Пути Держателей
Шрифт:
— Этого будет достаточно? — поинтересовался он, и Танара судорожно втянул воздух.
— Чтобы получить амулет, не стоило придумывать лишних интриг, — тоэх пригнулся, готовясь к броску. — Я собираюсь драться, как делал это и раньше, а потому хватит болтать — если веришь в свои силы или своих псов, иди и попробуй отнять!
На этот раз Танара хмурился с непониманием, но Киоши этого не замечал, взглядом ощупывая стоящую в тени фигуру.
— Амулет? — старший ловчий ювелирно подделал свое удивление. — Не понимаю, о чем ты, щенок. Не заговаривай мне зубы, сопляк, и, возможно, я на время забуду, чем обязан тебе.
Фигура сделала шаг вперед.
Все тот же выпирающий подбородок, та же
Киоши приготовился прыгать в атаку.
Йомо развернул бич.
Аано поднял мечи.
Танара перехватил кинжал.
Вашукана поднялся на ноги.
Калека чуть наклонил голову, пряча бронзовый медальон за пазуху.
— Черный Охотник смешал мои карты, но сейчас я на прикупе. И на этот раз не спешу, Киоши. Сдавайся, это приказ.
— Я его знаю… — Танара вглядывался в незнакомца, но пока понимание ускользало. В глазах юноши полыхало все пламя Тоэха.
— Борис Конта!
Танара неуловимым движением спрятал клинки в ножны, а его руки зашарили по воздуху, собирая Нити.
— Кажется, теперь что-то проясняется…
Из-за укрытия показался еще один силуэт — последний ловчий. Легкие шажки вынесли на поле битвы хрупкую женскую фигурку, и Йомо довольно оскалился.
Женщина была с ног до головы облачена в длинный цветастый балахон, далеко стелящийся за ней по полу — из многочисленных бесформенных складок платья виднелось лишь миловидное улыбающееся лицо. Разных размеров бабочки, разноцветные, как радуга, усыпали ее накидку без просветов, казавшись живыми.
Женщина мелкими шажками приблизилась к Конте, на ходу шелестя развевающимися по воздуху шлейфами ткани.
— Что дальше, мой нагир? — не стирая с лица хищного оскала, поинтересовался Йомо, чуть повернувшись к командиру.
— Панури доделает то, чего не смогли вы, — здоровой рукой Борис приобнял девушку за талию, выталкивая вперед.
Та звонко рассмеялась, взмахнув бездонными рукавами.
Сначала Киоши подумал, что глаза обманывают его, но…
На плече чародейки шевельнулась картинка, обретая объем, и вот, сорвавшись с одеяния Панури, в воздух поднялась красно-черная бабочка, покорно паря подле ее лица. Девушка снова засмеялась — мелодично и красиво, и вот уже вторая, третья, а за ней и весь рой многоцветных насекомых наполнил воздух вокруг нее, оставив балахон сиять девственной белизной. Бабочки кружились и порхали, переливаясь сотнями оттенков, окружив хозяйку цветастым облаком. Тогда Панури легко взмахнула рукой, и бабочки пестрой лентой потянулись к Киоши.
Борис, задумчиво улыбаясь, сделал шаг назад. Даже Йомо, казалось, сейчас задумался, наблюдая за чехардой красок.
Вот только Танара оказался не столь романтичен.
Синий столб, подобный летящему рельсу, сорвался с его рук, когда он оттолкнул зачарованного тоэха, выходя вперед. Большие глаза Панури расширились, бабочки шарахнулись в стороны. Полоса ультрамаринового света ударила в грудь девушки, пробивая ее насквозь.
Крови не было. Панури едва слышно вскрикнула, намертво вцепившись в затвердевающее на глазах древко. Отлетела на несколько шагов, кувыркаясь по каменному полу, где замерла комком белой марли. Бабочки тревожно ринулись к ней, в одно мгновение плотно облепив одеяние хозяйки.
Из-под вновь разноцветного балахона медленно высыпалась прядка светлых волос.
— Ты совершил большую ошибку, щенок! Вы не доживете до суда! —
заревел Борис, отчаянно вцепляясь пальцами во взлохмаченную шевелюру. Закрутился на месте, переводя разъяренный взгляд с одной выжившей гончей на другую. — Взять их!— Береги руку, пустобрех! — Танара неторопливо обнажил кинжал. — Ты позоришь своего отца…
Мидзури бросились в новую атаку.
Конта замысловато сложил пальцы, направляя руку вперед, и через секунду Синий, с искорками Красного диск метнулся в следопыта, обгоняя атакующих. Мгновением позже Вашукана, извернувшись из-за спины командира, бросил сеть.
Танара не стал тратить время на создание защиты, а принял заклинание прямо на клинок кинжала. Тоэх прыгнул ровно вверх, уклоняясь от серебристой паутины. И тут же словно вынырнул из ослепительной вспышки, потрясшей храм до основания — диск Бориса раскололся о заклятое оружие. Едва затихло эхо, брызжущий слюной Аано уже был рядом с проводником, навязывая тому агрессивную молниеносную тактику.
Йомо бросился вслед Киоши. Если тоэх прыгал, используя дарованные ему чудовищную силу и скорость, то Йомо взмыл, ловко используя искусство. Тонкие, не заметные простому смертному Синие словно выросли из его ног, поднимая выше и выше.
Киоши допрыгнул почти до головы центрального изваяния, чуть-чуть не достав до потолочных перекрытий, а сеть Вашуканы поймала пустоту, врезавшись в основание статуи. Древний Бог вздрогнул, пошатнувшись, словно желая шагнуть вперед и принять участие в славной кровавой битве. Посыпалась пыль и каменная крошка, ветки поломанного сухого плюща рушились вниз.
Воин с заклятым бичом догнал тоэха в самой верхней точке его прыжка, от самой земли занося оружие для долгого динамичного удара. Киоши прикрыл голову, пытаясь извернуться, но замшевая лента все же дотянулось до него, вспарывая правую ногу от ступни до бедра. На потолок храма и статую Бога брызнула кровь. А затем Киоши рухнул вниз, расставляя руки, и Йомо, в свою очередь, тоже не успел уклониться. Удар, утяжеленный массой тоэха, сломал его, словно тростинку. Нити прогнулись, и два тела повалились на каменный пол. Один на колени, не в силах удержаться на израненных ногах, второй — безжизненной куклой застыв недалеко от тела Панури.
Аано оказался блестящим воином. Какое-то время он умело давил Танару, не угрожая, но давая младшему Конте кружить рядом, выбирая удобный для удара момент. Однако проводник не зря носил на поясе меч, многие годы своей жизни привыкнув полностью полагаться только на его закалку… Тускло сверкнул заклятый кинжал, и вот Аано застыл в окружении обломков собственных мечей, словно Панури среди бабочек.
Выронив один из клинков, он, словно во сне, прикоснулся к рукояти выпирающего из груди кинжала. Замер каменным истуканом и, не двигаясь, упал. Борис Конта хлестнул чарами, но Танара то ли отбил заклинание, то ли просто увернулся. Киоши не разглядел — в нескольких метрах впереди вновь стоял Вашукана.
Сворачивая новую сеть, тот не спешил, широко ухмыляясь и разглядывая истекающего кровью тоэха. Мацусиро присел на колени, прикоснулся к ране, концентрируясь, и кровь остановилась, запеклась бугристой коркой. А затем из разодранных штанов, прямо в его ладонь робко выкатился тяжелый железный шар. Юноша поднял голову.
Они бросили свое оружие одновременно, в один миг в воздухе разминулись сверкающая сеть и темный поржавевший шар. На этот раз стальное полотно невода охватило Киоши целиком, с ног до головы, со всех сторон — опутывая конечности, впиваясь в тело и отшвыривая назад, будто пойманную рыбу. Вашукана же замер, удивленно скосил глаза вверх, с недоумением разглядывая едва выступающий из своего лба шар, потом замахал руками, истерически загоготал и, дергаясь в агонии, упал на спину.