Пути. Дороги. Встречи

Я кивнул.

— В первом случае «русса» — означает светлый, лучистый. Во втором — прямо указывает на приход белой расы из космоса…

— Всё это так, — посмотрел мне в глаза дядя Ёша. — А теперь проследи: сначала на Земле были русичи-ориане, после переселения на материк — русичи-бореалы, потом русичи-арии Аратты, русичи-арии Артании… Боковые ветви — русичи-арии Индостана, Ирана, Вавилонии, Ханаана, Шумера и Египта. Везде жили русичи! Это легко подтверждается и письменными источниками. Слово «русич» было сакральным, произносили его не часто, но оно прослеживается везде, где когда-то расселялись наши предки бореалы. Достаточно вспомнить название того же Иерусалима. Налицо какой корень? Корень — «рус». Или вспомнить имена Урартских царей Русса I и Русса И… Да и Сирия в древности называлась Руссией… До сих пор в Сирийской пустыне и даже в Аравийской есть русские оазисы… Всё это можно легко проверить. Но пришло время, когда на Западе и на юге сакральное слово «русса» было забыто. Стал раскручиваться процесс медленного убийства белой космической расы. Вопрос: почему римляне, эти выкормыши атлантистов, так ненавидели этрусков? Да за то, что последние упорно сохраняли за собою название «русичи». Если дословно и раздельно — «это русичи». Вместе и на латинском — «этруски». Несомненно, Западу многое удалось. Кельты из русичей-бойев, русичей-ирров, скоттов и других превратились в галлов. Их соседи русичи Рины и Лабы (Рейна и Эльбы) в германцев. Но осталась Русь Восточная. Могучая конфедерация племён, где люди помнили, что они — русичи, земные представители звёздной расы, потомки бореалов и Орианы победителей антской или атлантической империи. Перед силами Хаоса возникла серьёзная проблема: как заставить потомков Ориан и бореалов забыть кто они? Как сделать так, чтобы сакральное звёздное слово «русса» выпало из их коллективной памяти? Чтобы они, эти ненавистные русоволосые и голубоглазые, забыли свои древние предания, отказались от своего ведического великого прошлого и превратились в рабски послушных западным диктаторам полулюдей-полуживотных? С этой вот целью с помощью своих ставленников Запад и навязал вам русичам выдуманное хозяевами иудейской цивилизации христианство… Здесь была применена «технология постепенности и последовательности». Технология, надо сказать, удачная, так как в военном отношении вы, русичи, оказались куда сильнее вскормленного атлантистами Рима. От Римской империи вы оставили груду развалин. Но внутренний враг оказался куда сильнее внешнего. Прошло немного времени, всего 500 лет после принятия христианства, и вы из гордых русичей превратились в носителей их качеств — просто русских. Пройдёт ещё десять, пятнадцать лет, и вас будут называть русскоязычными, а потом и просто россиянами. Будто бы вас потомков ориан-ариев вообще в Северном полушарии и не существует. Впрочем, не станет и нас русских, — закончил своё грустное повествование дядя Ёша…

— Та же технология ярлыка? — посмотрел я на него. — Из басни, как льву на хвост набросили ярлык, что он осёл…

— Да, да, та же технология, — вздохнул русский еврей.

Не помню, как я поднялся из-за стола, как подошёл к расстроенному от своих недобрых предчувствий историку. Но то, что я ему тогда сказал, помню:

— Дядя Ёша, — положил я ему на плечо свою руку. — Не всё ведь ещё потеряно, может, и не произойдёт того, о чём ты думаешь… Ты, я смотрю, хоронишь не только СССР, но вместе с ним и Россию. И даже нас — русских. Неужели так всё плохо?

— Хуже некуда, Гера, хуже некуда! — ответил антрополог. — Все действия пятой колонны как на ладони! Скоро в генсеки протолкнут того, кто начнёт в угоду Западу небывалые реформы. Фактически разрушения. И до самого основания! Наши люди кое с кем из гвардии перевёртышей контачат, и им в их «малине» пока доверяют. Вот откуда мой пессимизм, русич.

Учёный еврей впервые за время нашего общения вдруг назвал меня не по имени, а по национальности. От слов учёного на душе стало тревожно.

— Значит, СССР всё-таки обречён, и ты это не предполагаешь, а твёрдо знаешь? — переспросил я его.

Историк, молча, кивнул и, усевшись снова за стол, стал рассматривать меня, как будто впервые увидел.

— Ты ведь хочешь кое о чём меня спросить, но почему не спрашиваешь? — наконец выдавил он из себя.

— Хочу, — признался я. — Но боюсь тебя обидеть…

— А ты не бойся, Гера, не бойся, так и спроси.

— Зачем тебе, матёрый евреище, понадобилось разделить мою нацию надвое?

— На русичей и просто русских? Как известно, всякое разделение — зло. Древняя жреческая пси-технология…

От слов учёного я невольно покраснел.

— Я тебе сейчас объясню, — продолжал дядя Ёша. — Не разделение это, а, наоборот, объединение. Наберись терпения и выслушай: помнишь теории антрополога Бориса Федоровича Поршнева о хищных и нехищных видах рода человеческого?

— Помню, — кивнул я.

— По Поршневу два хищных вида человека как называются?

— Суперанимал и суггестр. Нехищные же — диффузный вид и неантроп.

— Верно, верно! — остановил мою прыть в желании показать свои знания дядя Ёша. — Я вижу, ты с теорией Бориса Фёдоровича знаком… И знаешь, что собой представляют диффузники… Что они иногда бывают хуже демонических личностей. Именно так я называю хищные виды. Потому что они намного опаснее львов и тигров.

— Как это? — удивился я.

— Да так! — резко сказал антрополог. — Диффузники по своей природе всегда стремятся походить на демонических, падать вниз намного проще… Поэтому они и недолюбливают неантропов, людей с глубоким чувством справедливости, долга, сострадания, любви и чести. И получается, что «поршневские неантропы» вынуждены противостоять двум хищным человеческим видам и одному нехищному… А теперь давай разберёмся: кто же такие неантропы? Поршнев считал, что неантропы — нарождающийся новый вид человека. Но, по моим убеждениям, это не так. Неантропы — не новый вид, а, наоборот, чудом уцелевший старый. Причём в «поршневское понятие — неантроп» входят все три высших древних забытых сословия. Есть неантропы-труженики, есть воины или управленцы, есть и стратеги-жрецы. Я несколько раз пытался указать Борису Фёдоровичу на неоднородность неаитропа. Но кто я для него был? Еврей — демоническая личность, суггестр. Поэтому он от меня отмахивался как от назойливой мухи… К тому же Поршнев слыл ярым дарвинистом. Опираясь на теорию Дарвина, он и развил свои представления. По его мнению, людоеды-адельтофаги со временем превратились в суперанималов и суггестров. А то, что неандертальцы и питекантропы пожирали друг друга и активно смешивались с нашим видом, Борис Фёдорович так и не признал. Ему было проще придумать новую теорию, чем заметить очевидное. Ну, теперь ты меня понял?

— Признаться, нет! — растерялся я. — Не пойму, куда ты клонишь?

— Подожди немного, сейчас всё поймёшь, — поднял ладонь антрополог. — Дело в том, что я со своей стороны провёл исследования «поршневских неантропов». И понял, что, как правило, все они представляют собой чистокровных русичей, древнюю расу бореалов без каких-либо посторонних генетических примесей. И разделяются по шкале духовности, как я уже говорил, на три группы — три сословия. Конечно, фенотип и генотип далеко не всегда между собой связаны. Но у вас, русичей, такая связь явно прослеживается. Это и есть чистопородность, когда внешнее соответствует внутреннему. Среди чистокровных русичей теоретически тоже должны попадаться демонические личности… Но я, признаться, таких не встретил… Теперь-то ты меня понял? — посмотрел на меня дядя Ёша с надеждой.

— Не совсем, — честно признался я.

— Тут всё просто: мы все, кто считаем себя русскими, кто принял духовные ценности русичей-ориан, по сути, являемся в наше жестокое время самыми настоящими диффузниками. Фактически людьми перекати-поле. И нам, если уж мы осознали себя русским народом, надо не копировать демонических героев Запада, а стремиться к тем, кто к нам ближе и по генофонду и духу. Кто, по сути, являются нашими духовными лидерами, не «врагом», надоедливым моралистом и учителями ненужной никому духовности, а теми, за кем следует идти, кому можно верить и от кого надо очень многое почерпнуть. Русские диффузники должны научиться видеть в подлинно русском человеке, или русиче, те великие духовные ценности, без которых будущее человечества просто не состоится. Это чувство справедливости, сострадания, чувство меры, любви к ближнему, безразличие к материальному и власти… Просто я мечтаю о духовном родстве наших российских обывателей-диффузников с теми чудом уцелевшими ариями-русичами, которых академик Поршнев назвал неантропами. Как видишь, речь идёт не о разделении, Гера, а о глубинной связи всего нашего русского родного, высокого и светлого.

На минуту учитель истории замолчал. Под впечатлением от услышанного, молчал и я. Что было говорить? Антрополог оказался ещё и мечтателем. Хорошо это или плохо? Наверное, хорошо.

«Мечтать не вредно», — вспомнил я бабушкино высказывание.

— Ты вот что, дядя Ёша, — прервал я молчание. — Расскажи-ка мне лучше о той оккультной борьбе, которая, по твоему мнению, закончилась победой саамских шаманов. Победой над теми, кто пытался продать Кольский полуостров Западу.

— Это-то мне тебе и надо рассказать, — оживился историк. — Но ты меня своими вопросами постоянно отвлекаешь…

— Честное слово, больше не буду, — поклялся я.

Глава 3. Первый рассказ дяди Ёши

— Тогда слушай и не перебивай, — с напускной строгостью сказал учитель истории. — А для удобства пойдём в мой кабинет. Там под рукой нужные нам книги да и в креслах сидеть удобнее…

Мы вошли в комнату, которую дядя Ёша называл своим кабинетом, и уселись в глубокие удобные кресла.

— Видишь, сколько книг! — показал учёный на полки. — Я их собирал всю свою жизнь. Тут и наши советские издания, и монографии западных учёных, и даже переводы некоторых китайских летописей. То, что ты видел в зале, — капля в море по сравнению с этим, — показал он на стеллажи с книгами. — Там больше для гостей, здесь для работы… Вот перед тобой три различных издания Торы. Эта на арамейском языке, та на иврите, а то издание можешь почитать — оно на русском, — показал он на одну из книг. — А вот здесь полное, доступное только раввинам, собрание свитков каббалы. — Положил свою руку на один из здоровенных ящиков дядя Ёша. — Я достаточно понимаю и арамейский, и иврит. Поэтому, если и допущены мною какие-то неточности в выводах, то они незначительны. Так вот, — начал учёный еврей свою лекцию. — Прежде чем подробно тебе рассказать об оккультном противостоянии саамских шаманов со своими оппонентами с Запада, я считаю необходимым познакомить тебя с тем тайным знанием, которое принято у нас называть магией. Наверняка ведун тебе объяснил, что в Мироздании нет ничего, кроме информации, различных форм материи — начиная от микромира и кончая макро, законов силового равновесия и их взаимодействия. Где одним из центральных является закон меры. В ведической ориаио-бореальской традиции это звучит как Навь, Явь и Правь. Тебе, я думаю, понятно, что без законов взаимодействия или равновесия любая система из строго отлаженного механизма тут же превращается в набор всего и ничего. В самый настоящий хаос…