Путешествие в молодость

— Кого позвать? — переглянувшись, практически синхронно вопросили гостьи.

Отступать было поздно. Решив, что лучше прослыть дебилом, я продолжил грузить молодежь.

— Шутку понял. Оценил. Смешно, — выдал я на серьезных щах и, повернувшись к Чижу, добавил. — Явка провалена. Передай в центр, мегакольцо просрали, — вылил я на охреневшего подростка очередную порцию ахинеи, постаравшись изобразить на своей морде глубочайший трагизм.

Чиж пялился на меня и тупил, как баран перед новыми воротами. Девчёнки вроде заинтересовались, но интерес-то поддерживать и разжигать надо. И мое сольное выступление тут не проканает.

Пришлось театральным жестом, наполненным скорбью, приобнять этого патлатого баклана и даже носом шмыгнуть для пущего эффекта.

— Санёк, я не буду это трахать, — просипел мне на ухо Чиж, начавший постепенно приходить в себя. — Чё у них с ушами, а вдруг это заразно? — начала разводить панику местная звезда рокенрола.

— Молчи, придурок, — прошипел я в ответ, пытаясь выудить из глубин дырявой памяти хоть одну оригинальную фразу, которая поможет нам навести мосты с толкиенистками.

А что это были они, я не сомневался. Ну или эти подруги в “Ведьмака” переиграли. Кажется, там остроухие тоже были.

— Ааа, я, кажется, поняла! — протянула титястая.

— Что? — недовольно зыркнула на неё подруга.

— Дяденька познакомиться с нами хочет. Причем, оригинальным способом. Всё по олдскулу.

Так меня ещё не обзывали.

“Дяденька”.

Обидно даже стало. Да я как Карслон, только-только вошёл в пору самого расцвета сил. Да и до пенсии мне, как до Пекина в позе буквы “Зю”.

Но вдохнул, выдохнул, улыбнулся и…

— Мадемуазель, вы крайне догадливы и к тому же просто обворожительны. Ваши ушки заставляют мое сердце биться, как будто я смертельно перепуганный кролик, только что ускользнувший из-под самого волчьего носа, — принял я её правила, все же скрипнув зубами.

Ну а что? Олдскул, так олдскул. Эта титястая даже и не догадывается, как я могу. А за дяденьку я ее анально покараю.

Но потом.

— Ну, я же говорила. Они не такие, как все, — заулыбалась титястая. — Я Марина, а это Катя, — кивнула она на подругу.

— Филин и Чиж, — жестами показав, ху из ху, представил я самцов.

Ну, вот захотелось мне так. К тому же, я их даже ни разу не обманул. Матвея уже полсела только Чижом и называли. Ну а я… А что я? Я им свою фамилию назвал.

— Кать, ты смотри, какая наглая стайка, — продолжала активничать Марина.

— Ага, клювы раскрыли, того и гляди налетят и затопчут. А потом ещё и обгадят до кучи, — буркнула подруга.

На такие безобидные подколы в свой адрес, если сравнивать их с “дяденькой”, я не обратил совершенно никакого внимания. Был спокоен, как удав. Точнее, филин.

— Мы не такие, — внезапно оживился мой балбес. — Мы тут, это. Чилим. Круто так чилим. И тут, бах! Вы не поверите, такие тяночки из мрака выплывают.

— Чё сказал? — не въехал я.

— Затролили дедушку! — чуть ли не синхронно прокричали подружки и прыснули со смеху.

— А пошли вы! — махнул я на них рукой. — Напиток богов будете? По писярику. В смысле, по пятьдесят грамм. За знакомство.

— Прям богов? — заинтересовалась Катя.

— Ну, дык, — заверил я, доставая из-за пенька пузырь с нашим эликсиром и пару гранёных стаканов.

Девки от такого расклада зависли. Видно было, им и хотелось и кололось.

— А вы чего? Не будете что ли? — засомневалась Марина.

— Напоить и трахнуть нас решили? — вроде как с надеждой спросила Катя.

— Будем. Нет. Не отказался бы, но только по обоюдному согласию, — успокоил я подруг.

Мой невнятный ответ их явно не удовлетворил. Титястая даже рот открыла, чтобы отмазаться, а потом утянуть подругу в закат.

— Наш напиток богов по старинному рецепту сварен. Его вкус только в такой посуде раскрывается, — пошел я ва-банк. — А чтобы вы, милые девушки, убедились в нашей честности, предлагаю пить на брудершафт. Можно без поцелуев, — заверил я Марину, протягивая ей стакан с эликсиром.

— А это мы ещё посмотрим, — улыбнулась мне титястая, принимая стакан.

На её лице играла хищная улыбка. Мне даже неуютно как-то стало.

И пока я охреневал от таких раскладов, Марина меня добила. Она залпом влила в себя всё содержимое стакана. А я в него от души накапал. Грамм сто пятьдесят. Как минимум. И даже не поморщилась, а наоборот, вроде как во рту покатала наш продукт.

Я её даже зауважал.

— А мне? — вывела меня из ступора Катя.

— Я, кажется, влюбился, — судорожно сглотнув, выдал я, поворачивая голову в сторону Чижа.

У малолетнего балбеса видок был тот еще. Застыл с пустым стаканом в руке. Пришлось его толкнуть и волшебный подзатыльник отвесить, чтобы разблокировать мыслительный процесс.

— А, что? — ошалел он, подставляя граник для наполнения.

Катя мои ожидание не оправдала. Блондинка осушила стакан с ещё большей жадностью. А я то думал, что подруги нужны чтобы оттенять недостатки и подчеркивать достоинства. А тут обе — мечта поэта, — размышлял я, наливая себе и Чижу.

— За знакомство, — провозгласил я и, оттопырив мизинчик, медленно влил в себя волшебную самогонку.

— Давай сразу по второй, — потребовала Марина, как только мой стакан опустел.

Желание дамы — закон. Я и налил.

— Знакомиться то будем? — поинтересовалась Марина, когда самогонка залетела, как к себе домой.

— Так вроде уже как, — удивился Чиж.

— Да я не про это. Как такие красавцы в этой дыре оказались? Да ещё и сидят тут, скучают, — подмигнула мне титястая, примеряясь своей задницей к моим коленям.

И пока я пытался разобраться, самогонка это или ещё чего, Катюха хмыкнула, примостила свою пятую точку рядом с Чижом и давай губки облизывать. Юнец даже покраснел.

Пришлось опять перехватывать инициативу и вводить соблазнительниц в курс дела, в деталях описывая, какие мы с моим патлатым другом хорошие. И вообще — мечта всех девушек.

— Ну да, ну да, — хмыкнула Марина, услышав про девичью мечту. — Сидят два пенька. Душа компании. Два ипэшника, блин.

— А ты, сама то, откуда такая дерзкая нарисовалась? — поддел я.

— Из города. Мы с Катей в баре работаем. На лето решили вот обстановку сменить. Сняли домик. Неделю уже тут отдыхаем без мужского внимания, — просветила меня титястая. — Проводишь даму до кустиков? А Катя за малышом присмотрит, — улыбнулась она, водя наманикюренным пальчиком по моей щеке.