Путин. Взгляд с Болотной площади

К сожалению, люди сегодня практически разучились верить в бескорыстие, искренность, жертвенность. Все сразу видят коммерческий интерес. Часто спрашивают: «А вам за это платят? А что вы с этого имеете?» Когда пытаешься объяснить то, что я вам сейчас рассказываю, то видишь, что не верят. С такими настроениями тяжело развиваться. Кто-то подумает о нас, что мы чудаки, но кто-то же подумает, что можно и так жить и действовать. И потихонечку-потихонечку, я думаю, это будет сдвигаться.

– Есть такое понятие — «кабинетный политик». А вас, наверное, можно назвать уличным политиком. Какие трудности и опасности у уличного политика?

— Во-первых, наша уличность, если можно так выразиться, это явление отчасти вынужденное. Партию зарегистрировать практически невозможно, участвовать в выборах — тоже. Ты или должен переступить через свои убеждения и пойти в партию, которая тебе не близка, делать там карьеру, притворяться, и только тогда ты сможешь пройти в парламент и заниматься не только уличной политикой. Или ты должен пойти в исполнительную власть, но для нас этот путь закрыт. Есть «черные списки», это ни для кого не новость. Сама власть нас выталкивает на улицу. И ей, конечно, очень удобно нас изобразить маргиналами, которые бегают по митингам.

А по поводу опасности… Сегодняшнюю ситуацию я характеризую как «бархатный террор», «бархатная диктатура». Это, конечно, не диктатура в полноценном смысле слова и не террор, потому что у нас, слава богу, инакомыслящих в массовом порядке в тюрьмы не сажают. Карательные отряды по улицам не ходят, у подъездов не отлавливают и руки-ноги не ломают в массовом порядке. Хотя отдельные прецеденты бывают. Бархатное, мягкое давление постоянно осуществляется. При любой удобной возможности, на любой массовой акции тебя задержат, на тебя составят фиктивный протокол, что ты ругался матом или не повиновался милиции, и это будет ложь от начала до конца. Я на своей практике вижу это ежедневно. Осуждают при любой возможности. Могут штраф присудить, могут 15 суток. Тебя постоянно стараются выбить из нормальной колеи. Чтобы в следующий раз ты как следует подумал: «А нужно ли?» А то опять схватят, опять посадят, будут проблемы.

Это влияет на любого человека. Лично мне проще, потому что я стараюсь минимально зависеть от государства. Работа у меня такая (я частной юридической практикой занимаюсь), что я не завишу от работодателя. Семья у меня — единомышленники. В материальном плане опять же я стараюсь следовать принципу разумного ограничения своих потребностей…

– Это как?

— Аскетизм в разумном понимании. На гвоздях я не сплю и не хожу круглый год в одной рубашке. Но стараюсь минимизировать потребности: питание, одежда, развлечения… Я всем этим пользуюсь, но в разумных пределах. Так и с деньгами. Можно мне верить, можно нет, можно сказать, что у тебя не было возможности дорваться до лакомого куска, но я считаю, что излишняя собственность отягощает человека. Создает ему ненужные проблемы. Я считаю, чем больше ты отягощен собственностью, тем менее ты свободен.

– Свобода — это когда нечего терять… Это Дженис Джоплин такие слова пела.

— С этим можно согласиться… Я минимизировал свою зависимость от государства, поэтому меня зацепить чуть сложнее. Но я понимаю, что если завтра кто-то решит сфабриковать уголовное дело против меня… это может быть в любой момент. Или проломить мне голову…

– Вам угрожают?

— В последнее время стали в мой дом врываться, в мой подъезд. На мои телефоны, номера которых никто особенно не знает, приходят SMS с угрозами: «Мы придем к тебе. Жди нас!» В три ночи приходят такие эсэмэски. Жене моей тоже приходят. Я обращаюсь, конечно, в милицию — в полицию теперь, — но там это никакого энтузиазма не вызывает. Перед Днем гнева приходили в подъезд и исписали все стены, залили лестничную клетку мазутом. В другой раз не пожалели десятков яиц, все было залито. Перед этим навоз привезли и вывалили перед дверью в подъезд. Ну как это расценить? Это прямого урона моему здоровью и жизни не несет, но постоянно нервная обстановка. Ты думаешь: «Сегодня они мазут налили, а завтра его подожгут?»

Еще на меня нападали. Задачи калечить, видимо, не было. Я сопротивлялся нападению, и им не удалось меня сильно повредить. Хотя лицо попортили, что называется. Слава богу, мои знакомые в этот момент по двору проходили, шум возник, их спугнули. Так что я представляю, как это может происходить. Я готов, хотя ко всему никогда не будешь готов… Это травля инакомыслящего. Такая травля абсолютно противоречит понятию демократического государства, которым так любят щеголять наши руководители.

– Хиппи, вкладывающий цветок в дуло винтовки национального гвардейца, он левый. И Че Гевара, весь обвешанный оружием, тоже левый. И Пол Пот, убивший половину своего народа, опять левый. И даже Билл Клинтон, игравший на саксофоне в Белом доме, тоже в каком-то смысле левый. Но кто из них по-настоящему левый?

— Есть три базовых принципа; если человек их разделяет, то он левый. Во-первых, гуманизм. У нас, к сожалению, и среди левых тоже распространены такие маргинальные взгляды — сейчас мы до власти дорвемся и перевешаем всех врагов народа. Я считаю, что это противоречит самой идее гуманизма. Гуманизм — не значит беззащитность или безволие, понятно, что на любую агрессию надо отвечать. Но самоцелью делать насилие нельзя. Кто с этим не согласен, тот не левый.

Второй момент — признание основополагающей ценности принципов самоуправления и народовластия. То есть уход от государственного патернализма и опора на низовую активность. Не отрицая государства, конечно, но понимая, что в перспективе государство должно слабеть, а низовые сети — как угодно их назовите, коммуны, кибуцы, общины — должны укрепляться. Те, кто это отрицает, кто опять хочет навязать нам монополию одной партии, президента или монарха — а среди левых есть и такие, кто за монархию, чего только не бывает! — для меня эти люди не левые.

В сфере экономики нужны общественные формы хозяйствования. У нас постоянно перегибы. Если в советское время был перегиб с подавлением частной инициативы, сейчас, наоборот, перекос в другую сторону — концентрация на прибыли и обогащении. Но чтобы кто-то получал чрезмерную прибыль, кто-то должен на него чрезмерно работать. Должна быть разумная конкуренция: государственные предприятия, кооперативы, народные предприятия, частные хозяйства. Тот, кто за полную госмонополию или за полную свободу рынка, — я сомневаюсь, что этот человек левых взглядов.

И последний очень важный принцип — это интернационализм. Дружба разных народов, отсутствие ксенофобии, шовинизма, национализма — это признак того, что человек левых взглядов. Сейчас есть попытки гибридов, но так можно и до национал-социализма докатиться. Там тоже в названии «социализм» есть, но как это все выглядело и каким ужасом было, мы прекрасно знаем.

– Художественный образ левого — это длинные волосы. И в рок-н-ролле у всех длинные волосы. А правые, например, скинхеды, — это голые черепа… Почему у вас такая прическа?

— Никогда я длинных волос не носил, хотя у меня много рок-музыкантов знакомых. С Егором Летовым я был знаком, он мне близок по мировоззрению… Как мне удобно, так я и хожу. В этом моя свобода. Мне так практически удобнее, особенно когда милиция хватает… И если нужно вести работу среди националистов или фанатов, то с такой головой мне проще.

– Вас многократно задерживали и много раз сажали за решетку. Что происходит после задержания? Как к вам относятся в милиции?

– Так сложилось в последние годы, что – помимо моей воли, никакого удовольствия я от этого не получаю – я посетил десятки отделений милиции. Я расцениваю мое пребывание в милиции как вид агитационной работы. В некоторых отделениях милиции мне знакомы большинство сотрудников. И они меня знают прекрасно. Да, я четко понимаю, что они люди системы и будут выполнять команду, хотя я думаю, что если, например, поступит команда меня ликвидировать… далеко не все на это пойдут. Многие… большинство… не пойдут. На личном уровне я бы отметил у многих симпатию, лояльность и даже дружеское отношение. Он тебя скрутил, заковал, притащил, а потом, когда никто не видит, говорит: «Ну, ты извини… это как бы моя работа». А в самих отделениях идет общение нормальное, вплоть до уровня начальников отделений, когда они приглашают тебя и интересуются в том числе и политической ситуацией, вопросы задают и свое мнение высказывают. Благодаря политике властей у меня среди сотрудников милиции появилось много если не единомышленников, то скрытых сторонников. Унижений и издевательств там нет.