Путешествие в Мир

Драмель и Балия молча переглянулись.

– Нельзя всему верить, Горен,– снова заговорил первый голос,– И как можно тратить столько времени на пустые россказни. Лучше бы ты чаще помогал нам с отцом.

– Там за рекой неизвестная нам жизнь, другой мир. А мы сидим в этом лесу, как мыши! Неужели тебе не интересно, что творится вокруг?– возмущённо произнёс второй голос.

– Нет!– ответил первый, и в кухню вошел Рогген, а следом за ним Горен.

Не произнеся ни слова, они сели за стол и, недовольно переглянувшись, принялись завтракать.

– Давненько наше утро так хорошо не начиналось,– сказал Драмель, строго взглянув на сыновей,– Не стану спрашивать, что между вами произошло, но чтобы и духу от этой ссоры не осталось, когда мы выйдем за ягодами. Вам понятно?

Рогген и Горен молча кивнули.

После завтрака, вооружившись плетёными корзинами, семейство Моглов вышло из дома. В воздухе пахло утренней свежестью, со всех сторон звучали трели птиц, а над садовыми клумбами кружили бабочки. В вурмекской деревне уже во всю кипела жизнь. У соседей справа от домика Моглов шла стройка. Соседи слева готовились к свадьбе. Кто- то из вурмеков пропалывал грядки, кто-то развешивал бельё, кто-то поправлял покосившуюся калитку. Все были заняты делом, и только разыгравшаяся за покраской забора ребятня носилась с визгом вдоль ручья, вымазывая друг друга белилами.

До ближайшей поляны с кустарниками чу был час ходу. Моглы перешли на другую сторону оврага, вскарабкались по сосновым корням вверх и двинулись вглубь леса. Их путь пролегал по мшистой тропе между соснами, а затем тянулся вдоль Комариного Болота, откуда снова уводил в тень деревьев и завершался на ягодной поляне. Впереди всех уверенно шагал глава семейства. Немного отстав от него, любуясь лесом, шла Балия. Горен и Рогген брели позади. А Энель и Агель, всю дорогу крутясь возле отца, баловались и донимали его расспросами.

– Вчера Мавия Тавль рассказала, что видела в нашем огороде, между тыквами, черную змею с огромными зубами,– сказала Агель, прыгая возле Драмеля на одной ноге.

– Да да!
– подхватила Энель,– А ещё она сказала, что эта змея заползёт ночью к нам в дом и всех перекусает.

– Какая же она врушка, эта Мавия!– воскликнула Агель, не давая вставить отцу ни слова.

– И всё потому, что мы не стали с ней играть вчера,– снова выступила вторая сестра.

– Да, и потому, что обрызгали её из ручья.

– А она сама виновата, показывала мне язык.

– И дразнилась.

– А ещё дёргала Агель за платье.

– Но мы проучили её и обсыпали папоротниковыми семенами.

– Тс! Хватит! Всё!– не выдержав, выкрикнул Драмель,– своей болтовнёй вы сведёте меня с ума. Никакой змеи в нашем огороде нет и быть не может. Я выставил с десяток ловушек! Будь там змея, она бы сразу попалась!– гордо сказал он, и добавил,– К тому же ночью в лесу можно увидеть кое-что и пострашнее.

Сёстры перестали прыгать и заинтересованно уставились на отца.

– Что пострашнее?– шепотом спросила Энель.

– А то,– приглушенным голосом ответил ей Драмель,– Мы с матерью не просто так не разрешаем вам гулять затемно и закрываем вашу комнату на ключ. И всё потому, что ночь таит в себе большую опасность. Ни один вурмек не станет разгуливать после захода солнца по лесу, потому что знает, кто может на него напасть в темноте.

Энель и Агель испуганно прижались к Драмелю и взяли его за руки, а Могл внимательно поглядел на каждую из них и продолжил:

– За болотом, у самого берега стоит большая сосна. Нигде во всём лесу вы такой не найдёте. Ствол её такой широкий, что даже дюжина вурмеков, взявшись за руки его не обхватят. Так вот, есть в ней дупло, сокрытое под густыми сосновыми лапами. Размером оно больше самого высокого и толстого вурмека. И живёт в этом дупле огромный филин. Много лет живёт, о нем ещё мой дед рассказывал. Вурмеки прозвали его Темным Стригом. Днём эта птица спит, но как только последний луч солнца исчезает в темноте, Стриг вылетает из дупла и кружит над лесом в поисках добычи. Он не ест ни грибов, ни ягод, ни семян, а жаждет только мяса живых существ. Говорят, что глаза у него жёлтые как две луны, а когда он взмахивает крыльями, поднимается ветер. Все лесные совы, пролетая издают свой совиный крик, но Тёмный Стриг никогда не кричит. О том, что он рядом можно понять только по резкому порыву ветра, но тогда то будет уже поздно. Стриг быстр. Он быстрее любого вурмека, быстрее любого лесного зверя.

Драмель закончил рассказ и посмотрел на дочерей. Позабыв о баловстве и играх, девочки шли молча.

– Теперь вы знаете, какие опасности могут подстерегать вас ночью в лесу,– сказал Драмель, а потом оживлённо добавил,– А сейчас день и нам ничего не угрожает. Играйте девочки, играйте.

Энель и Агель, не отпуская рук отца, продолжали идти рядом. История о филине заставила их присмиреть, и теперь Драмель мог спокойно насладиться наступившим покоем.

Вурмекский лес очаровывал своей сказочной прелестью. Отовсюду был слышен тонкий перезвон птичьего пения. Солнечные лучи играли с пылинками в чуть покачивающихся сосновых ветвях. Едва слышное жужжание насекомых и воркование горлиц навевали умиротворение и лёгкую дремоту.

Через четверть часа Моглы миновали большую часть пути и вышли к болоту. Здесь лесные жители собирали мох, который издавна использовали для обогрева своих домов в холодное время года. Пропитанный горючими веществами, он долго тлел, не сгорая, и отдавал много тепла. В большом количестве вурмеки запасали его ближе к холодам, тщательно высушивали и хранили вместе с дровами.

Усадив дочерей на древесный пень и наказав им не сходить с места, Моглы опустили корзины на землю и взялись за дело. Первые минуты на болоте оставленные взрослыми Агель и Энель старательно выполняли им вверенное: сидели смирно и даже не переговаривались. Но долго оставаться без игр они не могли. Как только родители и братья отошли подальше, девочки тут же принялись бегать и сбивать ногами яркие шляпки болотных грибов. Сёстры носились по берегу, смеясь и толкая друг друга, и всё больше удалялись от места, где их оставили. Заигравшись, они совсем позабыли об осторожности и в момент, когда их безудержное баловство перестало быть безобидным, Энель так сильно толкнула сестру, что та поскользнулась на влажной земле и упала носом в грязь.

– Я так не играю,– обиженно заныла Агель, перевернувшись на спину и утирая грязь с лица краем платья,– Я всё расскажу папе, он тебе задаст!

Энель стояла перед сестрой подбоченившись и ехидно улыбалась:

– Не расскажешь,-сказала она,– он накажет нас обеих за то, что мы ушли без спросу. Хватит плакать. Пошли скорее обратно.

Девочка протянула сестре руку, но Агель яростно оттолкнула её:

– Никуда я с тобой не пойду,– крикнула она, потирая глаза кулачками,– Я позову папу и он…

Агель замолчала на полуслове, и испуганно уставилась на что-то вверху за спиной сестры.

– Ты чего?– удивлённо спросила её Энель и обернулась.

Позади неё, широко раскинувшись, стояла огромная сосна. Её ствол, морщинистый от трещин и наростов, был необъятно широк, а могучие ветви, низко свисающие под тяжестью густой хвои и шишек, едва не касались головы Энель. Дерево было таким высоким и грузным, что казалось вот вот могло раздавить собой крохотную девочку.

Несколько мгновений Энель стояла без движения, открыв от удивления рот, но в следующую секунду пронзительно вскрикнула и со всех ног побежала прочь. Следом за ней бросилась бежать и Агель. Визжа и оглядываясь, сёстры неслись к родителям, которые, услыхав их крики, уже спешили на помощь. За Балией и Драмелем, обгоняя друг друга, бежали Рогген и Горен.