Путешествия на берег Маклая

* * *

Сообщив о ходе моих путешествий, считаю долгом и удовольствием выразить здесь мою полную и искреннюю благодарность прежде всего Императорскому Русскому географическому обществу, которое, на первых порах оказав мне авторитетную поддержку и матерьяльное содействие, не переставало выражать свое сочувствие в течение моих 12-летних путешествий и благодаря стараниям которого в настоящее время, надеюсь, труды мои появятся в свет на русском языке. Не могу не вспомнить здесь с чувством благоговения незабвенной памяти в бозе почивших государя императора Александра Николаевича, милостиво разрешившего мне воспользоваться для путешествия военными русскими судами, и великой княгини Елены Павловны, благодаря просвещенному содействию которой разрешения эти воспоследовали; великим князьям Константину Николаевичу, всегда оказывавшему просвещенное содействие моим путешествиям, и Алексею Александровичу, которому я обязан возвращением на военном судне в Россию.

Много лиц и учреждений помогало и облегчало мне научные путешествия и исследования. Из числа их я с особенною благодарностью должен назвать генерал-губернатора Нидерландской Индии Лаудона, махараджу йохорского, о которых я говорил в последнем чтении, и правительства австралийских колоний. В Австралии я имел годовые даровые билеты на проезд по всем железным дорогам; пользовался до того времени, пока биологическая станция была основаема, помещениями для анатомических занятий в одном из зданий, принадлежащих правительству; пользовался для фотографических работ фотографическим ателье городского музея или казенной типографии и т. д. и т. д. Даже в настоящее время все мои вещи и коллекции находятся на хранении в Сиднее в одном из правительственных магазинов.

Считаю нелишним и даже необходимым сказать несколько слов о средствах, полученных мною в разное время от Географического общества и частных лиц для путешествия, тем более что, судя по тому, что я слышал и читал даже в разных газетах и журналах, публика имеет очень преувеличенное представление об этих средствах.

Собственно от Императорского Русского географического общества я получил при моем отъезде 1500 руб. и в 1873 г. при посредстве же Географического общества от г. В. Л. Нарышкина 2000 руб. Затем, помимо моего желания и ведома, вследствие доброго намерения помочь мне, при посредстве моего старого товарища и друга князя А. А. Мещерского, собрано 7700 руб., которые были пересланы мне бароном Ф. Р. Остен-Сакеном.

Наконец, к моему большому удивлению, в 1879 г. я получил сумму в 4500 руб., собранных газетою «Голос», чрез русское консульство в Сиднее. Итого получено мною за все время моего путешествия 15 700 руб.

Получив неожиданно собранные по подписке редакцией «Голоса» деньги, я тогда же ответил А. А. Краевскому письмом (напечатанным в «Голосе» от 7 октября 1880 г.), где, выражая полную и искреннюю благодарность за оказанную мне помощь, о которой никому не заявлял и никого не просил, прибавил, что принимаю деньги только заимообразно и надеюсь со временем возвратить их лицам подписавшим.

Теперь я намерен сказать несколько слов об издании моих трудов. В ответе на письмо вице-председателя Географического общества, написанное от имени Совета общества, я выразил желание, чтоб издание моих трудов осуществилось на русском языке при содействии Географического общества, с тем условием, чтоб общество взяло на себя уплату долга, сделанного мною во время путешествия, и обеспечило меня средствами на два года, в течение которых надеюсь вполне приготовить к печати мои труды^{116}. Мой манускрипт собственно уже готов. Остается исключить только то, что, может быть, в мое долгое, 12-летнее отсутствие из Европы, в течение которого я не мог следить за научною литературою, было уже сделано другими. Затем, очень многие части моих работ написаны на иностранных языках и должны быть переведены на русский. Наконец, кроме моего манускрипта, я предоставлю все мои антропологические и этнологические коллекции в полное распоряжение Географического общества безвозмездно.

Теперь мне остается только поблагодарить вас, милостивые государыни и милостивые государи, за то терпение, с которым вы выслушали мои четыре чтения, несмотря на мой подчас ломаный русский язык и на то, что мои сообщения, вследствие непривычки говорить пред большим собранием, может быть, не отличались хорошим изложением.

<…>^{117} Мм. гг.! Я не оратор и не могу в длинной и красноречивой речи выразить всю мою благодарность за ваше сочувствие к моим трудам, о которых, сознаю, не сумел дать надлежащего представления в моих чтениях. Скромный путешественник и человек дела, смею надеяться, что, когда труды мои будут напечатаны, вы лучше их оцените и, быть может, признаете, что собранный мною единственно в интересе знания в продолжение 12-летних путешествий матерьял будет новым вкладом в науку (продолжительные рукоплескания).

Антропологические заметки о папуасах Берега Маклая [227] на Новой Гвинее [228]

…Таким образом, является желательным и, можно сказать, необходимым для науки изучить полнее обитателей Новой Гвинеи.

(K. E. von Baer. Ueber Papuas und Alfuren. S. 71)

Это мнение совпадало с моим желанием посетить Новую Гвинею и по возможности ознакомиться с ее обитателями. Желание исполнилось, и я провел 15 месяцев на одном из интереснейших берегов Новой Гвинеи, в постоянном общении с туземцами, которые вначале приняли меня очень недоверчиво и враждебно, но в конце концов обращались со мною дружелюбно.

227

См.: Natuurkundig Tijdschrift voor Nederlandsch Indiё. Deel 33.

228

Эта статья была написана на Новой Гвинее в течение 1872 г. На случай, если бы лихорадка или туземцы сократили мое пребывание там, было условлено с капитаном императорского русского корвета «Витязь», что статья будет упакована в жестяном ящике и зарыта в известном, указанном мною месте.

Время, остающееся до моего второго путешествия на Новую Гвинею, которое я намереваюсь предпринять до конца нынешнего года, не позволяет мне привести более подробностей. Полагаю, однако, этим не вполне утрачивается ценность наблюдений, конечно, неполных, но произведенных на месте. При последующей редакции я только немного дополнил и исправил частности.

Ни один европеец не посетил этого берега до прибытия сюда в сентябре 1871 г. императорского русского корвета «Витязь». [229] На мою долю выпало редкое счастье наблюдать население, жившее еще полностью вне сношений с другими народами [230] и притом на такой стадии развития цивилизации, когда все орудия труда и оружие изготовляются из камня, кости и дерева. Еще в Европе я избрал для своего будущего пребывания восточное побережье Новой Гвинеи как наименее известное и где папуасская раса сохранилась в наиболее чистом виде. Последнее предположение действительно оправдалось: я не нашел у туземцев никакой примеси чуждой крови; поэтому наблюдения, которые мне удалось сделать над моими соседями, могут иметь ценность при изучении всей папуасской расы. О результатах некоторых из этих наблюдений я хочу здесь вкратце сообщить. [231]

229

Дампир прошел на парусах к северу от о-вов Ваг-Ваг (о. Рич) и Кар-Кар (у Дампира Ile Br^ulante, названный впоследствии также о. Дампир), в значительном отдалении от берега Новой Гвинеи (см.: Suite du voyage du Guillaume Dampier aux Terres Australes. Amsterdam, MDCCV. P. 105 и карты на стр. 1). Дюмон-Дюрвиль, который также проходил мимо этого берега и открыл залив Астролябия и бухту Гумбольдта, тоже здесь не высаживался.

У папуасов этого берега я не нашел никаких следов европейских вещей. Если же принять во внимание, как заботливо хранили туземцы все мелочи, подаренные им мною, и как эти вещи путем обмена и подарков способны скоро распространяться, я могу из отсутствия европейских вещей, которых я не застал при моем прибытии, с уверенностью вывести заключение о том, что сношений с европейцами совершенно не было. Ответы туземцев на мои вопросы также подтверждали это заключение.

230

Я не нашел у здешних папуасов ни одной вещи, которую бы они не изготовили сами.

231

Подробное описание моего пребывания и моих экскурсий на Новой Гвинее может появиться лишь гораздо позже, так как мое путешествие, вероятно, потребует еще несколько лет.

В цитированной выше статье г. Бэра, находившейся, к счастью, при мне, уже высказаны или намечены важнейшие вопросы, касающиеся антропологии папуасов. Я не преминул ими воспользоваться. Прежде, однако, чем перейти к этим вопросам, мне кажется уместным, для устранения возможных недоразумений, точнее объяснить, с какими людьми я имел дело.

Как сказано, я высадился в заливе Астролябия. Моя хижина была построена на его южном берегу, почти посередине между двумя крайними мысами (м. Дюпере и м. Риньи). Я ознакомился как с жителями побережья залива, так и с обитателями соседних островов у мыса Дюпере. [232] Люди с о. Кар-Кар (о. Дампир) также являлись к моей хижине. Я неоднократно посещал папуасов, живущих в горах вокруг залива, до высоты примерно 1500 футов, в разбросанных там деревнях, и мог лично убедиться в том, что высокий горный хребет, идущий параллельно берегу и имеющий приблизительную высоту в 6–8 тысяч футов, необитаем. Полнейшее отсутствие тропинок, густота девственного леса и крутизна горного хребта образуют трудно преодолимую преграду для проникновения в глубь страны, о которой туземцы, несмотря на мои частые расспросы, не могли мне дать никаких сведений, так как они сами никогда не переходят через горы. Некоторые долины на юго-западном берегу залива проникают далеко в горы. Жители и этих склонов не упускали случая навестить белого пришельца. Являлись также люди с восточной части горного хребта, с которыми мои соседи незадолго перед этим заключили мир, и возвращались домой довольные, получив от меня подарки.

232

Я назвал эти острова (числом около 30), посещенные мною недавно, Архипелагом Довольных людей. См.: Naturkundig Tijdschrift. D. 33. S. 121.

В общем плотность населения вокруг залива довольно велика. [233] У меня было широкое поле для наблюдений, которые, однако, значительно затруднялись обилием языков и их различием в ближайших деревнях.

Об этих многочисленных языках, так же как и о физиономии и климатологии страны, образе жизни и питании папуасов, я подробно сообщу в другом месте; здесь же достаточно сказать, что Берег Маклая гористый и порос густым лесом. Деревни папуасов расположены в тени лесов, и только при работе на плантациях да на рыбной ловле туземцы подвергаются действию солнца. Пища их главным образом растительная; мясо свиней, собак, сумчатых, птиц и пресмыкающихся составляет большую редкость; рыбной ловлей здешние папуасы занимаются тоже мало.

233

Я оцениваю население на побережье залива Астролябия и в окружающих горах по крайней мере в 3500–4000 человек; там около 80 деревень, и я принимаю за среднее число жителей в селении как минимум 45–50 человек. Это число, вероятно, еще ниже действительного, так как только в самых маленьких деревнях можно было насчитать менее 40 человек, в больших же было и 100, и 150.

Теперь я перехожу к настоящей задаче этого сообщения, т. е. к рассмотрению свойств кожи, волос, черепа и других телесных особенностей здешних папуасов.

Телосложение. Самый высокий папуас, измеренный мною, был ростом 1,74 м, самый низкий – 1,32 м; рост остальных варьировал в этих пределах, причем, однако, лишь немногие приближались к указанному максимуму. Женщины в большинстве случаев были значительно ниже мужчин. В общем папуасы хоть и невысоки ростом, но хорошо и крепко сложены, что было замечено и ранее другими наблюдателями относительно папуасов, живущих в других местах. [234]

234

Wallace А. К Der Malayische Archipel. Bd. 2. Braunschweig, 1869. S. 234.