Пути. Дороги. Встречи

— Кроме Миллера, ты можешь мне назвать кого-нибудь ещё из явных русофобов и вредителей? — вернул я к разговору антрополога.

— А о ком ты хочешь услышать? — чисто по-еврейски, вопросом на вопрос, ответил мне дядя Ёша.

— Конечно же, о самом матёром и известном.

— Но тогда речь у нас пойдёт о втором после Миллера иуде земли русской — Владимире Клавдиевиче Арсеньеве.

— Как?! — чуть не упал я со стула. — Ты что несёшь, дорогой мой дядя Ёша?!

— Но если не хочешь слушать, рассказывать тебе о его художествах не буду. Когда-нибудь узнаешь о них и из других источников.

— Нет, нет, мне как раз хочется знать правду об Арсеньеве. Он ведь историческая личность. Тем более я читал его книги, и они мне понравились.

— Но ты наверняка читал их в детстве, мой юный друг. Иначе бы ты обратил внимание, что всем падям, ручьям и рекам Приморья. Володя Арсеньев с упорством маньяка вместо их древнерусских, нанайских и удэгейских названий давал китайские… Понимаешь — китайские? — по слогам произнёс последнее слово знаток всего тайного. — Не веришь? Возьми в архиве старые до 1902 года карты Приморья и сверь их с теми, которые оставил после себя Владимир Клавдиевич. На арсеньевских картах — сплошная китайская топонимика. Кстати, процесс изменения древнерусских, казачьих и гольдских названий хорошо прослеживается и по художественным работам Арсеньева, таким, как «В дебрях Уссурийского края» и «Дерсу Узала». Просто надо повнимательнее их читать. Вот, посмотри, — положил передо мной раскрытую карту Уссурийского края лектор. — Почитай! Китайцев здесь никогда и в помине не было. А сейчас с подачи «великого русского землепроходца-исследователя» — названия сплошь китайские! Только по одному Сихотэ-Алиню их более трёхсот! До подвижничества Арсеньева, как видишь, — дядя Ёша раскрыл ещё одну карту, — китайская топонимика вообще в Приморье отсутствовала.

Вторая карта оказалась очень старой и схематичной. Она была выпущена в конце XIX века. Но на ней, на самом деле, никаких китайских названий не было… Не менее получаса я изучал и сравнивал обе карты. Река Ломоватая вдруг стала Ле-фу-хэ, речка Арзамасовка превратилась в Дадун-Гоу, залив Владимира стал называться заливом Хулай, залив Талоуза почему-то принял странную «кликуху» Да-пао-цзы… Река Тадушу нареклась — Лит-фу-хэ… И так по всему Уссурийскому краю!! От волнения и возмущения у меня перехватило дыхание.

— Он что, этот штабс-капитан, спятил? «Крышу сорвало»? — поднял я глаза на северного еврея.

— Отнюдь, нет, русич. С головой у Владимира Клавдиевича было всё в порядке. Просто он, как русский масон и ставленник Ватикана на Востоке, усердно выполнял возложенную на него миссию…

— Скажи честно, дядя Ёша, что ты шутишь? — поднялся я из-за стола и стал, чтобы как-то успокоиться, ходить по комнате.

— И не думал шутить, русич. Всё это я узнал из закрытых источников. И вполне надёжных…

— Хочешь сказать масонских? — спросил я прямо.

— Можно сказать и так, — просто ответил специалист по тайнам. — Не удалось выяснить: является ли Владимир Клавдиевич агентом британской разведки? Хотя некоторые его действия косвенно указывают и на эти связи.

— Какие ты имеешь в виду действия? — растерянно спросил я. — Час от часу не легче! То Арсеньева ты записываешь в масоны, то пытаешься обвинить его в шпионаже…

— И не только в пользу британской разведки, но и японской, — резко отчеканивая каждое слово, сказал историк.

— Ещё и японской?! — чуть не закричал я. — Японцы-то тут причём? А потом, с чего ты взял, что Владимир Клавдиевич мог работать на японскую разведку? Он же топонимику наносил на карту совсем не японскую?

— Но для японцев… — помрачнел антрополог.

— Ты что-то стал говорить загадками… — начал, было, я.

— Никаких загадок тут нет, — резко прервал меня дядя Ёша. — Японцы всегда считали Китай своей провинцией. Как видишь — никаких загадок.

— И всё-таки, почему ты решил, что Арсеньев был связан с японцами?

— Да потому, что он имел дело с загадочным Дерсу Узала. С человеком, которого в Уссурийской тайге из местных жителей мало кто знал. Гольды же, за кого он себя выдал, своим его так и не признали…

— Откуда ты всё это знаешь? — задал я вопрос.

— Не был бы я евреем, если бы досконально не проверил этого Дерсу. Несколько лет, через своих надёжных людей в Приморье, я пытался нащупать хоть кого-то из его рода. Каких-либо родственников Узала или что-то подобное. Всё оказалось тщётным: как я тебе уже сказал, гольды Дерсу Узала своим не признали…

— А что тебя подвинуло на такой вот поиск? — поинтересовался я.

— Японцы, мой юный друг! Японцы! Их желание поставить фильм о Дерсу Узала. Кстати, Куросавой с нашим гениальным Соломиным в роли Арсеньева фильм был создан. И ты его наверняка видел.

— Видел, конечно, — кивнул я.

— Подумай сам, Гера, зачем японцам понадобилось ставить фильм о российском подданном? Они не стали создавать фильм о том же Улукиткане, Семёне Лиханове или проводнике-эвенке Тиманчике — героях книг Федосеева? Они тоже монголоиды. Родственники по расе. Да и подвиги у этих ребят посерьёзнее, чем у проводника Арсеньева. Нет, подавай японцам — Дерсу!

— Но то, что ты говоришь, доказательством не является. Мало ли что японцам могло придти в голову? Может, Г. Федосеева они не читали.

— Согласен, все, о чём я сказал выше, — из области предположений, но есть кое-что такое, что заставляет задуматься.

На несколько секунд специалист по тайнам сделал паузу, а потом, указав на карту Уссурийского края, сказал:

— Достоверно известно, что Владимир Клавдиевич китайского языка не знал. Ни одного китайца в его экспедиции не было. Учёного синолога, специалиста по китайскому языку, тоже. Откуда, спрашивается, взялись все эти названия? Да ещё с переводами на русский? Либо он имел готовую сделанную японцами «китайскую карту», либо с ним был хороший консультант. Последним мог быть только Дерсу. Других аборигенов рядом с Арсеньевым не было. Я лично убеждён, что без китайской карты не обошлось. Потому что у Арсеньева были периоды, когда Дерсу с ним не было, но китайские названия на свою карту Приморья он наносил.

— Но откуда у него могли взяться эти японо-китайские карты? Неужели они попали к нему через Дерсу?

— Через проводника — исключено. Для обоих слишком большой риск: скорее всего, Арсеньев привёз эти карты из Польши, где он служил поручиком в Олонецком полку, расквартированном в г. Ломжа. В Польше его могли запросто завербовать как агенты Ватикана, так и англичане. Как тебе известно, именно англичане готовили Японию к войне с Россией. Они создали для неё и флот и помогли с организацией армии… Как видишь, всё сходится.

— Согласен, косвенные доказательства, что Арсеньев работал против России, имеются…

— Их более чем достаточно! — взволнованно сказал дядя Ёша. — Взгляни на карту: за эти вот художества, за китаизмы Арсеньева надо расстрелять! По его карте — Приморье не наше — оно, судя по топонимике и гидромике, — китайское! Нам надо радоваться, что Арсеньеву не удалось изменить названия реки Амур, рек Уссури, Бикин, Хор, Арган и хребта Сихоте-Алинь. Ты помнишь по книге смерть Дерсу? — грустно улыбаясь, спросил меня историк.