Путешествие в страну летописей

Почти вся братия вернулась. Не подчинился лишь Никон, возможно не простивший оскорблений или опасавшийся за свою жизнь. Он отправился далеко — за степи, через море, в Тьмутаракань — и вернулся лишь через несколько лет.

Изяслав встретил вернувшихся внешне очень ласково. Сразу отдал в их полное распоряжение гору, возвышавшуюся над пещерой, и приказал строить там деревянную церковь. Для монахов это было весьма кстати, ибо в пещере собралось уже почти сто человек и стало слишком тесно.

Выросший над пещерами новый монастырь был прозван Печерским.

Вся эта история — из Печерского патерика.

А в летописи? В летописи все очень просто: «Антоний послал одного из братьев к князю Изяславу, сказав так: «Князь мой! Это бог умножил братию, а местечко мало: дал бы ты нам гору ту, что над пещерою». Изяслав же, выслушав это, с радостью послал своего мужа отдать им ту гору».

Про ссору, бегство и возвращение — ни слова.

И снова в доме Шахматовых удивляются: Леля в который уж раз хохочет над такой серьезной книгой.

— Как же, дядя, ты не понимаешь — летописец боится про все рассказывать. Вот и Карамзин пишет: «Летописцы наши не Тациты [8] не судили государей, рассказывали не все дела их. Лев не разевал челюстей за такими историками».

— Алеша, посуди сам, возможно ль хоть в наше время без цензора? Всякий начнет строчить такое…

— Так ведь, дядя, печерские монахи смелые были, не боялись самому князю перечить… Изяслав перед ними спасовал. Неужели же они сами так правду подкрасили?

8

Тацит — известный древнеримский историк, славившийся честностью и смелостью суждений.

— А ты, брат, не горячись да не суди слишком строго…

Алеша переворачивает несколько страниц и попадает в новые времена.

Десять лет спустя

1067 год. Нестор уж вырос. Может быть, тоже принимается за чтение старых книг. Время неспокойное. Всеслав Полоцкий, двоюродный брат трех Ярославичей, начинает междоусобную войну. XI век — пора былинных удальцов, полулегендарных битв и набегов. Но Всеслав Полоцкий, видно, поразил даже ко многому привычных современников.

Алеша представляет князя в черной одежде, бешено несущимся на черном коне. За ним дробит землю копытами коней молчаливая черная дружина. И вот они пронеслись как вихрь и скрылись за снежной пеленой, чтобы вдруг объявиться то ли в Новгороде, то ли у Черного моря…

В «Слове о полку Игореве» говорится:

Всеслав князь Ночью волком рыскал, Из Киева дорыскивал до петухов Тьмутараканя. Для него в Полоцке позвонили к заутрене рано, А он в Киеве звон тот слышал.

Вот летопись: «Всеслава мать родила с помощью волхования. Когда мать родила его, у него на голове оказалось язвено [9] . Волхвы же сказали матери его: «Это язвено навяжи на него, пусть носит его до конца дней своих».

«Потому Всеслав и немилостив на кровопролитие», — заканчивает летописец.

Зимой 1066–1067 года набежал Всеслав на Новгород.

«В лето 6574 пришел Всеслав и взял Новгород с женами и детьми; и колокола снял у святой Софии. О, великая беда пришла в час тот! И паникадила снял».

9

Язвено — язва.

Три Ярославича — Изяслав, Святослав и Всеволод — «пошли на полоцкого князя и взяли Минск и иссекли всех мужчин, а женщин и детей взяли на щиты. И сошлись со Всеславом 3 марта на Немиге, и был бой жестокий, и много людей пало».

Так говорит летопись.

В конце концов Ярославичи одолевают. Всеслав бежит, но братья приглашают его для переговоров, поцеловав крест, что не причинят зла. И, как только полоцкий князь с двумя сыновьями входит в шатер Изяслава, его хватают, отвозят в Киев и бросают в темницу.

Феодосий и вся печерская братия осудили такое клятвопреступление. Изяслав, конечно, гневался, но ссориться с монахами не хотел и потому смолчал…

Год 1068. На степных границах показываются половцы; отныне и на полтора столетия они — главный враг. Братья — Изяслав, Святослав и Всеволод — с дружинами идут навстречу. Но вскоре быстрые, как ветер, кочевники побеждают, и князья бегут в свои города.

Встревоженно бьют колокола, рокочущая толпа собирается на торгу. Вече!

Киевляне обращаются к Изяславу:

«Вот половцы рассыпались по всей земле, выдай, князь, оружие и коней, мы еще побьемся с ними».

Изяслав не соглашается. Видно, боится, что люди, получив в руки оружие, отомстят за старые обиды и притеснения. Город негодует: мало того что князь не сумел оборонить свою землю, он же не дает киевлянам самим защитить себя! Толпы рванулись к дворам Изяслава и богатых воевод. Бросаются к темнице, где больше года томится Всеслав. «И сказала дружина Изяславу: «Пошли ко Всеславу, пусть, призвав его к оконцу обманом, пронзят его мечом». И не послушал этого князь. Люди же освободили Всеслава из темницы и прославили его среди двора княжеского».

Полоцкий богатырь, мечтавший о киевском престоле, неожиданно попадает туда прямо из темницы. «Коснулся древком копья золотого престола киевского». Изяслав же в страхе бежит в Польшу, двор его разгромлен народом, захватившим «бесчисленное множество злата и серебра в монете и слитках».

Проходит несколько месяцев, и разносится слух, что Изяслав возвращается с польским войском. Всеслав решает, что Киев — «орешек не по нем», и однажды ночью тайно, «вороном, оборотнем», бежит в родной Полоцк. Восставший люд остается без предводителя.

Появляется Изяслав, налитый злобой. Кое-что рассказывает летопись, кое о чем умалчивает; но многое открывает патерик. Изяслав сильно гневается на Печерский монастырь. Вероятно, обитель сочувствовала восставшим. К тому же Феодосий смело отправляется к князю и просит не чинить расправы над киевлянами. Однако 70 человек казнили, «а других ослепили, а иных безвинно умертвили, не расследовав дела…» Должен бежать из Киева и Антоний, первый обитатель Печеры, уже глубокий старец. Ведь Изяслав в ярости желает крови за позор изгнания. Однако он быстро остывает, князь-неудачник. Боится прошлого и неуверен в будущем. Вскоре снова появляются половцы и начинаются распри с братьями.