Пути судьбы

Гадальщик с сомнением оглядел девушку с ног до головы и покачал головой.

— Да, ты отчаянно смела и безрассудна, но есть в тебе что-то, чего не было в других, отправившихся по Тропе Времени… Ну что ж, ты хочешь знать — и ты узнаешь! Белая Тропа начинается неподалеку от Кезанкийских Гор, за большой деревней Хариффой. Это в дне пути к северу от Керсиса. Если найдешь начало тропы, может, тебе удастся дойти до ее конца, до самой пещеры… Больше этого я не могу тебе сказать ничего… А теперь ступай, тебе пора. — Голос гадальщика зазвучал бесстрастно, глаза подернулись белой пленкой, лицо превратилось в неподвижную маску. — Садись верхом, он доставит тебя!

Адзир-Кам указал посохом поверх плеча девушки, и Соня, обернувшись, увидела массивное каменное изваяние, отдаленно похожее на коня. Толстые короткие ноги, огромный круп, широкая грудь, бесформенная голова. На ней, подобно праздничному украшению, важно восседала большая серая ворона. Девушка была уверена, что еще несколько мгновений назад на этом месте ничего не находилось — но и вся комната теперь выглядела совсем не так, как во время гадания.

Ни распахнутых окон, ни синего неба, ни деревьев с красной листвой; Соню окружали высокие каменные стены, кое-где украшенные блестящими золотыми масками полузверей-полулюдей, с глазами из сверкающих камней. Они словно смотрели на девушку со всех сторон, готовые в следующее мгновение завыть, зарычать, заблеять. И мрачный каменный конь казался среди них самым безобидным. Взглянув в последний раз на Адзир-Кама, Соня подняла руку в прощальном жесте:

— Я ухожу, оказавшись от цели еще дальше, чем в начале! Пусть будет Белая Тропа Времени или что угодно — я, Рыжая Соня, доберусь до проклятой пещеры, где скрыты все тайны, и узнаю то, что хочу знать! Прощай, Адзир-Кам!

Колдун ничего не ответил, по-прежнему указывая посохом на каменное изваяние. Ворона встряхнула крыльями и, скосив на Соню умный глаз, хрипло каркнула. Обойдя Зеркало Снов, где опять слабо бурлила темная вода, девушка решительно уселась на широкую спину странного животного. В тот же миг птица взлетела, хлопая крыльями, а холодный камень зашевелился под всадницей. Чтобы не упасть, Соня ухватилась за голову коня.

Пальцы судорожно вцепились в жесткую шерсть, и девушка с ужасом поняла, что сидит верхом на черном огромном существе. Она видела только оттопыренные волосатые уши с тяжелыми серьгами, руки, покрытые короткой шерстью, с когтями, как у ягуара, и одеяние из коричневого бархата, явно слишком тесное для такой могучей твари. Чудовище, следуя за летящей вороной, обежало пару раз вокруг бурлящего бассейна, на мгновение замедлило шаг и, подняв тучу брызг, с воем и хохотом обрушилось прямо в черные воды Зеркала Снов.

Соня зажмурилась, изо всех сил вцепившись тонкими пальцами в косматую гриву веселящегося демона, и крепко сжала коленями его жирные бока, а тот, то подвывая, то заходясь жутким смехом, несся вниз, делая в воздухе невообразимые зигзаги и круги.

Что-то задело ее платье, и ткань с треском разорвалась, обнажив ногу до самого бедра. Соня, вздрогнув, приоткрыла глаза, ожидая увидеть вокруг себя огонь бездны и чудовищ, готовых вцепиться в нее и стащить со спины вопящего скакуна. Но никаких чудовищ не оказалось и в помине: хохочущая тварь мчалась вслед за вороной, которая металась от стены к стене той самой башни, где недавно вилась узкая лестница. Только сейчас не было видно ни единой ступени; вместо них из темной кладки торчали острые металлические прутья, один из которых и порвал ей подол.

Птица, как шальная, устремилась вниз, выделывая в воздухе немыслимые пируэты, и то же самое проделывал тот, на чьей спине сидела бледная от ужаса Соня. Вот и еще один острый прут зацепил ее за платье, оголив вторую ногу. Горячая струйка крови потекла из глубокой ссадины, шелковая сетка слетела с волос, от бешеной тряски вылетели из прически драгоценные заколки, а они все неслись и неслись во тьме, как камни, брошенные в бездонный колодец.

Соня тихонько вскрикивала, видя, как ворона разворачивается на очередной виток, а демон снова и снова разражался зловещим смехом. Сердце в ее груди то делало несколько быстрых ударов, то замирало совсем. Девушке хотелось поджать ноги, съежиться и превратиться в крошечный комочек, чтобы не видеть, не слышать, не чувствовать ничего… Раздалось хриплое карканье, и сумасшедший полет стал замедляться.

Теперь птица спокойно летела вдоль стены, не приближаясь к опасным прутьям. Демон, то ли ворча, то ли напевая, тоже поубавил прыти и плавно спускался, следуя за ней.

Ворона и последний раз мелькнула перед глазами и скрылась в полумраке. Соня вдруг почувствовала, что ее скакун стоит на месте и отчаянно мотает головой, пытаясь высвободить спутанные космы из цепких пальцев девушки. С тихим стоном она сползла с широченной спины и, пошатываясь, встала на ноги. О, какое это счастье — просто стоять на твердом камне, а не мотаться, подобно сухому листу, гонимому ветром, от стены к стене!

— Госпоже угодно покинуть наш дом? — раздался за ее спиной дребезжащий голос.

Соня резко обернулась. Сзади, придерживая сморщенной рукой приоткрытую створку двери, стояла тощая старуха в сером балахоне, с крючковатым носом, и, ехидно улыбаясь, смотрела на Соню умными вороньими глазами.

— Я провожу госпожу до ворот, Гила! Хозяин не простит, если с гостьей что-нибудь случится! Вдруг она споткнется или не сможет открыть калитку! — И у порога возник рослый чернокожий раб в бархатном коричневом кафтане, туго обтягивавшем могучую грудь. В улыбке хищно сверкнули крупные белые зубы, глаза его горели диким огнем. Пригладив огромными ручищами встрепанные волосы, он окинул девушку жадным взором и распахнул вторую створку.

На негнущихся ногах Соня вышла из обиталища колдуна, пробралась по узкой тропинке вдоль забора и неожиданно оказалась в объятиях Фирены.

— Ах, ласточка моя, что он с тобой сделал, проклятый колдун?! Неужели… — Слова застряли у нее в горле. — Неужели он посмел…

— Нет, Фирена, нет, со мной все в порядке, — устало ответила Соня, опираясь на плечо дородной трактирщицы. — А ты что ждала меня так долго? Ведь, наверное, уже вечер…

— Да что ты говоришь, детка?! Какой вечер? Солнце еще и не всходило! Я решила чуть-чуть постоять за забором, послушать, что там в доме творится, а тут вдруг вижу — ты идешь обратно!

Всесильные боги, что же он с тобой сотворил, негодяй! Дождется, что правитель прикажет сровнять с землей его мерзкое жилище, а его самого велит сжечь живьем! — причитала Фирена, бережно поддерживая Соню.

Дойдя до конца проулка, девушка немного пришла в себя и ускорила шаги: ей совсем не хотелось попасться на глаза прохожим в таком виде. Наконец они кое-как добрели до постоялого двора, и Соня, как была в разодранном платье, так и рухнула на широкое ложе, предоставив Фирене заботливо снимать с нее башмаки, поправлять рассыпавшиеся волосы и укрывать ее мягким одеялом.

Глава третья

Забыть не могу — и помнить не в силах… О, что это было? Тоска мою душу огнем опалила… О, что это было?!

Высокочтимый Джергес, ближайший советник хауранского наместника, был очень, очень недоволен. Он, аристократ до мозга костей, воспитанный в изысканной и полной неги обстановке родовитой и богатой семьи, даже представить себе не мог, что почтенный купец и старинный друг подкинет ему такое сокровище — своенравную девицу. О юные дщери благородных родителей! Ну, положим, гирканец никогда не претендовал на благородное происхождение… Однако вельможа был ему обязан жизнью — а это не тот долг, на который можно запросто махнуть рукой.