Путешествие

Мэдди благодарно улыбнулась ему. Как это не похоже на то, что говорил муж. Билл не считает ее ни шлюхой, ни потаскушкой, ни голодранкой.

– Спасибо. Это было первое признание. А вот второе: я забеременела. И поняла это только на четвертом месяце. Отец меня чуть не убил. Поздно было что-то предпринимать. Мы были нищими. Но даже пойми я раньше, что беременна, думаю, я все равно оставила бы ребенка.

– У вас родился ребенок?!

Мэдди кивнула:

– Я родила. До вчерашнего дня почти никто об этом не знал. Я уехала на пять месяцев в другой город и родила там девочку. – Совершенно неожиданно ее глаза снова наполнились слезами. – Я видела дочь только один раз. В роддоме мне дали ее фотографию. Это все, что у меня от нее оставалось. А, в конце концов, я и фотографию выбросила: боялась, что Джек ее обнаружит. Я ему ничего об этом не рассказывала. Я подписала заявление об отказе от ребенка и вернулась домой, как будто ничего не случилось. Бобби Джо все знал, но его это не волновало. Мы снова начали с ним встречаться.

– А что отец ребенка?

– Я сказала ему, что беременна, но он ничего не хотел об этом знать. Его родители владели скобяной лавкой. Нас они считали голытьбой и, наверное, были правы. Они пытались его убедить в том, что это не его ребенок. Не думаю, что он им поверил, просто побоялся пойти наперекор. Я его почти не знала. Когда ребенок родился, я ему позвонила, но его не было дома, а через три недели он погиб в автомобильной катастрофе. Он так и не узнал о рождении девочки.

Она задохнулась от волнения. Оказывается, рассказывать об этом гораздо труднее, чем она думала. Билл взял ее за Руку, чтобы приободрить. Он все еще не догадывался о том, что последует дальше. Почему-то она решила, что должна ему об этом рассказать...

– А я так и не узнала, кто ее удочерил. В то время все сведения об усыновлениях держались в строжайшей тайне, Документы хранились за семью печатями. Я не надеялась, что смогу найти дочку, поэтому даже и не пыталась. После окончания школы я вышла замуж за Бобби Джо, а через восемь лет уехала из Ноксвилла. Мы с Бобби Джо развелись, я вышла замуж за Джека. Ему я ничего об этом не рассказывала. Теперь я понимаю, что зря, но я просто не могла. Боялась, что он меня разлюбит.

Слезы мешали ей говорить. Официант, подошедший было, чтобы взять заказ, остановился в отдалении.

– Ну вот... Так я ничего ему и не сказала. Я боялась лишний раз коснуться этой страницы своего прошлого. Не могла даже вспоминать об этом. А вчера... – Она улыбнулась сквозь слезы. – Вчера она вошла ко мне в офис.

– Кто?!

Билл, слушавший ее также со слезами на глазах, едва не подскочил. Он уже почти догадался кто, однако это казалось слишком невероятным.

– Моя дочь. Ее зовут Лиззи, – с гордостью произнесла Мэдди. – Она искала меня три года. Ее приемные родители погибли в железнодорожной катастрофе через год после ее рождения, и она оказалась в сиротском приюте в Ноксвилле, где и я жила в то время. А я ничего об этом не знала. Я ведь тогда думала, что ей хорошо, что она счастлива. Если бы я только знала... И все эти годы она прожила в детских домах и приютах. Сейчас ей девятнадцать. Она живет в Мемфисе, учится и работает. Она настоящая красавица. Да вы сами скоро увидите. Вчера мы с ней пробыли вместе пять часов. А сегодня утром она уехала обратно в Мемфис. Но скоро я заберу ее сюда. Я ничего ей об этом не сказала, но я хочу, чтобы она жила здесь, если, конечно, она этого пожелает. Вчера вечером я ей позвонила... – Мэдди сжала его руку. – Она назвала меня мамой...

Билла эта история не просто потрясла. Она вызвала в нем какое-то благоговейное чувство. И какой у нее классический счастливый конец...

– Господи... Но как ей удалось вас найти?

– Я сама толком не знаю. Она просто искала и расспрашивала всех, кого могла. Думаю, она поехала в Гэтлинберг – в город, где она родилась. Надеялась, что кто-нибудь что-нибудь вспомнит. Ей назвали мое имя и девичью фамилию. Наверное, в роддоме меня вспомнили. Самое удивительное, что ни у кого не возникло даже мысли о какой-либо связи той Мэдлен Бомон с Мэдди Хантер. Правда, с тех пор минуло почти двадцать лет, и теперь между нами очень мало общего. Но дочь видела меня по телевизору и, вероятно, догадалась. Я никогда публично ничего не рассказывала о своем прошлом. Гордиться тут нечем.

По правде говоря, она теперь испытывала жгучий стыд за свое прошлое. Старания Джека не прошли даром.

– Наоборот, вам есть чем гордиться.

Билл сделал знак официанту, чтобы оставил их еще на несколько минут.

– Спасибо, Билл. В общем, я думаю, она сумела вычислить мой жизненный путь назад в прошлое, до Чаттануги, и поняла то, о чем никто до сих пор даже не догадывался. Она говорит, что постоянно смотрит меня по телевизору и где-то вычитала, что мое девичье имя Мэдлен Бомон. Она очень много читает, – с гордостью произнесла Мэдди.

Билл в ответ улыбнулся. Итак, Мэдди стала матерью. Правда, с опозданием на девятнадцать лет, но, как говорят, лучше поздно, чем никогда. А сейчас это как нельзя кстати. Ее дочь появилась в самый подходящий момент.

– Она пришла на студию и попыталась пройти в мой офис, – продолжала Мэдди. Ее лицо потемнело. – Но вместо этого ее направили к Джеку. Он придумал какую-то хитрую систему: всех, кто меня спрашивает, направляют к нему. Он утверждает, что это обычная процедура проверки посетителей в целях моей безопасности. Теперь-то я понимаю, что это делается не ради меня, Джек просто хочет оградить меня от неугодных ему людей. Он ей солгал! Сказал, что у меня другая девичья фамилия и что я не из Чаттануги. Не знаю, то ли она ему не поверила, то ли просто упрямая, такая же, как я. Вчера она снова каким-то образом проникла в здание телестудии и вошла ко мне в офис. Сначала я решила, что она собирается на меня напасть. Взгляд у нее был какой-то странный, и она очень нервничала. А потом она мне все рассказала. Вот и вся история. Теперь у меня есть дочь!

Она смотрела на Билла с сияющей улыбкой, которой он просто не мог противостоять. Он вытер увлажнившиеся глаза.

– Да... действительно невероятная история... А что говорит Джек? Я понял, что вы все ему рассказали?

– Рассказала. И спросила, почему он скрыл от меня, что уже видел ее. Он ответил, что принял Лиззи за авантюристку, мошенницу. А потом столько всего мне наговорил... Он очень разозлился. Я, конечно, перед ним виновата. Но очень уж я боялась ему сказать. И, похоже, не зря. Теперь он обзывает меня шлюхой... и всякое такое... Грозится уволить. Говорит, что все это его не касается. Но теперь я не отпущу от себя дочь.

– Конечно. Как она выглядит? Такая же красавица, как ее мать?

– Гораздо красивее, Билл, она просто великолепна. А какая добрая, мягкая. У нее никогда не было своего дома, матери. Я столько должна для нее сделать! Джек говорит, что ее ноги не будет в его доме. И еще он очень боится скандала в прессе. Опасается, как бы не пострадал мой имидж.

– А вы? Вы этого не боитесь?

– Нисколько. Я когда-то оступилась. Такое случается в жизни. Думаю, люди меня поймут.

– По-моему, это скорее пойдет на пользу вашему имиджу, если вас это волнует. Но здесь важнее другое. Вообще... это очень трогательная история.

– Это самая счастливая история в моей жизни. Я такого не заслужила.

– Еще как заслужили! Вы рассказали об этом доктору Флауэрс?

– Да, вчера вечером. Она была очень взволнована.

– И неудивительно. Я тоже взволнован. Это действительно настоящий подарок судьбы, и вполне заслуженный. Для вас было бы истинной трагедией прожить всю жизнь без детей. И девочка нуждается в матери.

– Да, она так же счастлива, как и я.

– Кстати, реакция Джека меня нисколько не удивляет. Он ведет себя с вами при любой возможности как настоящий сукин сын. И то, что он вам наговорил, непростительно, Мэдди. Он снова хочет заставить вас почувствовать себя виноватой, чтобы иметь возможность вас подавлять.

Теперь они оба понимали, что для Джека это главный козырь в его отношениях с Мэдди.

Наконец они заказали ленч. Ели и разговаривали. Время пролетело незаметно.