Пути Церкви

Адольф Гитлер: «Не Иисус, который был арийцем, а еврей Павел – создатель христианства. Восхваляя миролюбие и дух равенства, Павел лишил Римскую Империю ее иерархического военного мировоззрения, которое являлось ее стержнем, что и привело к ее падению».

Герберт Уэллс: «Павел завладел наследием Иисуса и втиснул его в рамки догматического христианства».

Альберт Швейцер, врач, философ, музыкант: «У Павла полное согласие с учением Иисуса. Реализация христианства началась не с Павла, а после него».

Эрнст Добшюц, немецкий протестантский историк: «Павел оставался не греком, его мысли и чувства коренятся в иудействе, в Ветхом Завете».

Это лишь немногие высказывания, показывающие, насколько трудно было людям, даже нашего столетия, после стольких исследований, охватить эту поразительную личность.

История Павла начинается в 36 году I века, то есть через несколько лет после Голгофы, Пасхальных событий и Пятидесятницы. В то время в Иерусалиме жило немало эллинистов, то есть евреев-репатриантов, приехавших из различных стран мира. Их воззрения были часто весьма противоположны. Одни эллинисты, вернувшись на историческую родину, становились более ортодоксальными, даже фанатичными, и старались быть, как у нас выражаются, «святее самого Папы», то есть проявить свое благочестие, показав всем иерусалимлянам, что они превосходят их. Другие, напротив, повидав широкий мир, приобщившись так или иначе к мировой культуре, выступали против узости в выражении своей веры.

Эти эллинисты – назовем их либеральными эллинистами – входили и в состав первой апостольской общины. Более того, для того чтобы следить за справедливым распределением помощи нуждающимся, 12 апостолов (коллегия 12 апостолов во главе с Петром) избрали 7 управляющих, или, как мы теперь называем, «диаконов», от греческого слова «диакония» – «служение». Это был диакон не в современном смысле, который поет и произносит слова службы; тогда диакон был заведующий благотворительностью, помощью бедным. Так вот, все семь управляющих были эллинистами.

Среди них выделялся один, по имени Стефан, страстный полемист, горячий проповедник. Он неоднократно вступал в конфликт с ортодоксами и говорил им, что Храм не есть дом Божий, что, в конце концов, дом Божий – это вся земля! А где Его Престол – в этом городе?! Да нет, Его Престол – вся Вселенная, а Небо – Его обиталище. И подобного рода слова привели в конце концов к тому, что его действительно стали преследовать.

Его никто не судил, но произошло следующее. Во время смены римского прокуратора толпа обычно приходила в состояние возбуждения. Возникали надежды, что вот-вот кончится иноземное иго и можно будет опять добиться независимости. И тут поднимали голову движения самых разных толков. Поэтому когда Стефан выступил с проповедью имени Иисуса, с проповедью о том, что наступает новая эра, эра религии духа, толпа фанатиков потащила его в Синедрион, где он должен был дать ответ.

И Стефан вышел и сказал им все, что он думал. «Вы слепцы!» – сказал он и кончил свою речь гневным обвинением, брошенным в лицо фанатикам всех времен и народов. И о Храме он сказал, что это только камни, что это не вечное. Тогда в зал ворвалась толпа, которая вытащила его и совершила над ним расправу: без законного приговора его побили камнями как богохульника.

Книга Деяний апостольских говорит нам, что там присутствовал и молодой фарисей по имени Саул, или Савл; римское имя его было Павел (Паулус). Он не участвовал в расправе, но взялся сторожить одежду палачей, которые побросали ее недалеко от места расправы. Этим он продемонстрировал свое отношение к происходящему. Савл не был жесток, но его глубоко уязвили слова Стефана.

Кто же был этот Савл, он же Павел? Он тоже был эллинистом, но эллинистом особого толка. Он родился и жил в Тарсе, на юго-востоке Малой Азии, на границе современной Сирии и Турции. Это был город промышленный, культурный, торговый, языческий.

Родители Савла были людьми строгого благочестия. Они считали себя последователями фарисеев, самой ортодоксальной группировки, что в странах иудейского рассеяния было большой редкостью. Они постоянно поддерживали связь с Иерусалимом и хотели, чтобы сын их стал религиозным учителем. Родился Савл в первые годы нашей эры, следовательно, в момент расправы над Стефаном ему было лет 25–30.

Савл приехал в Иерусалим и стал учеником знаменитого иерусалимского богослова, раббана Гамалиила, человека терпимого, либерального, чуждого фанатизма, человека, который был проникнут высоким духом благочестия. Когда его спрашивали о том, что надо делать с новым движением, с членами секты, которые называли себя назарянами (слово «христиане» появилось позже), он сказал: много было разных сектантов, безумцев, но если это от человека – оно пройдет и кончится, само собой угаснет, а если от Бога, тогда преследующие могут оказаться богопротивниками. Вот у такого человека учился Савл.

Итак, перед Савлом встает вопрос: что значит новое учение? О чем учат эти люди? Он размышляет об этом, и, по-видимому, какое-то сомнение закрадывается в его сердце. Во время последней проповеди Стефана он видел «лицо его, подобное лицу Ангела», как пишет автор Деяний [14] . Он видел умиравшего Стефана, который молился, как и Христос, за своих убийц.

Павел понимал, что это люди добрые и благочестивые. Но почему они говорят такие кощунственные вещи?! Они говорят, что Избавитель мира, о Котором предсказывали пророки, Который должен прийти в силе, могуществе и славе, что Он не кто иной как этот простолюдин Иисус, Который нигде не учился, Которого осудил римский суд и Синедрион, Который кончил бесславно и был казнен рядом с двумя разбойниками!.. А чего стоят рассказы о Его воскресении!

14

Деян 6, 15.

Естественно, Савл во все это не мог поверить. Не потому что он не верил в чудеса, а потому что его никогда этому не учили. Он считал, что не было в книгах Священного Писания ни одного слова о том, что Избавитель мира должен пострадать. Хотя на самом деле было: в 53-й главе Книги пророка Исайи это было предсказано, но толкователи не замечали этих строк.

И как часто бывает, когда человек спорит с самим собой, он становится особенно агрессивным и начинает спорить с другими. Как пишет сам Павел, на совете, на котором решалась проблема, что делать с новым движением, Павел голосовал против последователей Христа, объединившись с правящей партией саддукеев – хотя эта партия была враждебна партии фарисеев.

Но христиан становилось все больше. По численности в этот момент они уже превосходили в Палестине и фарисеев, и саддукеев, и ессеев, обитателей пустыни Мертвого моря.

Каждый день чудесным, непостижимым образом увеличивалось число верующих. Бывали случаи, когда в один день сразу тысячи людей крестились в Иордане или в Иерусалиме, в купели Силоамской. То есть начиналось какое-то неуправляемое массовое движение. Надо было его остановить. Убийство Стефана было одной из попыток запугать христиан.

Савл узнал, что движение быстро распространяется и идет на север. Имея какие-то связи с севером (поскольку он сам был северянин), он узнал, что в Дамаске уже возникла довольно крупная христианская община. И он, фарисей, идет к первосвященнику Кайафе, к тому самому, который несколько лет тому назад произнес: «Повинен смерти», и отправил Иисуса Христа на распятие. Он идет к нему и говорит, что ересь распространяется и ее надо остановить. «Дайте мне бумагу, – говорит он, – которая даст мне право совершить суд в Сирии». Кайафа с удовольствием дает этот документ, и Павел отправляется в свой инквизиторский поход. Выйдя из Иерусалима, он направляется в Дамаск.