Путёвка в спецназ
Шрифт:
Ох ты ж… Казарма — дом родной. Кто бы мог подумать? Однако это так. А надо всего лишь немного побегать по горам, чуть-чуть пострелять и устать как собаке. Но, не смотря на усталость, первым делом я дополз до штаба и позвонил в больницу. Исполнив, таким образом, долг перед отцами-командирами, начал мечтать — помыться и спать.
Все же, какое это счастье просто разуться… Чтоб понять это, надо проходить в обуви хотя бы пару суток. Но все же, добраться до кровати не самое главное. Сейчас важно спасти ноги. Иначе завтра будет караул. Вот и я, помывшись, не ложусь спать, а занимаюсь тем же чем и парни.
Сон это прекрасно, а еще прекрасней выспаться. Но вот этого мне и не позволили… Хотя это я прибедняюсь — дрых почти сутки. По крайней мере, так мне заявил Степаныч, разбудивший меня:
— Давай, давай вставай. Поедем к Руслану, — тихонько шепчет, стараясь не разбудить все еще спящих парней, — извелся весь, болезный наш.
Однако зря он пытался не шуметь, все же подрыхли хорошо, и парни начали один за другим просыпаться.
— Степаныч…
— Здравия желаю…
— Как там командир?
— Вот чего подскочили? — добродушно возмутился Дед. — Спите, пока есть возможность.
— Степаныч…
— Дед…
— Не томи, а…
— Да все хорошо с вашим командиром. Жив и скоро будет совсем здоров, так что готовьтесь, — улыбается во весь рот.
— Скорей бы, — протянул Балагур. — Совсем сержанты заездили, житья от них нет.
— Да, да, — тут же подключился Пепел, — а еще маньяка-сапера себе завели, еле урвал себе парочку бандюков.
— А меня вообще в тыл отправили, сволочи, — обиженно прогудел Молот.
— Дык, ты же косячник, — раздался голос Марата. — Кто в казарме в крови уделался?
— Не я один…
— Вот вы вдвоем в тыл и пошли, — это уже я пояснил. Хотя если честно отправлял то парней по другой причине, но раз так удачно сложилось, пусть думают что наказание…
— Так, так, — задумчиво протянул Степаныч, — я так понимаю в процессе? — делает жест рукой, как будто кого-то режет.
— Так точно, — для убедительности киваю.
— А ты их в тыл? — пристально смотрит на меня.
— Так точно, — тяжело вздыхаю.
— Жестоко, но правильно, впредь наука будет, — и ехидно усмехнувшись по-доброму так, с какой-то нежностью в голосе произнес: — Стукачи вы мои родные.
— Да мы такие…
— Счас еще что-нибудь вспомним…
— А вообще Мажор молодец, — протянул Балагур.
— Что значит вообще? — возмутился Сашка. — Кто там рядом, дайте ему в ухо.
— Действительно, отлично командовал.
— Стыдно Вова, стыдно.
— Да идите вы нахрен, — подскочил Балагур, уворачиваясь от подзатыльника который ему примеривался отвесить Молот. — Я в отличие от вас сразу говорил, что лучше Мажора только Хан.
Я был близок к истерике, очень… Чуть подушку не сожрал глядя на этих клоунов. Короче словили релакс…
Дорогу в больницу описывать не буду, тем более что даже не рассказывал ничего. Степаныч сразу пояснил:
— В больнице расскажешь, а то выплеснешь эмоции, Руслан ругаться будет, — и вздохнул.
Вот мне все интересно, а почему Степаныч так боится Рогожина? Понятно,
что тот старше по званию, но ведь он куда старше по возрасту, а капитан постоянно его дрючит. Нет, оно конечно и нас гоняет по взрослому, но ведь они-то старые боевые товарищи, и знакомы были, когда Руслан был еще совсем сопливым. А тут регулярно выписывает ему по первое число. А ведь по логике должно быть наоборот… Пусть и не в таких масштабах все же капитан. Но? Странно это.За размышлениями не заметил как прибыли на место. Рогожин уже потихоньку двигался, опираясь на костыли. Вот не лежится человеку… Хотя о чем это я? Попробуй полежать целыми днями, через боль начнешь бегать…
— О! Товарищ сержант, проходите, проходите, — заулыбался Рогожин.
Вытягиваюсь по стойке смирно:
— Товарищ капитан, разрешите доложить?
— Докладывай, — и вновь улыбнувшись, протянул ко мне руку, отодвинув в сторону один костыль. — Иди обниму, чертяка…
Обнялись. Руслан махнул в сторону табуретки:
— Садись, рассказывай. А то Васильев перед отъездом позвонил, сказал: "Все путем. Скоро будут". И усвистал, а мы тут как на иголках. Рассказывай.
Ну что делать? Начал каяться. Во всем. Вскакивал, размахивал руками, хватался за голову, переходил то на шепот, то почти на крик. Рогожин и Иванов то качали головами, то задерживали дыхание, то смеялись…
— Эх. Наказать бы вас за самодеятельность, но чувствую, что у тебя уже заготовлена целая гора отмазок. Так что проехали.
Глядя на мое офигевшее лицо смеется:
— Ну что ты так смотришь? Понятно же, что начнешь доказывать, что зашел, посмотрел, донесение отправил, и самое главное вас не спалили. Ведь так?
— Так, — обреченно киваю.
— Документы и прочее нашел, про караван узнал, а громить его я забыл запретить, так?
— Так.
— Ну и нахрен мне на твою довольную рожу смотреть? Тем более ругать за идеально проведенную операцию как минимум глупо. Ты вон даже главаря не убил.
— Так ведь собирался, — в растерянности развожу руками.
— Так ведь не убил. Хотя почудили вы знатно. Это да. Что нашло? Не понимаю, — разводит руками.
— За то, кажется, я понимаю, — чешу затылок.
— Просвети.
— Я не уверен, но мне кажется, нас накрыло. Судя по симптомам.
— Накрыло? — Рогожин сосредоточенно трет подбородок. — Вы что в караване кокса стянули и нанюхались?
— Да нет. Чего мы там нанюхались не понятно. Но на хи-хи прибило конкретно, и не только меня…
— Может газ какой? — внес предположение Степаныч, полулежа на второй кровати.
— Вряд ли, — качаю головой. — Отпустило то довольно быстро. Скорее всего, продукты или вода.
— Или кофе с чаем, — задумчиво произнес Руслан, — был как-то случай…
— Точно, кофе. Его все пили, — как вы уже знаете, догадка оказалась верной.
— Степаныч, давай-ка бегом. Позвони в часть, пусть пара наших ребят сгоняет. Хотя мужики там тертые сами разберутся, но лучше подстраховаться. Только Хана пусть к телефону позовут, не надо посторонних посвящать.
Рогожин оказался прав и на базе без нас разобрались с напитками, правда, почудить успели, но без особых эксцессов. Так что об этом предпочли забыть. Чудили то начальство, а кому охота позориться?