Путешествие в молодость

— Щас мы его обмоем в лёгкую. Акуратненько так. Создадим, так сказать, бригаде все условия для работы, — объяснял он доктору свои действия. — А то лежит весь облёванный, пыльный и бледный, как смерть.

— Аккуратно только. Не кантовать, на живот не давить, башку не крутить, — посоветовал судебно-медицинский эксперт.

— А воды попить можно? — вклинился я.

— Можно. Но глотать нельзя. Рот прополоскать и сплюнуть обязательно, — вздохнул Ильич и немного подумав, добавил. — Положено так и точка. Потом, может, спасибо скажешь. Да и ко мне потом если на приём пожалуешь, работать сподручнее будет.

Гонцы вернулись оперативно. Правда в сопровождении жен и подруг. А потом началось приятное. Дородные сельчанки нежно меня умыли. Оттерли косуху и как бы между делом своими шаловливыми ручками нагло проинспектировали район лобка. Благо мужской пол уже потерял интерес к моему телу и оглашал округу тостами за мое здравие.

Я уже совсем было обрадовался и даже, про подлую Светку забыл. Но приятный расслабон обломила “скорая”.

Врачеватели меня осмотрели, поцокали языками, выслушали Саныча и с полагающимися почестями и матами погрузили, если выражаться пафосно, в карету “Скорой помощи”.

Дальше помню смутно. Ширнули вроде бы чем то или я сам вырубился. Хер его знает.

Глава 14. Здравствуй, новая жизнь

Я завтра брошу пить,

Вот удивится свет

Прочту десяток книг

И натяну вельвет

Я выдавлю прыщи

И патлы постригу,

Тройной одеколон

Для рожи сберегу.

«Юрий Шевчук»

Именно так и никак иначе, подумал я, когда сознание соизволило вернуться ко мне.

Очнулся я в типичной больничной палате. Чего, собственно, и следовало ожидать. Тут всё было стандартно. Даже скорее шаблонно. Один в один, как в сотнях старых и новых фильмах, где герои попадают в больничку. Такое ощущение, что всё кино тут и снимали.

У изголовья стояла капельница, на мне и подо мной желтоватые и, пахнущие хозяйственным мылом, замызганные простыни. Колючее одеяло, про которое обычно говорят, вызвало теплые чувства. Ещё пыльное окно с раздолбанной форточкой было. А за окном — грязный тополь и воробьиное чириканье.

Правда, одно небольшое отступление от правил было — в палате я был один. Отчего и почему, разбираться не стал. Живой, и на том спасибо. Да и не до этого было.

Башка гудела, желудок крутило. Но бывало и хуже.

Шевелиться не хотелось, и я решил созерцать потолок. Повспоминать, если проще. Но вспоминать, как оказалось, нечего. Городские будни?

Да ну их к черту. Сельские каникулы? Так, по сути, за неделю нихрена интересного и не произошло. Только что бухал, как не в себя. Даже обидно стало.

— Ну нафиг. Так и это лето просрать можно, — зародилась в голове шальная мысль. — И дневник то я так и не начал

Поначалу я попытался отогнать от себя негатив, но гнетущие думки возвращались снова и снова. Самобичевание прервал хмурый доктор. Хирург, по-видимому. Вот этот был совершенно не киношный.

Зашёл этот дядька, посмотрел на меня. Пару вопросов задал, похмыкал. Угукнул на прощание и был таков. И никаких тебе, голубчик, как дела? Как себя чувствуете, как же это вас угораздило…

То ли с похмелья, то ли от лекарств, то ли кукушку так мне встряхнули, но как только за врачом закрылась дверь, я понял, что одиночество давит. Я даже сам с собой разговаривать попробовал.

— Сбор анамнеза завершён, — вздохнул я. — А ты чего хотел? Сексапильную блондинку в обтягивающем халатике?

И только я об этом подумал и снова горестно вздохнул, как дверь распахнулась и мысль материализовалась в дверном проеме. В смысле медсестричка вошла. Один в один, как в самых популярных роликах.

— Больной, вам доктор временно запретил двигаться. Поэтому расслабляемся и все свои делишки делаем вот в эту уточку, — состроив томное личико протянула гостья, демонстрируя металлическую емкость, знакомую всем посетителям хирургического и терапевтического отделений.

Я нервно сглотнул. Что-то было не так. Ну не вписывалась она в эту реальность.

Носительница халатика, не обращая на мое смущение никакого внимания, виляя задницей, подошла к моей постели и попросила приподняться.

Стрёмное это чувство, скажу я вам. Я, было, застеснялся и хотел запротестовать, но мочевой пузырь был другого мнения. Пришлось повиноваться.

— Больной, расслабьтесь, — хитро улыбаясь и продолжая сверлить меня томным взглядом, прощебетала медичка. — А то катетер придется ставить.

Ага, как же. Не было ещё в моей жизни такого, чтобы такие красотки утку под меня пихали и хрен мой не в себя направляли, а в холодное металлическое изделие. Но все бывает в первый раз.

Да и чтобы такие красавицы да в мой родимый пенис всякие инородные тела запихивали, как то совершенно не хотелось.

Вот если бы ей ввести… И не катетер…

Воображение уже начало рисовать интересные картины, а организм напомнил, что избавить от лишнего нужно не только мочевой.

— Больной, да вы прямо на глазах выздоравливаете, — с придыханием произнесла гостья, облизнув губы.

— Он сам, — буркнул я, отгоняя от себя фривольные мысли.

Подышал глубоко, глаза закрыл, отгоняя от себя всякие непотребства и потихоньку-полегоньку, а облегчил мочевой.

— А ты у меня умничка, — вновь вогнала меня в ступор медичка, с нескрываемым интересом наблюдавшая за столь интимным процессом.

Проведя наманикюренным пальчиком по моим губам, она, поправляя одеяло, наклонилась так, что из-под халата показался краешек ее беленьких трусиков. Я нервно сглотнул. А эта проказница улыбнулась мне, подмигнула, выдернула из-под меня утку и была такова.

Не успел я врубиться, что за херня только что произошла, как дверь с шумом распахнулась, и на пороге появился Саныч.

— Какие медсестрички тут у тебя! — выдал дружан, подмигивая мне.

— А то! — радостно хмыкнул я.

Значит медичка была реальностью, а я то уж грешным делом подумал, что это был глюк, вызванный воздержанием, алкоголем и травмой. Стал бы на этом фоне к пенсионерке свои шары подкатывать.