Путевка в семейное гетто

– Конечно, конечно, – сразу согласился Шереметьев, думая, что Чебушевская имеет в виду великого русского писателя Толстого, произведениями которого бредила во сне и наяву. – Шел и шел, чего тут такого странного? Он любил ходить босиком. Прошел, и все.

– Нет не все, – возразила Чебушевская, – он помахал мне рукой!

– Что вы говорите, – изумился Ромка, уверенный в том, что на этот раз старушка точно сбрендила. – Вам так повезло, Лев Николаевич помахал вам рукой, ну, надо же, завидую.

– Какой Лев Николаевич, – Калерия Леонидовна отстранилась от окна и недоуменно посмотрела на гостя. – Я говорю про Дмитрия Одинцова, молодой человек!

– Вы говорите про Одинцова?! – спохватился тот. – Тогда давайте говорить сначала.

Лучшего собеседника, понимающего ее с полуслова, Калерии Леонидовне было не найти.

Через два часа довольный Шереметьев, вооруженный стопкой журналов, стучался в дом Шаховых. Там уже слышалась возня и девичий смех. Он расправил плечи, выпятил грудь, изобразив последний вздох мачо, и толкнул дверь. Чуть не сбившая его с ног собака пулей вылетела во двор, раскидав журналы по крыльцу. Следом за ней вывалились три девицы, разглядывая его, как каменного гостя. С первого взгляда он понял причину их негативной реакции – девицы были в натуральном виде, без единого намека на макияж: блеклые, с синими подглазинами, бледными губами. Краше, что называется, в гроб кладут. Шереметьев присвистнул от неожиданности, но вовремя спохватился и переадресовал свой свист ротвейлерше. Он был рад – Алиса сегодня не казалась ему богиней, тем легче будет обратить его внимание на Анюту.

– Привет, девочки! – Ромка постарался вложить в свой голос как можно больше елея. – С каждым днем хорошеете! – Алиса восприняла его комплимент как форменное издевательство и пошла наверх наносить макияж. Туся заговорщицки подмигнула и степенно удалилась следом за ней, а Аня улыбнулась Шереметьеву и помогла собрать журналы.

– Девчонки, – крикнул Роман, – есть новость! Одинцов двинулся умом!

Собранная было стопка выпала из рук Ани.

– Глупости, – не оборачиваясь, отрезала Алиса.

– Честное слово, – закричал Шереметьев, – мне Чебушевская сказала!

Услышав эту фамилию, Алиса остановилась на лестнице и задумалась.

– Тогда становится ясно, почему он повелся на Анюту.

– Неправда, – защищала Одинцова Аня, – он – вполне нормальный!

Шереметьев спорить не стал. Он не собирался доказывать неадекватность соперника, лучше его это сделает Чебушевская. Главное, он заронил ростки сомнения в Алисину душу. Теперь она станет осторожнее, и он выиграет время.

– Может быть, и неправда, – согласился он с Аней, когда Алиса скрылась из виду. – Мало ли чего этой Чебушевской привиделось. Она рассказывала, будто ей махал рукой сам Толстой. Я к ней сегодня по делу заходил, взял журналы по современному дизайну. – Он раскрыл один из них перед Аней. – Очень интересные интерьеры, ты не находишь?

– Да, интересные, – согласилась грустная Аня и спросила у него: – Ты тоже думаешь, что на меня нельзя повестись?

– Да ты что?! – почти что искренне возмутился Ромка. – Если тебя накрасить и принарядить, то ты станешь красивее Алисы!

Аня вздохнула, другого ответа она и не ждала. Мужчина есть мужчина, ему в первую очередь подавай на золотом блюдечке разукрашенную красотку, а после того, как она попляшет под его дудку, он соизволит заглянуть ей в душу. Или сочтет это лишним, как делают большинство мужчин, предполагая, что чужая душа – все равно потемки. Она проглотила обиду, нанесенную подругой, заранее зная, что Алиса произнесла свою обидную фразу не со зла, а по велению своей стервозной натуры. И в чем-то она была права.

– Ты, – продолжал говорить Шереметьев, – ты такая! Да я в тебя почти влюблен!

Аню смутило это «почти», но сильных чувств от него и не требовалось. Ей в принципе вообще ничего не было нужно от Романа. Просто захотелось куда-нибудь пойти прогуляться. Шереметьев воспользовался ситуацией и пригласил Аню смотреть новый дизайн ванной комнаты. Аня сразу согласилась, они собрали журналы и пошли к особняку.

– Гляди, какая плитка! – прыгал по ванной студент. – Какая красота линий!

– Кривовато, – нахмурилась Аня, – я бы говорила про красоту изломов.

– Точно! – обрадовался Шереметьев. – Ты – прирожденный дизайнер! Так и говори. А как тебе цвет? Освежает? Бодрит? Так и хочется прыгнуть под душ и помыться?!

– Впечатляет, – кивнула Аня, – только хочется смотреться в большое зеркало. Если его повесить на эту стену, оно как раз закроет основную кривизну.

– Отлично! У молодоженов в спальне есть огромное зеркало. Что еще тебе хочется сказать об этой ванной?! Не стесняйся, сыпь в нее правду-матку.

– Переложить бы плитку по-человечески, – заметила Аня.

– А вот этого говорить нельзя! – всполошился Роман. – Об изломе, зеркале, о чем угодно, только о перекладке плитки ни слова. Она так уложена. Это – современный дизайнерский замысел.

– Может быть, – наклонив набок голову, произнесла Аня, – на выставке импрессионистов я и не такое видела. Вашей ванной и не снились подобные изломы и красота.

– Вот видишь, – похвалил ее Роман, – можешь, когда захочешь. Понимаешь, Анечка, дед у меня – тиран. Мы с Венькой должны были работать с утра до ночи, а Венька влюбился в твою подругу и перестал мне помогать. Приедет дед, увидит это – убьет. Спасай нас! Ради подруги скажи, что ты и есть тот дизайнер, который порекомендовал облицевать эту комнату таким образом.

Ромка выпалил все честно и открыто, он не стал врать невеселой девушке. Что-то нежное пошевелилось в его душе, растеклось теплом от ее печального образа, и вся легенда, придуманная им, так и осталась легендой. Что это было, он не знал, возможно, жалость, а может быть, и уважение к ее серьезным серым глазам. А может, это была любовь? Ромка сник, дожидаясь ответа. Он все-таки не был в Аню влюблен. Он продолжал думать об Алисе. Вот если бы ему повезло, и он влюбился бы в такую простую симпатичную девчонку, то точно был бы счастлив. Но ему не повезло.

– Хорошо, – ответила Аня, проведя рукой по шершавым стенам, – я скажу, не беспокойся. Если это вам с Венькой поможет, то я припишу этот дизайн себе.

– Вот спасибо, – обрадовался Ромка и обнял девушку.

– Вы чего, – протер сонные глаза Венька, зашедший на звук, – целуетесь?!

– Эх ты, сонный тетерев! Целуй и ты нашу спасительницу! Аня согласилась сказать деду про дизайн!

Радости друзей не было предела. Они сразу же принялись обдумывать планы на предстоящий вечер. Аня посоветовала им все-таки вначале отмыть от цемента пол. Но Ромка плюнул на него и ответил, что пол вполне соответствует стенам и создает с ними единый облик модного интерьера. Аня засмеялась, представив ошарашенный вид Шереметьева-старшего, набрала в ведро воды и заставила друзей мыть пол.