Пути судьбы

— Луми! Мы спасены! Она открылась! Дай руку, скорее, сейчас рухнет крыша! — заорала Соня и почти волоком потащила мальчика за собой.

Они протиснулись в полуоткрытую дверь и, не чуя под собой ног, пробежали несколько шагов. Тлеющее одеяло свалилось с их плеч, сапоги хлюпали по воде, вырвавшейся наружу, но гудения и треска пламени больше не было слышно. Спутники, обессиленные пережитым, пошли медленнее.

— В огне промочишь ноги… В огне промочишь ноги… — продолжал твердить Луми, неуверенно ступая вслед за девушкой.

Соня огляделась. Кругом в тусклом свете раннего утра мирно расстилались зеленые луга, а Тропа, начинаясь как раз под их ногами, манила дальше.

— Постой, Луми, сначала просушим сапоги! — с облегчением сказала Соня, садясь прямо на белый песок.

Глава шестая

Вода, ты потоком печаль мою смой, Огонь погаси, подари мне покой… Капают капли, и не поймешь, Что это? Слезы? А может быть, дождь?

— Они оказались не так уж просты, эти юные путники. — Морта говорила бесстрастно, не тревожа голубых бликов на стенах. — На этот раз ты проиграла, Повелительница Огня!

Мать Времени стояла у возвышения, скрестив на груди морщинистые руки и смотрела вниз, на чашу. Повелительницы Стихий тоже не сводили глаз с голубоватого сияния, исходившего оттуда. Наконец Тара подняла глаза и заговорила. Голос ее клокотал и гудел, как пламя в печной трубе:

— Да, Мать Времени, на этот раз я проиграла, и сила моя уменьшилась! И все это из-за нее, из-за Эссы! — взвизгнула она, резко взмахнув рукой в сторону Повелительницы Вод. — Она помогла людишкам, она испортила мою игру, это она виновата в моем поражении!

— Ты забываешься, сестра! — прожурчала Эсса, загадочно улыбнувшись. — Даже здесь, на Белой Тропе, властвуют те же законы, что и в человеческом мире! Кремень и кресало высекают искры, сталь крушит дерево, из кувшина выливается вода… А ведь это был не кувшин, сестра, а магическое зеркало! Посмотрела бы я на тебя, если бы ты отказалась поджечь хворост иди вылететь пучком пламени из красной трубки Гартаха! Кстати, может, и ты сослужишь им свою службу — только Морта знает, прихватил ли мальчишка с собой изделие своего наставника! Ха-ха-ха! — Повелительница Вод с нескрываемой насмешкой смотрела на Гару, гневно разбрасывающую вокруг себя трескучие искры.

— Эсса права, — снова заговорила Мать Времени, — у вас у всех двойственная природа, человек — и ваше дитя, и вечный враг. Вы его и любите, и ненавидите, так играйте с ним как можете. И никого не вините в поражении! Здесь нет недозволенных средств, вы могущественны, но и люди сильны! Утихни, Гара, попридержи огонь ненависти, ты проиграла, и я подтверждаю твое поражение!

Морта подняла вверх сомкнутые руки, черная чаша медленно повернулась в сторону Повелительницы Огня, и та с воплем взметнулась вверх ярким чистым пламенем. Через мгновение пламя опало, оставив после себя груду черных камней.

Повелительницы Земли и Воздуха все это время стояли неподвижно, не отводя глаз от Напитка Времени. Эсса, отвернувшись от того места, где только что пылал огонь, тоже впилась глазами в голубое сияние. Восемь рук медленно протянулись вперед, и снова пещеру наполнили рокочущие звуки, вопрошая о жребии.

— Эсса! — торжественно возгласила Владычица Морта, когда красные камни повернулась в сторону Повелительницы Вод. — Я предчувствовала, что теперь именно ты отправишься на встречу дерзнувшим ступить на Тропу, продолжать Игру, Игру Стихий!

Вода, грозно зарокотав, устремилась к сводам пещеры зеленоватым потоком. Брызги рассыпались по стенам и гладкому полу, осев мелкими каплями на трех столбах.

* * *

Песчинки тихо поскрипывали под подошвами путников, над ними плыли легкие облака, слабый ветерок трепал волосы, качал тонкие ветки кустов и затихал в густых кронах деревьев. Ручей кристально-чистым потоком бежал справа от Тропы, и дно его устилал все тот же белый песок вперемешку с темными гладкими камешками. Осока склонялась к самой воде; ярко-синие стрекозы взлетали и снова садились на узкие побеги, ненадолго замирая над прозрачной струей.

— Как хорошо! — воскликнула Соня, с наслаждением вдыхая воздух, напоенный запахами трав, всевозможных цветов и прохладной влаги. — Вот так бы идти до самой пещеры… О, смотри, смотри, там, в зарослях, по-моему, мелькнул олень! — И Соня, не раздумывая, сдернула с плеча лук.

При виде близкой добычи охотничий азарт заставил ее забыть, куда она идет и где находится. Стрела послушно легла на тетиву, и девушка, крадучись, пошла вдоль кустов, всматриваясь в просветы между ветвями.

— Рыжая, да ты с ума сошла! — Луми резко дернул ее за безрукавку.

Девушка, успевшая за считанные мгновения начисто забыть о его существовании, вздрогнула. Лук опустился, и она сердито обернулась:

— Ну вот, недотепа, спугнул! А он был почти рядом, совсем молоденький пятнистый олень! Дичь, достойная короля! Нет, Луми, ты дождешься, что я тебя как следует проучу, хоть ты и ученик колдуна! Подумать только, лишились такого жаркого! — Соня просто кипела от досады.

Но легкий шорох снова привлек ее внимание. Девушка насторожилась и, неслышно переступая мягкими сапогами, подошла к самому краю тропы. Дальше начиналась густая трава, отделявшая их от высоких зарослей. Лук снова начал медленно подниматься.

— Нет, ты не будешь здесь стрелять! — закричал Луми и изо всех сил потянул спутницу за руку.

Стрела сорвалась и со свистом умчалась в густую листву, а Соня в бешенстве круто развернулась, собираясь как следует отделать дерзкого мальчишку. Но он стоял напротив нее, так же гневно сверкая глазами и крепко сжав кулаки.

— Ого, да ты с характером, малыш! — буркнула Соня, медленно обходя паренька и примериваясь, как бы половчее сбить его с ног. То, что он не умел драться, было видно сразу — по неловкой позе, по неуклюже выставленным кулакам, открытой для удара груди. Но глаза его смотрели на девушку с такой яростью и отчаянием, что она невольно остановилась.

«Ну и попутчик мне достался!» — усмехнулась Соня, закидывая лук через плечо.

— Объясни-ка, приятель, зачем тебе понадобилось мешать моей охоте? Смотри, вон на дереве сидит горлица, такая толстенькая, упитанная и нисколько не боится! А ведь все наши припасы остались там, в огне! И что у нас есть, кроме Воды? — Девушка махнула рукой в сторону ручья.

Луми перевел дух и опустил руки. Все еще мрачно поглядывая на девушку, он спросил:

— А ты очень проголодалась? Ну-ка, ответь мне, Рыжая, хочешь ли ты есть?