Пути и стены

По прямой добраться до ворот удалось намного быстрее. Если бы не толпа, то Виал за неполный час бы поднялся наверх. Он даже не запыхался, Эгрегию такой путь вообще показался легким. Ему, как пастуху, приходилось проходить много миль на дню. Он привык спать в поле, общаться с лесными духами. Вот только с людьми редко виделся; как он сходится с ними еще предстояло проверить.

О своем плане Виал не сообщал рабу.

Ворота они прошли без препятствий. На выход пошлин не брали, к тому же спутники шли без поклажи. Пройдя несколько стадиев по дороге, Виал свернул на старую тропу. Он плохо помнил дорогу до искомого поместья, но решил, что куда-нибудь тропа его выведет.

В окрестных полях работали люди. По большей части женщины, дергающие сорняки. Пахать выходили мужчины, ведь труд этот тяжелый.

Кто из этих людей был свободным, а кто рабом, установить не удавалось. Все они равны в своей бедности. Виал шел по дороге между плантажными стенами. Эти стены разделяли участки и защищали поля от стадных животных. В том числе людей.

Справа видна южная скала, за которой прятался город. Из-за близости города даже на этой тропе встречались люди.

– Братец, - обратился к морщинистому старику Виал, - а не подскажешь, как пройти к усадьбе Виолента.

Сам землевладелец не интересовал торговца, дел с ним он предпочитал не вести. И как знал, этот рвач находился в столице, лишь перед сбором урожая он нагрянет в поместье. Обо всем этом крестьянин поведал, Виал его выслушал, даже поблагодарил медной монетой. Дорогу узнал.

Путь до поместья занял несколько часов. В городе в это время ремесленники заканчивают работу, а в хоре люди трудятся до захода. Смотреть на них страшно. Крестьяне буквально прикованы к своей земле.

– Почему они не уйдут, - сокрушался Виал.

Он прекрасно знал ответ на этот вопрос, но все равно в голове не укладывалось. Зачем люди продолжают цепляться за жизнь, что не мила им.

А куда деваться, они уже привыкли.

Поля выглядели ухоженными, стены недавно восстановили. Даже стада, пасущиеся на склоне холма, производили впечатление. Обилие мяса и шерсти, которой позавидует всякий землевладелец.

Эгрегий оценил мастерство коллеги, который сторожил стадо, восседая на коне. Таких богатств пастухи на севере не знают, мелкие хозяйственники не могут выделить транспорт для работников.

Потому здесь у Циралиса один человек мог пасти стада в сотню и более голов. Не надо им опасаться разбойников, если не считать сборщиков подати. Но у людей, вроде Виолента, не бывает проблем с местными магистратами.

Поместье патриция располагалось в лощине между холмами. С южной стороны открывался прекрасный вид на море, а север утопал в зелени садов. Запах стоял прекрасный, фруктовые сады на все лады окрашивали местность дивными ароматами. Были тут и редчайшие фрукты, недавно вывезенные с востока. Они еще плохо принимались на землях Гирции, но в некоторых поместьях освоили новые культуры.

В само поместье Виал не собирался заходить. Он опасался, что вилик прогонит его. Пришлось свернуть с тропы, уйдя в заросли, чтобы пробраться к хозяйственным постройкам. Поместье представляло собой не столько утилитарную постройку, сколько загородную виллу. То есть место, где патриций мог отдохнуть от шума города.

А все сельскохозяйственные постройки располагались на удалении от особняка. Специально, чтобы шум от молотилок, давилок, сотен рабов и тысяч животных не раздражал благородного господина.

Вот туда-то и направился Виал. Он плохо помнил, где располагаются амбары Виолента, но полагал, что рабы сами ему помогут. За небольшую сумму, конечно.

Так и оказалось.

Добравшись до унылых хибар, в которых проживали семейные рабы, Виал поманил попавшегося на глаза старика. Тот охотно направился к чужаку, ведь увидел в его руках блестящий кругляш монеты.

Это была новая монета, недавно отчеканенная. Горожане знали, что она чуть легче, чем прошлогодние монеты. Зато она блестит, и сороки из сельской местности охотно клюют эти кругляшки.

Виал договорился о покупке трех мешков зерна, а заодно смог избавиться от неполновесных монет. Рабам все равно, сколько драгоценного металла в них содержится. Все равно пропьют. О выкупе ни один из них не помышляет, такова уж их судьба.

Спрятавшись в тени у хижины, Виал уселся на землю. Оружия у него не было, так что он не чувствовал себя в безопасности.

Эти люди не моряки, которые его знают. Глядишь, сбежится толпа и попытается обокрасть чужака. Не удастся потом осудить их, ведь тяжбу придется вести с Виолентом. А это гиблое дело.

Эгрегий остался на ногах. Он знал, что им может грозить. Потому крутил головой из стороны в сторону, наблюдая за окрестностями. У него не было любимой пращи, но небольшой нож раб всегда носил с собой.

– Лучше не используй его.

– Почему?

– За повреждение собственности патриция придется отвечать.

И предупредив возражения, Виал добавил:

– Даже если мы защищаемся, то все равно будем виноваты.

– И что?! Нам терпеть?

– Я не говорил этого, - Виал зло усмехнулся.
– Просто кулаками работай.

Он вообще был бы не против небольшой драки. Всегда хорошо разминку провести перед путешествием. Это помогает настроиться на нужный лад.

Удивительно, но за три десятка лет, что Виал активно живет на улице, он не потерял ни одного зуба. Все на месте! Зато его противники не могут похвастаться подобным. Нос тоже оставался целым, шрамов на лице не было. А многочисленные переломы, вывихи и шрамы на теле - не в счет. Последнее даже повод для гордости.

Старик раб не обманул. Не желая делиться заработком с товарищами, он нашел толи своего внука, толи просто какого-то паренька и нагрузил его мешками с зерном. Пшеницу Виал не покупал, слишком дорого. Зато ячмень всегда брал. Пусть это грубая, даже рабская пища, зато дешевая и сытная. Даже легионеры едят кашу из ячменя, хотя нередко используют эммер, просо или даже бобовые.

Паренек сгрузил поклажу возле чужаков и поспешил убежать. Старик для скорости пнул мальчишку.

Виал отсчитал два десятка монет, передал их рабу.

– Эгрегий, присмотри за нашим дорогим другом, чтобы не ушел. Я проверю содержимое.

– Обижаешь, братец!
– возмутился раб.

Он бормотал что-то еще, возмущался, но Эгрегий крепко его держал, поглядывая на руки, чтобы селянин не пырнул его в бок.

Виал взял нож у спутника, разрезал холстину и поворошил зерно. Повторил с каждым мешком. Камней нет, зернышки блестящие и твердые, ни одного гнилого. Похвальная честность, редкая в наше время.