Путник

– Говорила с ним?

– Куда там! Он от меня, как чёрт от ладана рванул. А может и правда – не заметил.

– Это, конечно не моё дело, но что у вас с ним за конфликт?

– Я давно мечтаю, чтобы кто-нибудь в него влез. Конфликт глупый, – Васю терзают муки и страданья по поводу моей невинной души. Он продолжает считать меня-то ли маленькой девочкой, то ли взрослой авантюристкой или ещё кем. Всё время рвётся меня защищать. Ой, не хочу я про это…

– Похоже, со мной тоже самое.

– Спасать кого-нибудь хочешь?

– Нет, спасатель тот же – Вася. Только спасает не меня, а от меня… всё человечество.

– Вообще это в его стиле, но учти – это он от всего сердца. Характер… а что ты, в самом деле думаешь?

– Что думаю?

– Ну… вообще, – о нас, всех нас, о времени? Ну и про Васю тоже.

Сергей пожал задумчиво плечами, прошёлся по комнате и уселся на подоконник.

– Я пока не могу заключения делать. Есть пока только отдельные наблюдения… на что упал взгляд, что ли… ну вот я заметил, что средний рост людей снизился. Во мне всего сто семьдесят пять сантиметров, а я у вас если не богатырь, то человек высокий. Потом уровень развития техники… знаешь, – я большего ожидал. Ну, а Василий… ну, что Василий?.. Василию нужно решить задачу в условиях неочевидности. Из двух зол он выбрал то, в котором лучше разбирается.

– Насчёт роста – это ты верно заметил. До сих пор никто не может объяснить, хотя гипотез полно. Я слышала, что в ваше время люди по два метра ростом были.

– Ну, два, не два, а метр девяносто – это не редкость. Не все, конечно, – рассмеялся Сергей, – вам для изучения экземпляр помельче достался. Да, так вот, – я думал, что в будущем всё будет не так… знаешь, думал – будет победная поступь человечества. Если есть проблемы, то это будут или технические, или вечные проблемы взаимоотношения людей, или… короче, – проблемы роста. И вот я вижу трёхцветную Землю! Долго пытаюсь понять и не понимаю. Только количество оттенков растёт.

– А как ты оцениваешь свою проблему?

– Как? – Сергей растерянно замолчал, потом повторил другим тоном, – как… с досадой, с недоумением. Я не предполагал, что мне придётся доказывать, что я не верблюд. Начиналось-то всё довольно неплохо. То, что сейчас происходит, похоже на атаку фагоцитов.

– Им тоже есть хочется. По крайней мере, я знаю одного, который здорово проголодался!

– Тебя я в виду не имел, – Сергей сделал приглашающий жест на кухню, – всё готово.

– Почему же, не имел? – Крис, продолжая дурачиться, сделала реверанс и, торжественно покачивая бёдрами, прошествовала мимо Сергея.

– Ну, знаешь… на менаду ты не похожа.

– А на кого похожа?

– На Лелю!.. Вот – издержки холостяцкого образа жизни.

Крис остановилась посредине кухни, с восторгом глядя на заставленный стол, потом, не выдержав, как-то по-детски хлопнула в ладоши, взвизгнула и чмокнула Сергея в щёку.

– Это за ужин?

– Это за ужин, за Лелю, за то, что… – Ёлка смотрела на Сергея сумасшедшими глазами и смеялась каким-то странным смехом.

– За что? – Он невольно поддался её настроению.

– За то, что… – Её улыбка стала вдруг застенчивой. – Знаешь, мне тридцать два года и за всё это время мне ужин готовила только мама. Это было так давно!

Сергей за плечи подтолкнул её к столу.

– Богиня есть будет?

– Только с богом! Ты мой бог… ты – Аполлон… нет, не Аполлон, а то зазнаешься.

– Я русский, между прочим.

– Хорошо, тогда Купала, нет, тоже зазнаешься… ученик Купалы – Волк! Да, ты же Волк, Волк-оборотень; ант – пришелец из прошлого! Ратоборец-полянин… Васькиных четырёх лучших волкодавов заломал… ха-ха-ха… слушай, как ты сумел?

– Да так, – руками, – Сергей улыбался – повезло, мы впятером по лестнице загремели. До сих пор бока болят.

– Я видела – ты весь в синяках! Ты, наверное, даже с Шерханом мог бы сразиться!

– Нет, не мог, – я животных люблю.

Ёлка прыснула, едва не подавившись салатом.

– Он не животное, а очень даже приличный человек, просто у него имя такое.

– Странное имя. Я думал, что Киплинг их выдумывал.

– Это не настоящее имя, – он его потом взял. Настоящего я не знаю. Вообще, он личность довольно загадочная. Шерхан Гей Басса! Европеец, итальянец, кажется… по профессии он – медик, правда с уклоном. Про него много слухов. Много лет доказывает, что необходимо возродить контактные единоборства. Он, кстати, сейчас здесь, в городе…

– Что значит «возродить»? Они что, исчезли?

– Лет сорок назад запретили контактные. Вредно влияют на здоровье.

– А как же милиция, военные?

– Есть много способов дистанционного воздействия. Те же парализаторы, например.

– Стало быть, он – ретроград?

– Я бы не сказала, – в его словах есть резон. Есть люди, которые его поддерживают. Вася, например! Я тоже…

– Значит, кое-где ваши мнения совпадают? Значит, ещё есть шанс найти общий язык.

– Жизнь научила… я в буферной зоне попала в неприятную историю, – меня украли. После как-нибудь расскажу.

– А сейчас?

– Сейчас я отправляюсь в НОК-центр искать твою последнюю надежду… Татьяну, то есть.

– Как ты туда проникнешь? Там далеко не проходной двор.

– Не забивай голову, – проникну. Сейчас я тебе лучше дам что-нибудь из одежды, на всякий случай.

Крис привстала и несколькими глотками допила остывший чай.

Сергей поймал себя на мысли, что не перестаёт ей любоваться. Каждый жест, каждое движение этой женщины не имели ни своего начала, ни логического завершения. Она переливалась из одного положения в другое, иногда быстрее, иногда медленнее, но никогда рывком; и даже тогда, когда она не двигалась, создавалось ощущение, что фантастический, завораживающий танец мягких линий продолжается, и невозможно было отвести взгляд, нельзя было пропустить ни одного драгоценного мгновенья этого дива!

Он, как во сне, прошёл за ней по, непозволительно, по его понятиям, огромной квартире, слушая вполуха и продолжая таращиться на неё со счастливо-идиотской улыбкой. Не нужно быть Вольфом Мессингом, чтобы определить характер мыслей человека с таким выражением лица, а Крис не относилась к категории женщин, требующих поклонения. В конце концов, она вывела его из состояния прострации радикально простым методом. Увесистый, плотный пакет, брошенный не по-женски умелой рукой, Сергей изловил в нескольких миллиметрах от своего носа. Нельзя сказать, чтобы эйфория пропала вовсе, но это всё же помогло преодолеть ему половину пути с небес на землю.

Крис начала с того, что носить комбинезон, хотя и достаточно удобно, но свидетельством высокого вкуса не является. Такая манера одеваться, равно, как и стремление ездить на мотоциклах, стилизованных под кроссовые, есть прерогатива сопливых мальчиков. Это они в силу своей молодости не способны избавиться от комплексов, свойственных их возрасту и пытаются скрыть их под маской вызывающего поведения. Люди нормальные одевают такую одежду в качестве форменной, либо спортивной. Объявив этот приговор, она многозначительно посмотрела на Сергея, – тот сразу начал стягивать с себя комбинезон, глядя на ментора преданными глазами. Полюбовавшись на произведённый эффект и добавив металла в голос, Ёлка перешла к основной части лекции. Воодушевление прибавлялось в ней с каждой минутой и вскоре достигло апогея. Лицо пылало, глаза горели, голос возвысился до фанфарного пафоса. В ходе двадцатиминутной лекции из сумки, принесённой из дневной разведки, явились на свет божий экспонаты, часть из которых («одевай!») были сразу вручены Сергею.