Путешествия по Китаю и Монголии. Путешествие в Кашгарию и Куньлунь

Весь следующий день шли по волнообразной равнине, поросшей кустами низенькой караганы и прекрасным кипцом, какого мы не встречали уже нигде более в пустыне. На востоке видны были отдельные горы Дэлгэр-Хангай — короткий, но весьма высокий кряж, тянущийся с запада на восток и господствующий над соседними равнинами. На юге, верстах в шестидесяти от дороги, простирался Южный Алтай под названием Арца-богдо, возвышающийся не более 3000 футов над сопредельными северными равнинами. На ночлег в этот день мы остановились в глубокой и обширной впадине Тугу-рик с хорошим колодцем. На дне ее были заметны признаки наполнявшего ее некогда озера: солончаки с ровной, блестящей от налета поверхностью, занимающие наиболее углубленную ее часть, береговые откосы и песчаные сопки; наконец, песчаник, обнажающий в одной из расселин дна и черты размыва.

В окрестностях впадины Тугурик стояло много монголов, стада которых откармливались на тучных пастбищах кипца, покрывавшего соседнюю волнообразную равнину. Но колодцев на ней не было, а потому они гоняли поить скот на урочище Тугурик. На этом урочище мы простояли без малого двое суток, потому что на следующий день по прибытии поднялся с утра такой сильный и пронзительный ветер с северо-востока, что невозможно было показаться из юрты. Монголы, свыкшиеся с холодными ветрами своей родины, и те жались в этот день от стужи, неохотно покидая свои жилища.

Из котловины Тугурик мы поднялись на плато, а с него спустились в обширную, но плоскую впадину, покрытую кустами караганы, и, пройдя по ней около 10 верст, достигли подножия низкой цепи гор, протянувшейся с юго-запада к северо-востоку под названиями: Цахар, Огомор и Ахар. Перевалив через крайний северо-западный ее хребет, мы спустились в весьма глубокую междугорную котловину с солончаками, песчаными буграми и множеством солянок. В этой впадине следы бывшего горного озера сохранились еще явственнее, чем в котловине Тугурик. Дно ее лежит по крайней мере на 100 футов ниже подошв окаймляющих ее с юго-востока и северо-запада обнаженных, пустынных хребтов. В котловине два хороших колодца: Сухай и Кэтэ. Из последнего мы взяли воды, потому что корма для лошадей около него совсем не было, и поднялись на предгорье хребта, окаймляющего котловину с юго-востока. Но и там корм был так плох, что наши бедные лошади голодали всю ночь.

На следующий день мы перешли через юго-восточный хребет помянутой низкой цепи и спустились на волнистую равнину. Дорога на этой станции пересекает несколько пологих гряд, а к югу от нее виден невысокий кряж Дулан-хара, протянувшийся по пустыне с юго-запада на северо-восток. Под вечер мы спустились в обширную котловину, окаймленную на востоке и юге невысокими, пустынными горами Хор-мусу, а с прочих сторон незначительными высотами. Кряж Хор-мусу, тянущийся с запада на восток, отделяет на север незначительную ветвь, ограничивающую помянутую котловину с востока. У западного ее подножия находится колодец Хошан-худук, но корма для лошадей около него вовсе не было. Поэтому, напоив наших животных и взяв воды для людей, мы перешли через северный отрог Хор-мусу и остановились у восточной его подошвы на дневку. Горы весьма пустынны, флора их крайне бедна; только в одной лощине, близ восточного подножия этого отрога, мы нашли небольшое пастбище тощего кипца. Для верблюдов, довольствующихся, как известно, многими, даже колючими кустарниками, недостатка в корме не встречалось. Зато каравану, состоящему из верблюдов и лошадей, трудно выбрать для остановки место, на котором корм был бы одинаково хорош для тех и других животных. Часто встречаются места, подобные котловине в горах Огомор, с отличным кормом для верблюдов и крайне плохим для лошадей. Последним приходится отдавать предпочтение при выборе мест для стоянок, так как верблюды везде найдут себе достаточно пищи.

От урочища Хор-мусу мы шли по волнообразной равнине, которая по мере движения к юго-востоку становилась более и более открытой. Пустынный кряж Хор-мусу тянется к югу от дороги и скоро оканчивается. В 27 верстах от названного урочища иересекли значительную речку Онги-гол, или Онги-ин-гол, текущую среди пустыни. Она имеет около 6 сажен ширины и местами порядочную глубину. Долина ее, простирающаяся до 2 верст в ширину, окаймлена довольно высокими берегами и представляет хорошие пастбища. В ней много луговых пространств, зарослей злака дэрису и кустарников. Онгиин-гол получает начало в юго-восточной оконечности Хангая, из гор Ацзарга, и впадает в соленое озеро Улан-нор, лежащее близ подошвы Южного Алтая. Это озеро имеет около 35 верст в окружности. Мы перешли речку Онгиин-гол по льду верстах в сорока выше ее устья. Длина Онгиин-гола должна быть с лишком 200 верст, и большая часть течения этой речки принадлежит пустыне, которую она оживляет. К северу от места переправы, верстах в сорока, вздымается на левом берегу Онгиин-гола отдельный, насажденный кряж Дэлгэр-Хангай, о котором упомянуто выше. Он тянется в восточно-западном направлении верст на пятьдесят и, по свидетельству монголов, дает начало нескольким ручьям, впадающим в Онгиин-гол слева. Вероятно, этим последним и обязана названная речка поддержанием своего течения на таком значительном пространстве по жаркой и сухой пустыне ^{78} .

Из широкой, плодородной долины Онгиин-гола мы поднялись на пустынную, каменистую равнину. После полудня поднялся сильный снежный буран, мы сбились с дороги, но встретили монгола, который вскоре и вывел нас на удобное ночлежное место, к оз. Шара-холусу. На берегу этого озера, лежащего в котловине, был очень хороший корм для лошадей, родники и прекрасное топливо — саксаул. В самом же озере, имеющем около 3 верст в окружности, вода соленая. В нем ежегодно в летнее время около берегов осаждается соль, но летом в 1878 г. по причине нередко перепадавших дождей осадка не было. По свидетельству монголов, небольшие соленые озера в окрестной стране встречаются нередко, но обширных озер, исключая Улан-нора, нет; солончаков же в ней множество. Они находятся во всех глубоких впадинах пустыни и перемежаются с небольшими песчаными пространствами, покрывающими спорадически большинство этих впадин.

Переночевав на озере, мы пошли по тропе, указанной монголами, но вскоре поднялась сильная снежная метель, мы потеряли тропу и начали блуждать. Буря продолжала свирепствовать, идти далее было невозможно, а потому, достигнув первых холмов, мы остановились под защитою их на ночлег. К вечеру метель утихла, и мы могли осмотреться. В этот день, пройдя не более 17 верст, мы пересекли несколько впадин с песчаными пространствами, покрытыми невысоким саксаулом, которым нагрузили всех свободных верблюдов. Наиболее углубленные места этих котловин заняты солончаками с ровными, глянцевитыми поверхностями, покрытыми налетом. Под вечер, с холмов, поблизости нашего лагеря, мы стали осматривать окрестности: на юге ясно был виден Алтай, отстоявший от нас не далее 35 верст. Тут он отделяет от себя на северо-восток невысокую пустынную ветвь, Харасайран-нуру, через которую нам предстояло перейти. Относительная высота Южного Алтая в этом месте, как нам казалось, больше Арца-богдо, т. е. соседней западной части того же хребта. Окрестная же местность представляет весьма пустынную равнину, среди которой поднимаются кое-где незначительные известковые холмы.

Утром мы шли сначала около 5 верст по волнистой местности, а потом по равнине, над которой западный склон ветви Южного Алтая Харасайран-нуру поднимается очень круто, как бы стеною. На этой пустынной равнине паслось несколько штук одичалых лошадей, не подпускавших к себе ближе полуверсты. Казакам удалось, однако, поймать жеребенка, которого мы подарили монголу, показавшему дорогу.

Перевал через хребет Харасайран-нуру, несмотря на крутой северо-западный склон самого хребта, имеет пологий, но длинный подъем с этой стороны по ущелью, среди которого извивается широкое сухое русло временного потока. Гребень этого хребта, возвышающийся по крайней мере футов на тысячу над сопредельной северо-западной пустыней, приподнят очень немного над противоположной ей волнистой страной к юго-востоку от него. Следовательно, хребет Харасайран-нуру служит окраиной более высокой, но менее пустынной, волнистой земли, простирающейся от него к юго-востоку. Западный склон хребта и ядро состоят из красноватого известняка, прорванного порфиритом, а на восточном склоне развит глинистый сланец, приподнятый тем же порфиритом. Флора его крайне бедна: корм не только для лошадей, но и для верблюдов был очень плох. На восточном склоне, у подошвы которого мы стояли, горы имеют темно-зеленый, печальный вид, и на них местами нет ни былинки.

Страна к юго-востоку от окраинного хребта Харасайран-нуру представляет высокое, волнистое плоскогорье, уже не столь пустынное сравнительно с пройденным участком Гоби от колодца Холт до этого хребта. В первый же день нашего путешествия по этому волнистому плоскогорью мы верстах в двадцати от помянутого хребта остановились дневать в плоской впадине Сучжи. Лошади, голодавшие почти двое суток, с жадностью хватали густой и довольно высокий кипец, покрывавший дно этой впадины. Тут только мы выбрались на торную дорогу в Куку-хото, с которой сбились два дня тому назад, своротив на озеро Шара-холусу. Поблизости гор Харасайран-нуру ее часто заносит песком и гравием до такой степени, что она становится неразличимою.

Далее путь наш пролегал по тому же волнистому плоскогорью. Из плоской котловины Сучжи мы поднялись немного по отлогому склону ущелья на поперечную невысокую гряду.

В ущелье встретили сухое русло временного потока, по берегам которого растут ильмы в виде аллей, изгибающихся соответственно извилинам самого русла. Это единственные деревья пустыни, на которых путешественник невольно останавливает свои взоры, утомленные ее однообразием. За грядою невдалеке следовала новая, тоже невысокая, гряда, и т. д. переваливали мы с гряды на гряду. Между грядами лежат небольшие долины, или, точнее, плоские, замкнутые котловины, поросшие изрядным кипцом, тогда как на самых грядах, большею частью скалистых, растительность очень бедна. В одной из котловин, близ колодца Боро-тологой, мы опять должны были остановиться на дневку, так как исхудалые лошади нуждались в отдыхе. Колодцев на этом волнистом плоскогорье достаточно, но многие из них в то время сильно промерзли, так что воду приходилось добывать с большим трудом. Глубина их невелика, футов шестнадцать средним числом, и большая часть стенок выложена камнями. У одних поставлены деревянные корыта для скота, у других сделаны корытообразные углубления, выложенные внутри камнем с глиною.

8 ноября мы достигли невысокого, но длинного хребта Бага-Шанхай, простирающегося с юго-запада к северо-востоку. Страна к юго-востоку от этого хребта называется Шан-хай-гоби и в ней преобладает уже форма равнины. Хотя невысокие, скалистые гряды не перестают бороздить ее по направлению с юго-запада на северо-восток, но зато между ними залегают обширные долины, придающие Шанхай-гоби по преимуществу равнинный характер. Зимою здесь случаются нередко сильные снежные метели. Перед нашим приходом в Шанхай-гоби выпал порядочный снег, но вскоре улетучился от сухого ветра. Юго-западная часть Шанхай-гоби называется Бургастэй-тала и представляет обширную долину. В Шанхай-гоби корм для лошадей стал встречаться чаще, но так как снега не было, то приходилось останавливаться у колодцев, вокруг которых пастбища обыкновенно вытравлены проходящими караванами. Только в некоторых местах, где сохранились небольшие снежные сугробы, мы останавливались на ночлеги вдали от колодцев, если около снега был хороший подножный корм.