Путин против Путина. Бывший будущий президент

Вместе с тем, несмотря на то что я чрезвычайно рад происходящему, элемент осторожности все же исключать нельзя. Что меня немного смущает — первое: для чего Путину была нужна эта пауза в четыре года? Это явная потеря драгоценного для страны времени. Возможно, правда, таким маневром он ввел в заблуждение и Запад, и доморощенных либералов. Второе: можно было, уйдя с поста президента, продолжать выбранный стратегический курс — рычаги влияния для этого у Путина были. Нужно было не только отрабатывать политтехнологические перспективы своего возвращения, но и стратегию не менять. Для политтехнологий у Путина есть, конечно, Сурков, но Сурков всего лишь блестящий менеджер — философия, глобальная стратегия — не его дело.

Есть еще момент, омрачающий эйфорию от путинского возвращения, — управлять страной ему предстоит в условиях сильно изменившейся геополитической конъюнктуры. Вторая волна финансового кризиса будет, западные либералы, скорее всего, ополчатся не на шутку. Ведь возвращение Путина — это фактически их поражение, желание отыграться у них будет очень сильным. Значит, возрастают риски, например, вспышек сепаратизма на Северном Кавказе, да и мало ли где, амбиции региональных баронов можно подогреть где угодно.

Так что вряд ли предстоящие двенадцать путинских лет будут благостными и безоблачными. Вот поэтому и возникает вопрос: а способен ли Путин задействовать весь потенциал нации, привлечь тех, для кого Россия — это все? Ограничиться политтехнологическими трюками, как это было до сих пор, уже не удастся. Путин уже исчерпал свой инерциальный запас, от него ждут совершенно новых идей. Ему необходимо искать новые источники легитимации, новых людей. Те люди, которые сегодня окружают Путина, обрыдли всему обществу. Парадокс: свита Путина подорвала надежды либералов, но сумела надоесть и патриотам. Они долгое время питались харизмой своего лидера, но сегодня уже понятно, кто есть кто.

Что же касается Медведева, то его президентство было успешным, потому что продолжалось всего четыре года. Вот второй срок был бы политическим фиаско и для него, и для страны. Окружение Дмитрия Медведева превратило бы второй срок в еще одну либеральную революцию в России. Вовремя уйти — это большое искусство. Второй медведевский срок мог обернуться большим злом и распадом России. Можно сколько угодно иронизировать на предмет инертности россиян, но я не исключаю, что кое-кто мог бы взяться и за оружие, объяви Медведев, что намерен баллотироваться на второй срок.

Потребность в идее

Политическую стратегию можно строить на внятной национальной идее. При этом из четырех президентов России никто так и не удосужился ее сформулировать. По сути, страна, начиная с Горбачева, живет в идеологическом вакууме. Отсутствие национальной идеи в России — это печальный факт, но это факт. Парадоксально, но национальная идея в нашей стране лежит на поверхности. Основой для российской идеологии может быть, к примеру, преобладание целостности над атомарностью, особый исторический путь страны, уникальная, присущая только нам система этических ценностей. Мораль, воплощенная в лозунге, — это и есть национальная идея.

Вот только у нас такая тонкая вещь, как идеология, передана в руки технологов. Я просто вынужден вернуться к Суркову — это идеальный технолог, потрясающий кукловод, Макиавелли своего времени. Но он технолог! А вот идеологию творят люди другого типа… Сурков, с одной стороны — являясь гарантом технологической эффективности Владимира Путина, с другой стороны — является препятствием для создания национальной идеологии. Именно Сурков! Вместо идеологического концепта он всегда предлагает технологический проект, ну просто не может он по-другому. Я с уважением отношусь к Суркову, но поручать ему идеологические проекты — это как каменщика заставить гранить алмазы — он должен отличные казармы строить, а не с бриллиантами возиться.

Это происходит от того, что Владимир Путин недооценивает значение идеи. Он гениальный прагматик, идеи для него не имеют значения, в отличие, скажем, от американских неоконсерваторов, те-то понимают, какой силой обладают идеи… И это проблема реального тандема, не мифического Путин — Медведев, а реального Путин — Сурков!

В этом тандеме идеология родиться не способна. И мне кажется, что если Владимир Путин будет недооценивать значение идей, то рискует на своем третьем сроке столкнуться с такой идеей, которая окажется непреодолима политическими технологиями. И это будет наш общий проигрыш.

Третья сила

Политическая система, созданная Владиславом Сурковым по заданию Владимира Путина, впервые столкнулась с серьезным испытанием. Последствия этого испытания могут быть роковыми. В краткосрочной перспективе это не столь вероятно — костер, скорее всего, удастся погасить. Но в среднесрочной перспективе (март и что за ним последует) и в ближайшие год-два ситуация, вполне вероятно, рискует стать критической. Это уже не технический сбой, это результат системных ошибок, многоплановой диверсии или просто неспособности Путина и его системы справиться с историческими вызовами.

Что мы имеем на сегодняшний момент? Почти точное повторение ситуации конца 80-х годов. Тогда ситуация была следующей: советская власть контролировала ситуацию, но совершенно не понимала, что ей делать. Все было брошено на решение чисто технических задач. В обществе царили апатия и раздражение. При этом небольшая, но внутренне консолидированная группа «либеральной интеллигенции», ориентированной на Запад («малый народ»), была мобилизована на свержение системы и разрушение государства (процессом управляли из-за рубежа). Безмолвствующий народ совершенно не хотел разрушений (голосовал за СССР в марте 1991-го), но существующим положением был недоволен и защищать статус-кво не собирался. Репрессивный аппарат был на стороне власти, историческая инициатива — на стороне бунтующих западников.

Во что это вылилось в 1991 году? В крах СССР, создание антисоциальной и несправедливой олигархической капиталистической системы, в начавшийся распад России, в слом социализма и безумие 90-х, в торжество компрадорской буржуазии и русофобствующих элит. «Эхо Москвы» и его идеология утвердились у власти.

Путин в 1999 году заморозил ситуацию — но не изменил на противоположную. Вначале казалось, что он выжидает удобного момента. Потом — что он теряет время. Теперь кажется, что он просто не понимает того, что происходит. Или жестко дезинформируется своим окружением. Он стремительно утрачивает легитимность своего правления при сохранении контроля над легальными процедурами и процессами. В глазах народа он постепенно утратил набор позитивных отличительных признаков. Запад и отчасти либералов ему ввести в заблуждение удалось, но к народу он отнесся как к бессмысленной материальной массе, вообще сбросил со счетов. Это был просчет.

Операция с Дмитрием Медведевым предназначалась только на экспорт: США видят, что во главе стоит «либерал» и ослабляют давление на Россию, ожидая, что на следующем сроке этот «либерал» сам развалит страну. В то же верит и ультралиберальная оппозиция, гипнотизируемая проектами ИНСОРа. Все это удается, и Путин организует свое легальное возвращение, которое Западу остается только признать. Но…

При этом сложные манипуляции с либералами и Западом вообще оставляют без внимания народ. Его приравняли к нулю. Он, конечно, давал для этого основания. Но этого делать было нельзя. Фиктивные соцопросы проплаченных прокремлевских служб вводили в заблуждение не только массы, но и самих руководителей. Макиавелли предупреждал, что самое опасное для правителя — поверить в собственную ложь. Технологический успех Путина стал его историческим провалом. Отныне в лучшем случае его будут терпеть.