Путеводная Звезда неизведанного

У нас нет недостатка в ученых каббалистах, больших знатоках Зогара и его многочисленных комментариев, среди наших членов в Европе и особенно в Америке. К чему это привело, и какую пользу принесли они на сей день Обществу, в которое они вступили для работы в нем? Большинство из них вместо того, чтобы объединиться для взаимопомощи, смотрят друг на друга с большим подозрением, всегда готовые высмеять друг друга и втянуться во взаимную критику. Зависть, ревность и в высшей степени прискорбное чувство конкуренции царят в обществе, главной целью которого является братство! «Посмотрите, как любят друг друга эти христиане!» – говорили язычники первых веков об отцах церкви, которые низвергали друг друга во имя Учителя, завещавшего им мир и любовь. Критик и посторонний человек с полным правом может сказать то же самое о теософах. Посмотрите, во что превращаются наши журналы: все они, за исключением нью-йоркского «Пути»; даже «Теософист», старейший из наших ежемесячников, после того, как президент-основатель отбыл пять месяцев тому назад в Японию, направо и налево поливает грязью своих теософских коллег и сотрудников. Чем же мы лучше христиан эпохи первых соборов?

«В единстве сила». – Вот одна из причин нашего бессилия. Мы не призываем публично рыться в грязном белье. Напротив, лучше открыто признать чьи-то недостатки, другими словами, все же порыться в чьем-то грязном белье, чем пачкать белье своих братьев по теософии, как это любят делать некоторые люди. Если же говорить в общем, признаем наши ошибки, отвергнем все, что не является теософским, но пусть это делают сами отдельные члены; это относится к сфере их индивидуальной кармы, и теософские журналы здесь не причем.

Тем, кто хочет достигнуть успеха в абстрактной или практической теософии, следует помнить, что разобщенность – это первое условие неудачи. Пусть все трудятся вместе, каждый в соответствии со своим собственным вкусом, в том или ином направлении универсальной науки, который каждый выбирает сам для себя, но непременно с симпатией относясь к своему ближнему. Это будет иметь благотворное влияние даже на рядовых членов, которые не стремятся к философским исследованиям. Если такая группа, сформированная с учетом эзотерических правил, состоит из одних только мистиков; если они, стремясь к истине, помогают друг другу тем светом, который у них, возможно, имеется, мы гарантируем, что каждый член этой группы достигнет большего прогресса в изучении сакральной науки за один год, чем за десять лет индивидуальных занятий. В теософии требуется дух соревнования, а не соперничество и конкуренция; иными словами, тот, кто гордится своим первенством, будет последним. В истинной теософии наименьший становится величайшим.

И все же в Теософском обществе есть больше учеников, одержавших победу, чем принято полагать. Так как вместо того, чтобы пустословить, они занимаются работой и самосовершенствованием. Это наши самые ревностные и преданные теософы. При написании статей они забывают свои имена и подписываются псевдонимами. Некоторые из них в совершенстве владеют тайным языком, и многие из древних книг или манускриптов, не поддающиеся расшифровке нашими учеными или кажущиеся им простым нагромождением небылиц в сравнении с современной наукой, открыты для этих людей.

Эти немногие преданные мужчины и женщины являются колоннами нашего храма. Они одни стойко сражаются против непрерывной разрушительной деятельности наших теософских «термитов».

VII

Мы полагаем, что представили на этих страницах достаточное опровержение некоторых наиболее грубых ошибок, касающихся наших доктрин и убеждений; одной из них является утверждение, что теософы – во всяком случае, основатели Общества – это политеисты или атеисты. Мы не являемся ни теми, ни другими, точно так же, как и истинные гностики, которые, веря в существование планетарных, солнечных и лунных божеств, не возносили к ним никаких молитв и не строили им алтарей. Хотя мы не верим в личного Бога, вне самого человека, являющегося его храмом – как учил этому св. Павел и другие посвященные, – мы верим в безличный и абсолютный ПРИНЦИП, [26] который настолько находится за пределами человеческого понимания, что мы считаем просто богохульником и самонадеянным глупцом всякого, кто пытается дать определение этой великой универсальной тайне. Все, что сообщили нам об этом вечном и ни с чем не сравнимом Принципе, – это то, что он не является ни духом, ни материей, ни субстанцией, ни мыслью, но вместилищем всего этого, абсолютным вместилищем. Другими словами, это «Божественное Ничто» Василида, столь слабо понятое даже учеными и опытными аналитиками Mus'ee Guimet (tome XIV), [27] которые с иронией определяют этот термин, говоря о нем, как о «Божественном ничто, предопределившем и предвидевшем все вещи, хотя у него нет ни разума, ни воли».

26

Эта вера затрагивает лишь тех, кто разделяет взгляд автора этих строк. Каждый член имеет право верить в то, во что он пожелает, и таким образом, он волен в своем выборе. Как говорится повсеместно, Теософское общество – это «Республика Совести».

27

Имеется в виду эссе Амелино, опубликованное в XIV томе Annales du Mus'ee Guimet, Париж, 1887: «Essai sur le gnosticisme 'egyptien, ses d'eveloppements et son origine 'egyptienne», часть II, раздел 2. – Прим. редактора.

Да, несомненно, и это «Божественное Ничто», идентичное с ведическим Парабрахманом – наиболее философской и самой величественной концепции, – также тождественно с ЭЙН-СОФ еврейских каббалистов. Последний – это тоже «бог, которого нет»; слово «Эйн», означающее не-бытие или абсолют, ничто или Василида, подразумевает, что человеческий разум, будучи ограниченным на этом материальном плане, не может постигнуть что-либо, что есть, но не существует в какой-либо форме. Поскольку идея бытия ограничена чем-то, что существует, либо в субстанции, актуально или потенциально, либо в природе вещей, или лишь в умах, – то, что не может быть воспринято нашими органами чувств или постигнуто нашим разумом, который обуславливает собой все вещи, для нас не существует.

«Где же тогда помещаете вы нирвану, о великий архат?» – спрашивает царь у прославленного буддийского аскета, пытаясь узнать у него Благой Закон.

«Нигде, о великий царь!» – был ответ.

«Таким образом, нирваны не существует?..»

«Нирвана есть, но не существует».

То же самое и в случае с Богом, «которого нет» – этот термин возник единственно в результате неудачного буквального истолкования эзотерического выражения: бог не существующий, но сущий. Слово , или -, дословно «ничто», означает, что то, о чем говорится, не является ни личностью, ни вещью, но отрицанием того и другого (, форма среднего рода, используется как наречие, «нисколько»). Таким образом, Василида абсолютно идентично с «Эн или Эйн Соф» каббалистов. В религиозной метафизике евреев Абсолют есть некая абстракция, «без формы или существования», «не имеющая сходство ни с чем иным» (Франк, La Kabbale, стр. 173). [28] Следовательно, Бог – это НИЧТО, без имени и без качеств; именно по этой причине он и называется ЭЙН СОФ, ибо слово Эйн означает ничто.

28

Адольф Франк: «Каббала, или философия религии евреев», Париж, издание Гашетта, 1843. – Прим. редактора.

Вовсе не от этого неизменного и абсолютного Принципа, являющегося лишь потенциальным бытием, эманировали боги, или активные принципы проявленного мира. Поскольку абсолют не имеет никакого отношения к обусловленному и ограниченному, и не мог бы иметь самой возможности такого отношения, тот, от кого произошли эманации – это «Бог, который говорит» у Василида, т. е., логос, которого Филон называет «вторым Богом» и Творцом форм. «Второй Бог – это Мудрость ЕДИНОГО Бога» (Quaestion. et Solut., кн. II, стр. 62). «Но является ли этот логос, эта Мудрость – некой эманацией?» – последует возражение. – «Ведь заставить что-либо эманировать из НИЧТО – это абсурд!» Не совсем. Во-первых, это «ничто» является таковым, поскольку оно есть абсолют, следовательно – ВСЕ. Далее, этот «второй Бог» является эманацией не в большей степени, чем тень нашего тела, падающая на белую стену, является эманацией этого тела. В любом случае, Бог – это не следствие некой причины или некоего преднамеренного акта, умышленной и сознательной воли. Это просто повторяющееся следствие [29] неизменного и вечного закона, за пределами времени и пространства, чьей тенью или отражением является логос, или творческий разум.

29

По крайней мере, для того, кто верит в нерушимую последовательность «творений», которую мы называем «днями и ночами» Брамы, или манвантарами и пралайями (растворениями).

«Но эта идея абсурдна!» – можем мы услышать от тех, кто верит в антропоморфного и личного Бога. – «Из этих двоих, из человека и его тени, именно последняя есть ничто, оптическая иллюзия, а человек, ее отбрасывающий, есть разум, сколь бы пассивен он ни был в этом случае!»

Совершенно верно, но это так лишь на нашем плане, где все является иллюзией, где все предстает смещенным, похожим на отражение в зеркале. Кроме того, поскольку царство единственной реальности искажается материей, не-реальностью, и так как – с точки зрения абсолютной реальности – вселенная со всеми ее сознательными и разумными существами есть лишь жалкая фантасмагория, из этого следует, что именно эта тень Реальности и наделяется на плане последней разумом и атрибутами, тогда как абсолют – с нашей точки зрения – лишен всех обусловленных качеств в силу самого факта, что он – абсолют. Не нужно быть большим специалистом по восточной метафизике, чтобы понять это; и вовсе нет надобности быть выдающимся палеографом или палеологом, чтобы увидеть, что система Василида – это также и система веданты, сколь бы ни была она искажена автором «Философумен». Это с очевидностью доказывает нам фрагментарный очерк гностических систем, приведенный в этой работе. Только эзотерическая доктрина может объяснить все непостижимое и хаотическое в неправильно истолкованной системе Василида, в том виде, в каком она была передана нам отцами церкви – этими гонителями всяческих ересей. Pater innatus [Отец проявленный, лат. ], или нерожденный Бог, Великий Архон (’), два Демиурга, и даже триста шестьдесят пять небес – число, содержащееся в имени Абраксаса, их правителя, – все они заимствованы из индийских систем. Но все это отвергается в наш век пессимизма, где всякая вещь, и даже сама жизнь, улетучивается как дым, где абстрактное – а ничто более не вечно – не интересует никого, кроме очень редких эксцентриков, где человек умирает, так ни разу и не оказавшись лицом к лицу со своей душой, как бы уносимый прочь водоворотом земных и эгоистических деяний.

Однако, кроме метафизики, всякий, кто вступает в Теософское общество, может найти там науку и занятие по своему вкусу. Астроном может сделать больше научных открытий, изучая аллегории и символы в древних санскритских книгах, относящиеся к каждой звезде, [30] чем он смог бы сделать с помощью одних лишь Академий. Обладающий достаточной интуицией врач мог бы больше узнать из работ Чараки, [31] переведенных на арабский в VIII веке, или из пыльных манускриптов Адьярской библиотеки, сочинений, так же неправильно трактуемых, как и все остальное, чем из книг по современной физиологии. Теософ, склонный к медицине, или искусству исцеления, много потеряет, если не обратится к легендам и символам, связанным с Асклепием, или Эскулапом. Ибо, подобно древнему Гиппократу, советующемуся со стелой в ротонде Эпидавра (прозванного Фолосом) в Косе, [32] он найдет там рецепты лекарств, неизвестные современной фармакопее. [33] И тогда, вместо того, чтобы убивать, он сможет исцелять.

30

Каждый из 333.000.000 богов и богинь, составляющих индийский пантеон, представлен звездой. Поскольку количество звезд и созвездий, известное астрономам, не достигает этого числа, можно предположить, что древним индусам было известно больше звезд, чем современным.

31

Чарака был врачом ведической эпохи. Легенда изображает его воплощением змея Вишну, носящего имя Шеша и правящего в Патале (нижних сферах).

32

Страбон, «География», XIV, ii, 19. См. также: Павсаний, «Описание местности» (Путевые заметки), II, xxvii, 2–3.

33

Известно, что все исцелившиеся в асклепейе, оставляли в этом храме свои ex voto [по обету, лат., изображения из золота и серебра исцеленных членов тела]; и что они высекли на стеле название своих болезней и благотворных лекарств. Впоследствии огромное количество таких ex voto были извлечены из-под земли в Акрополе. См. Поль Жирард, «L’Asclepeion d’Athenes», Париж, издание Торина, 1882.

Позволим себе в сотый раз повториться: Истина – одна! Когда она предстает не во всех своих аспектах, но в соответствии с тысячей и одним мнением ее приверженцев, она перестает быть божественной ИСТИНОЙ, но становится всего лишь эхом человеческих голосов. Где же можно искать ее и найти в наиболее целостном виде? У христианских каббалистов или современных европейских оккультистов? У нынешних спиритистов или первоначальных спиритуалистов?

– Во Франции, – рассказывал как-то один из наших друзей, – так много каббалистов, так много систем. У нас все они претендуют на то, что они христиане. Некоторые из них настолько преданы Папе, что только и мечтают о том времени, когда он наденет на себя вселенскую корону, корону понтифика-кесаря. Другие настроены против папства, но за Христа, не исторического, но созданного их собственным воображением Христа, выступающего против Кесаря, играющего в политику, и т. д., и т. д. Каждый каббалист верит в то, что он открыл утерянную истину. Именно его собственная наука есть вечная истина, а наука остальных – это просто мираж… И он всегда готов защищать и отстаивать своим пером свою собственную науку…