Путешествие в Древний Вавилон

В Вавилоне VI столетия наряду с клинописью вводилась письменность совсем другого типа, не требовавшая от пользующихся ею слишком много средств и знаний. Это было так называемое арамейское алфавитное письмо, возникшее уже в конце II тысячелетия. Вместо большого числа трудных клинообразных знаков в нем было лишь 20 однозначных знаков, передающих звуки. Этот алфавит состоял только из согласных, а гласные не писались. В качестве материала для письма служили либо глиняные таблички, на которых вырезались знаки, либо свитки папируса. Часто случалось, что на одной глиняной табличке писали и тем и другим письмом; кто не умел читать клинопись, мог прочесть короткий арамейский пересказ написанного. Арамейский язык был уже издавна распространен в Вавилоне и, видимо, вытеснял вавилонский в повседневном обиходе.

Освоить сложную клинопись можно было лишь путем постоянных упражнений. Учитель писал знак, а ученики пытались списать его и запомнить. Затем писались диктанты и копировались обширные тексты. Приходилось учить и шумерский язык, который, хотя и стал мертвым вследствие постепенного исчезновения его носителей, оставался обязательным языком культа и многих областей знания у семитских народов. Шумерский язык преподавался специальными учителями, которые в совершенстве владели древним языком.

Исследования и разработка накапливавшегося в течение тысячелетий научного материала происходили, разумеется, не в обычных школах, а в особых центрах, в которых собирались самые знаменитые ученые и их наиболее одаренные ученики. Эти очаги науки можно с известным основанием назвать «научными академиями», так как в них создавались основы всей науки. Такие центры имелись в нескольких крупных городах — например, в Уре, Ниппуре и Вавилоне. Если они существовали при храмах, то главное внимание в них уделялось, видимо, религиозным проблемам, и они занимались теологией, астрономией, астрологией, но прежде всего магией и искусством заклинания. Если же эти научные учреждения были независимыми или существовали при дворце, то ученые посвящали себя другим областям знания, например математике, геологии или медицине. Однако за весь древневосточный период ни в одной из областей науки не удалось выработать общую теорию, которой увенчались бы отдельные исследования. Полученные данные трактовались чисто эмпирически и применялись на практике; их собирали, составляли перечень сведений, чтобы передать эти сведения потомкам, не обращая серьезного внимания на внутренние закономерности.

Основой большинства отраслей знания следует считать филологию, ибо только благодаря ее достижениям стало возможно использовать наследие шумерской культуры и развить его дальше. Уже шумерские ученые стремились собрать духовное богатство своего времени в различных сводах в соответствии со своим представлением о мире. С помощью этих сводов их наследники-семиты сумели изучить грамматику и словарный запас шумерского языка. Своды были составлены по предметному принципу, причем порой трудно понять, что служило основанием для группировки предметов. Они содержат, например, классы людей с обозначением их профессий, имена богов, названия стран, городов и рек. Большие серии трудов, написанных на многих таблицах, посвящены всем известным в то время животным, растениям, камням и тем продуктам, которые из них получаются. Вавилоняне переписали большую часть этих сводов, разделив тексты на множество столбцов, так что шумерские слова сопровождались соответствующими аккадскими словами и часто примечанием о том, как следует произносить шумерское слово. Они делали это главным образом из практических соображений, так как им также не был понятен шумерский принцип расположения во всех его частностях.

Эти своды не могут дать правильное представление о шумерской грамматике; поэтому уже в древневавилонское время начали составлять словари шумерских и аккадских выражений, часто встречающихся прежде всего в юридической и хозяйственной практике. Чтобы облегчить писцам составление важных обширных документов, создавались также списки синонимов, которые помогали добиться при написании документа известного лексического разнообразия. Составление словарей в учебных центрах продолжалось во второй половине II тысячелетия и в I тысячелетии. Ко времени касситского господства над Вавилонией писцы пользовались обновленными сводами слов, с помощью которых они толковали попадавшие в тексты касситские слова и собственные имена и делали их понятными для вавилонян. Кроме того, они придавали канонизированную форму спискам слов, относящихся к древневавилонскому времени, чтобы передать грядущим поколениям самое, по их мнению, важное и достойное знания. Еще в нововавилонское время списки слов переписывались и использовались в такой канонизированной форме. В это время филологические исследования состояли в меньшей мере из изучения шумерского языка и в большей — из толкования и сопоставления трудных и вышедших из употребления аккадских слов, которые встречались в обширных текстах и сериях таблиц. К часто использовавшимся таблицам ученые составляли комментарии, располагая в них слова в той последовательности, в какой они встречались в тексте. Филология для вавилонских ученых была не наукой о сущности языка, а вспомогательным практическим средством для овладения языком и передачи его потомкам.

Такое же наблюдение можно сделать, знакомясь с развитием в Вавилоне исторических знаний. В древности не было создано ни одного произведения, в котором предпринималась бы попытка изложить последовательно ход истории и выявить ее внутренние движущие силы. Шумеры писали свою историю главным образом в виде списков, в которых они перечисляли во временной последовательности имена отдельных царей и правителей, а также названия доминировавших в то или иное время городов. Эта шумерская хронология содержит имена царей, правивших до и после потопа. Правители и герои, действовавшие до потопа (который считался поворотным пунктом лишь в религиозных преданиях и мифологии, а на самом деле он не играл такой важной роли), являются скорее мифическими персонажами, так как о сроках их правления сообщались сведения, преувеличенные в три-пять раз. Только приблизительно с середины III тысячелетия начали указываться реальные даты правлений. Для шумеров в истории легенда и действительность сливались в некое прочное единство, представлявшееся им правдоподобным. Ученые древневавилонского периода переняли многие из шумерских царских списков и продолжали их составление. Они придерживались — по крайней мере, когда речь шла о более близких к ним временах, — фактических дат правления. Позднее историки составили также синхронистические таблицы царей Вавилонии и Ассирии, однако полностью доверять им нельзя, так как в этих таблицах цари, правившие одновременно в различных областях, были записаны один вслед за другим, и позднее стали считать, что они правили один после другого.

Записи об исторических событиях делались еще в раннешумерское время. Они касались главным образом военных столкновений и побед над другими народами или рассказывали о важных деяниях царей и походах в страны, которые раньше были неизвестны, в частности в Сирию или Малую Азию. В конце III тысячелетия ученые уделяли особое внимание великим аккадским царям; в их сообщениях о таких правителях, как, например, Саргон или Нарамсин, также переплетались легенда и действительность.

Вавилонские авторы переписывали эти сказания, но сообщить что-либо подобное о своих царях они не могли. Хаммурапи очень мало сообщал о своих военных предприятиях, ибо он выдвигал на первый план свои мирные деяния. Его наследники придерживались такой же традиции. Они оставили обширные записи о строительстве храмов, городских стен и дворцов, они рассказывали о том, что проложили оросительные каналы и правили своим народом с особой заботой. О своих, не столь уж редких, военных походах они едва обмолвились. Навуходоносор и другие цари его династии оставили множество текстов, рассказывающих о строительных работах, тогда как их исторические описания очень скудны. Правда, ученые в нововавилонское время составили многочисленные хроники, содержавшие краткий обзор хода истории. Они начинали при этом с событий, далеко отстоявших от них по времени, событий, о которых они не имели ясного представления и в рассказе о которых, естественно, допускали различные ошибки. Такого рода описания противоречили фактам, зафиксированным в соседней стране. Ассирийские писцы записывали на глиняных табличках, каменных стелах и рельефах сообщения о военных успехах своих царей. Ассирийские правители считали даже необходимым давать своим богам в форме письма подробнейшие отчеты о своих деяниях. Но и они описывали лишь отдельные события, не позволяющие получить связного представления о ходе истории в целом.

География для вавилонян всегда была не более чем вспомогательной наукой, не имевшей самостоятельного значения. Основные географические сведения, видимо, изучали в школах: они были связаны прежде всего с религиозными представлениями шумеров и вавилонян об устройстве мира. Как учила теология и подтверждала география, земля была точным зеркальным отражением неба. Ее представляли в виде круглого диска, окруженного океаном; у берегов земли были расположены восемь мрачных необитаемых островов. Из гор вытекал Евфрат, спускаясь с севера на юг; указывались также некоторые города. Сам Вавилон помещался в центре диска земли. Кроме этой, практически не пригодной к употреблению карты еще у шумеров существовали списки городов, рек и гор. Они предназначались не для того, чтобы с их помощью ориентироваться, а для того, чтобы сгруппировать реки и горы в определенном порядке. Вавилоняне начали уже составлять примитивные географические карты, но они всегда воспроизводили весьма небольшую территорию — города или общины; что же касается общих карт, то здесь теологическая картина мира побеждала практический опыт. Торговые путешествия купцов и военные походы царей знакомили со все более далекими странами, и полученные знания откладывались в так называемых путеводителях. Из них можно было узнать о том, каково расстояние между отдельными пунктами и где проходят дороги. Крупные города описывались при этом весьма подробно, а при описании Вавилона перечислялись стены, ворота, храмы и часовни, а иногда даже указывалось их расположение.

Отрасли знания, которые принято относить к естественным наукам, были развиты в Вавилоне в различной степени. В области зоологии, ботаники и минералогии ученые ограничились составлением многочисленных перечней, в которые были включены названия животных, растений и камней. Вместе с тем вавилоняне имели довольно точные представления относительно строения внутренних органов различных животных; эти знания они приобрели в результате жертвоприношений и разделки животных, а также при гаданиях на печени и желчном пузыре, которые считались чрезвычайно важными. При этом вполне ясного понятия о функциях органов они не имели и довольствовались тем, что сообщали, как расположены отдельные органы по отношению друг к другу. В ботанике дело обстояло сходным образом. Растения рассматривались прежде всего с точки зрения их использования в медицине, магии или в повседневной жизни. Минералогия важной роли не играла; в списки камней включались главным образом лишь те из них, которые можно было обрабатывать.

На высоком ложе лежит больной, над которым произносят заклинания два жреца; левый наряжен рыбой. 1-я половина I тысячелетия до н. э. Высота 4,9 см

Химия была развита очень слабо. Знали рецепты, которые хранили и записывали, чтобы передать потомкам получаемые знания об определенных процессах. С помощью этих рецептов умели изготовлять лекарства, благовония, ароматические вещества, мази, а также стекло, искусственные камни и пасты, цветные глазури и металлические сплавы. В этих рецептах находил отражение опыт столетий, более или менее удачных экспериментов многочисленных поколений.

Медицина была более, чем все другие отрасли науки, связана с магией. У постели больного часто встречались врач и заклинатель, а иногда эти функции исполнял один человек. Врачей было, конечно, во всей стране очень немного; при царском дворе жил обычно особо знаменитый исцелитель, за чьей помощью время от времени обращались даже из-за границы. Врачи возводили свое искусство к мудрому богу Эа и богине-исцелительнице Гуле, которая могла оживлять мертвых. Символом шумерского бога-исцелителя Нингишзида служили сплетающиеся змеи, о чем, вероятно, напоминает сохранившийся и ныне знак врачебной профессии.

О происхождении болезней лекари знали относительно мало; они диагностировали и обозначали большинство болезней по их внешним симптомам. О внутренних органах имели весьма различные познания. Сердце, печень, желчный пузырь и почки животных наблюдали при жертвоприношениях и делали определенные заключения относительно их строения у людей. Так как врачи никогда не вскрывали мертвых, у них не было связного представления о человеческом организме. Они наблюдали, однако, многие симптомы болезней весьма основательно и описали их в обширных сводах. Так, например, были перечислены все признаки желтухи и даже понята ее связь с желчным пузырем и печенью, но болезнь эту считали неизлечимой. Очень часто описывались болезни глаз и ушей, были известны многочисленные опухолевые заболевания. Весьма распространены были, по-видимому, душевные болезни, которые пытались победить в первую очередь с помощью магии. Глубокие причины болезней оставались врачам непонятны. Возбудителями болезней они всегда считали исключительно демонов и сверхъестественные силы; объяснение причин болезни они искали в области магии и мифологии. Так, вавилоняне рассказывали о происхождении одного червяка, который вызывал зубную боль, следующую историю: «Когда Ану создал (небо), небо создало (землю), земля создала реки, реки создали каналы, каналы создали болота, болото создало червяка, тогда червяк, плача, пошел к Шамашу, лил слезы перед Эа. (Червяк): „Что ты дашь мне поесть? Что дашь мне сосать?“ (Бог): „Я дам тебе зрелые фиги и абрикос“. (Червяк): „Зачем мне зрелые фиги и абрикос? Подними меня и позволь мне жить между зубами и челюстью! Кровь зубов хочу я сосать, корни зубов в челюсти хочу я есть“» ^[96] .

96

J. Pritchard. Ancient Near Eastern Texts. Princeton, 1955, c. 100–101.