Путешествие в Древность

Вопли народа, обутого в основном в шлепанцы, смешались с воплем «Хо-хо-хо!», донёсшимся со стороны лагеря.

Со спуска вальяжным шагом шел высокий мужчина, завернутый в белую простыню наподобие тоги. В одной руке он держал лом, а в другой лопату. На груди, обтянутой простынёй, углем было криво написано: «Бог!».

– Я бог Археологии, и я пришел благословить выдержавших испытание!

Обалдевшие глаза Тома, глядящие на весь этот бедлам, я описать не смогу. В тот момент я просто погибала от хохота.

С пинка Сергея, выполнявшего роль разводящего, народ на коленях полз к Богу через всю поляну, чтобы получить лопатой по башке и уже на своих двоих подняться в гору – в чадыр, для постановки клейма на задницу или любое другое место.

Стоило первому из посвящаемых достигнуть чадыра, как из него донеслись дикие вопли, всполошившие всех остальных. Я шустро отделилась от остальных и зарослями побежала наверх. Постановку клейма Тому я не могла пропустить! Тем более, что он будет первым за последние пять лет, кому его поставят по-настоящему. И ставить его буду как раз я – шеф сказал, что раз я рассказала, то мне и делать. И я жутко трусила, что у меня просто не поднимется рука.

Момент истины. Тома запихнули в чадыр, где ярко горел костер, на котором грелись «орудия пыток», одно из которых было настоящим. Ему завязали глаза и заставили чуть спустить шорты.

– Ты уверен? – я до последнего надеялась, что он откажется, и мы поржем над очередной перемазанной жирной сажей физиономией.

– Да! Ставьте уже, страшно!

Я взяла кочергу в руки и замерла, глядя на курящийся конец с литерой «А». Мою руку перехватила другая, и в ту же секунду раздался вопль боли. На этот раз настоящий. Я в свое время орала еще громче – это очень, очень больно.

Спустя несколько минут я уже сидела в палатке и обрабатывала ожог. Том тихо шипел сквозь зубы, но никаких комментариев не давал.

А потом был банкет и аукцион, на котором я за тысячу рублей купила «лот от шефа», в котором оказалась отлитая в бронзе химера – реплика той самой, что мы нашли несколько лет назад на нашем могильнике. Я повесила ее на толстый шнурок и подарила Тому – в довесок к свидетельству на гербовой бумаге, выписанному шефом и знаком ИАЭт**.

Рано утром мы стартовали в Новосибирск, добравшись до города уже к вечеру. Я не пустила Тома за руль, мотивировав это тем, что он не знает дороги и местных особенностей общения с ГИБДД. Было безумно тяжело ехать с пассажиром в два раза тяжелее себя, да еще на груженом вещами мотоцикле, но я справилась. Отмыться, проводить Тома, скататься к Академику – и обратно. Алтай меня все так же ждет.

Город встретил нас пылью и смогом, от которого мы отвыкли. Было ощущение, что просто нечем дышать. За сутки относительно принюхались.

Отмывшись, мы долго сидели на кухне, потягивая чай с привезенными с Алтая травами и перебрасываясь короткими фразами. Мы договорились, что Том позвонит мне, как только приземлится в Москве. Там будет пересадка на рейс в Лондон, до которого у него будет несколько часов. Дурацкое расписание рейсов. Россия…

От лицезрения воды меня оторвал звук телефона. Я посмотрела на экран телефона и положила его рядом, перевернув лицом вниз, чтобы не было слышно звонка. Это Том. Значит, я сижу тут уже больше трех часов.

В горло снова вонзилась иголка боли, сжавшая его и заставившая закусить губы. Я приказала себе не плакать, залпом допила кофе и спрыгнула с парапета, запихивая телефон в карман мотокуртки.

Долетел – и слава Духам. Потом позвоню. А сейчас… а сейчас пора домой. Завтра много дел. Очень много.

Я поставила Тень в гараж, погладила ее по баку и пошла домой по ночной прохладе. Подойдя к своему подъезду, я остановилась и запрокинула голову, вглядываясь в темные окна своей квартиры. Еще вчера, даже сегодня они горели ярким светом, и там нас было двое. А сегодня я буду там одна. Совсем.

Я тряхнула головой, сбрасывая наваждение, и вошла в подъезд. Поднявшись на свой этаж, я заметила фигуру, сидящую у двери моей квартиры, и тихо выругалась – только бомжей под дверью мне сейчас не хватало.

Медленно подойдя ближе, я пригляделась и остолбенела. Сидящий под дверью поднял на меня глаза и медленно поднялся на ноги. Мне показалось, что я вижу призрака. Ну, или очень хорошо получившуюся галлюцинацию.

– Ты же улетел?!

– Я не смог, - Том, живой и настоящий Том сделал шаг мне навстречу и остановился. – Как только ты вышла из аэропорта, я развернулся и побежал за тобой. Но… ты уехала с такой скоростью, что догнать тебя было невозможно. И я поехал сюда.

– И давно ты тут сидишь?

– Часов пять. Я боялся, что ты уже уехала на Алтай, и я не успел…

Он преодолел оставшееся между нами расстояние и обнял меня так крепко, что у меня перехватило дыхание.

– Том…

– Подожди, послушай меня. Даша, я идиот…

– Том, но…

– Я должен был сказать тебе это еще там, в горах. А я… я испугался. Ты сильная, ты очень сильная. Я привык, что женщину надо защищать, помогать… Но ты не приемлешь такой помощи. Ты другая. Я не знаю, что будет дальше, как я смогу… Но я смогу. Я тебя люблю, моя алтайская принцесса.

Я молчала, глядя на него во все глаза от удивления. Потом перевела взгляд чуть ниже и увидела, что он мне что-то протягивает.

– Что это?

– Ключи от моей квартиры. Ты согласна?

– Надо будет сделать тебе ключи от моей, - я приподнялась на цыпочки и обняла его за шею, спрятав лицо. – А как же самолет в Лондон?

– Я перезаказал билет на послезавтра – иначе сорву контракт. Так ты согласна? Ты поедешь со мной?

– Поеду. Докопаю экспедицию только – у меня тоже «контракт», - я посмотрела на такое дорогое мне лицо, словно светящееся в темноте улыбкой. – Пойдем домой.

Я повернула ключ в замке, и мы скрылись в уютной темноте квартиры.

*Академик – прозвище д.и.н., проф. В. И. Молодина, директора Института археологии и этнографии Сибирского отделения Российской академии наук.

**ИАЭт – Институт археологии и этнографии СО РАН.