Путин Инкорпорейтед

«Глазычев считает, что и один из трех малых городов не сохранится, во всяком случае — в статусе города. «Это прежде всего проблема ментальная, проблема священного ужаса, который охватывает начальственное сознание от того, что территории какие-то, ранее освоенные, ранее используемые (выгодно экономически или нет — это история, надо разбираться, по-разному бывало), будут сжиматься, — говорит профессор Глазычев. — Важно осознать, что сжатие этих территорий — публичное благо, а не трагедия. Но только при условии, что население периферийных пространств не будет брошено на произвол судьбы».

Управляемость сжатия заключается в том, чтобы удерживался базовый каркас расселения, а жители экономически мертвых периферий имели возможность мигрировать в более комфортные для жизни места с доступными социальными услугами. В общем, понятно: были бы кости, мясо нарастет. Сохранить этот каркас — вопрос номер один. И главное здесь — поддержка городов, особенно крупных.

Поэтому сейчас перед каждым регионом страны стоит вопрос о штучном выборе городов, которые должны стать точками опоры. Подчеркиваем: штучном выборе. Такая процедура — всегда вопрос конкретного знания и ориентирования на местности. Знание же это нынче невелико. А уж успешно реализовать штучный выбор из федерального центра просто невозможно.

«Принципиально важная вещь при этом — признание многоукладности России. Старое слово “многоукладность” хорошо использовали 100 лет назад. Но сейчас повсеместно делается вид, что ее нет. Я уже не говорю о Кавказе, — рассуждает Вячеслав Глазычев. — Причем речь идет не только о многоукладности России в целом, но и о многоукладности большинства ее административных регионов, которые на самом деле представляют собой совокупности нескольких в географическом смысле разных стран».

Управляемое сжатие не получится реализовать без повышения мобильности населения, в первую очередь периферии. Как его стимулировать? Во-первых, через учебные миграции. Сельская уральская молодежь, которой трудно добраться, например, до Екатеринбурга, получает профессиональное образование в городах-райцентрах. Молодежи депрессивных моногородов, где мало рабочих мест, могут помочь программы получения образования в Екатеринбурге и Нижнем Тагиле. Получив образование, они, скорее всего, не вернутся домой, но будут иметь больше возможностей выбора. Но пока в России очень слаба система поддержки образовательной миграции.

Повышение мобильности населения означает также программы строительства жилья, и не обязательно в собственность, но и арендного, в тех местах, где возможности есть или завтра будут. В советское время деньги и жилые квадратные метры засчитывались в программу строительства КамАЗа или ВАЗа, вспоминает Глазычев. Сегодня этой схемы нет вообще. А у муниципалитетов по нашим правилам межбюджетных отношений нет ресурсов для задела в развитии этой сферы. И это принципиальная задача, которая пока на муниципальном уровне решаться не может. На региональном — иногда, хотя бы при непротивлении федерального центра.

«При этом обязательный момент — развертывание сетевых структур, развитие горизонтального взаимодействия. То есть внесение смысла в статью “О межмуниципальном взаимодействии”, которую в законы включили, но не используют, — дополняет Вячеслав Глазычев. — Это возможности обмена не только рыночными продуктами, но и продуктами полурыночными и нерыночными, включая культурные. Без этих связей нельзя будет говорить о каркасе, а только о совокупности отдельных элементов».

Поставим вопрос: в каких условиях, при каком соотношении и какой роли каждого из уровней власти мы сможем совершить прорыв с точки зрения качества городской среды, качества жизни людей? Может показаться, что модель, построенная на централизации, должна давать для этого хорошие возможности: можно установить приоритет, административно сосредоточить на нем ресурсы. «Однако весь опыт функционирования вертикали власти показал, что проблема на практике решается очень плохо. Могу констатировать, что в наших условиях вертикаль с этой задачей не справилась, — уверена Ирина Стародубровская, руководитель лаборатории Института экономической политики им. Е. Т. Гайдара. — Поэтому мы выдвигали в качестве основного направления развитие федеративных отношений, децентрализацию и возвращение к нормальным демократическим механизмам. Думается, города и городская среда смогут развиваться успешно только тогда, когда они станут нормальными самостоятельными территориальными субъектами, способными планировать свое будущее»…»

В общем, «на моих похоронах собрались вампиры»: и богемно-московский архитектор-десталинизатор Глазычев, и гайдаровские тети. И все это очень быстро выросло в государственное мнение.

«…Сейчас необходимо задуматься над способами достаточно быстрой модернизации городской среды по крайней мере в 12 городах-миллионниках», — считает теперь министр экономики РФ Э. Набиуллина. Подробнее:economics/2011–12–09/1_nabiullina.html

Министр Эльвира Набиуллина в 2011 году признала, что жизнеспособность малых и средних городов России вряд ли удастся сохранить с учетом современных темпов переселения. И пояснила причину — бюджету невыгодно поддерживать населенные пункты, число жителей которых не превышает 100 тысяч человек. На поддержку таких городов, согласно информации МЭР, ежегодно тратится 2–3 % экономического роста страны. Министерство планирует тратить эти деньги с большей отдачей и выгодой — инвестировать в мегаполисы. Крупные города обладают разносторонне развитой экономикой, промышленностью и могут предоставить людям больше возможностей для заработка и реализации.

В своей речи на Московском международном урбанистическом форуме Эльвира Набиуллина отметила, что переселение от 15 до 20 млн. человек в мегаполисы произойдет в ближайшие несколько лет, при этом исчезновение населенных пунктов и миграция населения в мегаполисы — «здоровая глобальная тенденция», считает министр.

Вам все ясно, читатель? РФ не только должна вступить в ВТО, лишившись остатков обрабатывающей промышленности и получив как минимум 2,2 млн. новых безработных, но и сжаться. Сбежаться в 12 городов. Оно и понятно: после форсированной ВТО-изации должны прекратить свое существование многие промышленные города: из-за закрытия производств и распада отечественных кооперационных цепочек.

Вот это, надо понимать, и есть настоящий «план Путина»?

Что нам предлагают либеральша Набиуллина и паркетный архитектор Глазычев (его биография—dossier/glazychev_biography.htm)?

Свезти основную массу народа в большие города (из двенадцати десять — до Урала), обезлюдив громадные пространства. Которые — читай Глазычева — экономически нерентабельны. То есть, нужно обезлюдить Сибирь и обширные районы европейской части федерации, создав 12 мегаполисов-островов.

Теперь продолжим уже мы (в отличие от кретинов-либералов, умеющие думать). Мегаполисы, как их ни обустраивай — демографические могилы, нездоровая среда по определению. Скученное в «большеградах», люди не станут рожать детей (тесные квартиры не рассчитаны на большие семьи). Значит, процесс вымирания русских ускорится. Кроме того, скученность людей в мегаполисах, отравленных выхлопными газами, промышленными выбросами и электромагнитным «смогом», превращает горожан в нервных, издерганных, истеричных существ. В новых варваров, абсолютно нежизнеспособных, нездоровых во всех смыслах. Живущих в городах (в бетонных коробках и квартирах-клетушках), задыхающихся в автомобильных пробках, измотанных ежедневными поездками на работу и обратно.

Дальше: а за счет чего новопереселенные в города будут жить? Где они смогут работать? Ведь членство РФ в ВТО закрывает нашу перерабатывающую индустрию, каковая сейчас еще и выносится за пределы больших городов. Нефтегазопромыслов в городах-миллионниках тоже нет, равно как и другого сырья для добычи. В сфере услуг и в торговле импортом все работать никак не могут. Значит, наши либералы планируют создать пусть и не аушвицы, но некие «бархатные мельницы» для перемалывания остатков русского народа.

Трудно отделаться от ощущения, что для глазычевых и набиуллиных хлеб, мясо, молоко возникают прямо в супермаркетах, а горючее — прямо на бензоколонках. Где-то надо заниматься сельским хозяйством, где-то — добывать нефть и газ. Где-то — руду извлекать, обогащать, плавить металл. Где-то нужно делать разнообразные машины и механизмы, строить корабли и самолеты — и так далее. Причем подчас — даже не рядом с большими городами. Кто это будет делать в антропологической пустыне, что раскинется вокруг городов — концентрационных лагерей?

Далее: каким образом глазычевы и набиуллины представляют себе грандиозное строительство для переселения 15–20 миллионов душ? Это — равносильно строительству 15–20 новых городов размера Одессы или Донецка. Это же гигантские затраты на прокладку новой инфраструктуры, энергетики, на возведение трехсот-четырехсот квадратных миллионов метров жилья. Ибо имеющиеся города такого увеличения популяции просто не выдержат. Сколько ресурсов нужно будет бросить на такое строительство, отвлекая их от других строек и проектов?