Путешествие во тьме
Шрифт:
— Понятно, — снова сказал он, — хорошо, ты получишь эти деньги. Не терзайся, не надо быть такой несчастной.
Он взял мою руку и похлопал ее.
— Бедная малышка Анна, — его голос стал очень добрым, — как жаль, что ты столько перенесла.
Голос его звучал очень сердечно, но взгляд был холодным и непроницаемым, как стена. Высокая, гладкая, неприступная стена. Никакие контакты невозможны. Нужно быть ненормальной, чтобы не понять этого.
— С тобой все будет в порядке. Ты должна взять себя в руки, забыть обо всем, что было, и начать сначала.
— Ты так думаешь? — проговорила
— Конечно, — сказал он, — ты забудешь про это, и все будет так, словно ничего не случилось.
— Хочешь чаю? — предложила я.
— Нет, спасибо.
— У меня есть виски с содовой.
Я тоже выпила — как ни странно, меня от виски не тошнило. Пока мы пили, он сообщил, что одна его знакомая сделала это, и что она говорила, что это совсем не страшно, не стоит переживать.
Я сказала:
— Я переживаю не из-за этого. Просто иногда я хочу, чтобы он был, но потом начинаю думать, что если я его оставлю, то вдруг он… Вдруг с ним будет что-то не так. Я все время об этом думаю, в этом все дело.
Винсент сказал:
— Моя милая девочка, все это ерунда.
Он помолчал, потом проговорил:
— Не понимаю. Просто не могу этого понять. Неужели из-за денег? Да нет, не могло такого быть. Ты должна была знать, что Уолтер позаботится о тебе. Он бы все устроил. Он страшно переживал, когда ты пропала и не сообщила ему, где ты. Он несколько раз говорил мне об этом. Он бы все устроил.
— Ну да, каждая суббота каждого месяца, — сказала я, — расписка в получении прилагается.
— Не надо так говорить. Ведь теперь-то ты будешь рада этому?
Я не ответила.
— Это твой постоянный адрес? Можно писать сюда? Ты останешься у своей подруги?
— Только дней пять.
— А потом где ты будешь?
— Еще не знаю, — сказала я. — Лори говорила мне о квартире на Лэнгем-стрит.
— Ты знаешь, сколько придется платить за квартиру?
— Два фунта в неделю.
— Хорошо. Об этом не беспокойся, — он кашлянул. — Что касается сорока фунтов… когда ты хочешь их получить?
— Мне надо сначала с ней увидеться. Ее зовут миссис Робинсон. Сначала мне надо с ней встретиться и все выяснить.
— Очень хорошо, — он снова кашлянул, — ты тогда сообщи мне. Когда будешь писать, — пиши мне, а не Уолтеру. Он еще некоторое время пробудет за границей.
— Спасибо тебе большое, — сказала я, — ты жутко добр.
Он взглянул на фотографию Лори на камине.
— Это твоя подруга? — поинтересовался он. — В жизни она такая же хорошенькая, как на фотографии?
— Да, — сказала я, — еще лучше.
— Уверен, что я ее где-то видел.
— Может быть, — сказала я, — у нее много друзей.
— Она очень хорошенькая. Но грубовата, немного грубовата, — он как будто говорил сам с собой, — они все становятся такими. Такая жалость.
Он помолчал.
— Да, кстати, — вновь заговорил он, — еще один вопрос. Если у тебя сохранились какие-нибудь письма от Уолтера, я вынужден попросить у тебя их. Мне очень жаль, — продолжал он, — но я настаиваю на этом.
Я пошла и взяла письма. Я не стала их смотреть. Сверху лежала открытка: «Жди меня в такси на углу Хай-Хилл и Дувр-стрит сегодня в одиннадцать вечера. Застенчивая
Анна, я люблю тебя. Всегда твой, Уолтер».— Здесь всё? — спросил Винсент.
— Это все, что я сохранила, — ответила я, — обычно я не храню письма. Да, вот еще одно, которое он прислал из Парижа с сообщением о том, что ты придешь ко мне, — возьми его тоже.
Я вынула письмо из сумочки и протянула ему.
— Ты очень милая девушка, действительно милая. А теперь послушай, не надо забивать себе голову всякими мыслями. Ты просто должна понять, что все постепенно изменится… И все будет в порядке. Ты уверена, что здесь все письма?
— Я ведь уже сказала тебе.
— Да, конечно, он неестественно рассмеялся. — Ну что ж, я тебе верю.
— Я рада. Куда ты поедешь отсюда?
— Кто, я? А что?
— Мне просто хочется знать. Не могу представить себе, что ты будешь делать, когда выйдешь отсюда.
— Я собираюсь за город, — сказал он, — до вторника, если все будет в порядке.
— Что ты будешь там делать?
— Ну, буду играть в гольф и дышать воздухом.
— Как мило, — сказала я. — Как поживает Жермен?
— О, замечательно. Она вернулась в Париж. Ей не нравится в Лондоне.
— За городом, должно быть, хорошо.
— Да, — согласился он, — там свежий воздух.
— Ты писал мне об этом, — напомнила я, — в своем письме.
— В каком письме? Ах, да, да, припоминаю.
— Только не проси меня его отдать, — сказала я, — я его выбросила.
— Послушай, не надо унывать, — сказал он, — все в конце концов уладится. Я не вижу оснований для беспокойства.
Когда вернулась Лори, я плакала. Она сказала:
— Господи, ну что ты ревешь? Какой в этом смысл? Ты обо всем договорилась?
— Да, — ответила я.
— Тогда о чем же плакать?
С ней пришел д'Адгемар. Он сказал: «T'en fais pas, mon petit. C'est une vaste blague» [55] .
55
Не бери в голову, крошка. Это ерунда (фр.).
7
Спальня в квартире миссис Робинсон была очень чистенькой, на столе в вазе стояла мимоза.
Она вошла с улыбкой. Она была швейцарка — французская швейцарка.
Улыбнувшись ей, я сказала:
— Elle sont jolies, ces bleurs [56] .
Я хотела показать ей, что знаю французский, хотела ей понравиться.
Она сказала:
— Vous trouves? On me les a donnes. Mais moi, j'ai horreur des fleurs dans la maison, surtout de ces fleursla [57] .
56
Какие очаровательные цветы (фр.).
57
Вы находите? Мне их подарили. Терпеть не могу цветы в доме, особенно такие (фр.).