Пьяная боль

Что хотел, то и получил.

В какой-то момент на ее лице мелькает улыбка, которую она прячет в букете и отворачивается.

Она смеется? Надо мной?

Хмурю брови, не понимая причину ее веселья. Что здесь смешного?

Боковым зрением замечаю, что Аленка всё еще стоит рядом и о чем-то мне щебечет.

Ну, конечно, идиот!

Что она могла подумать? Что я приехал к этой шлюхе, едва прошло две недели с момента нашего болезненного прощания?

Идиота кусок, сука!

Решительно направляюсь к Полине, чтобы объяснить для чего я здесь и ради кого.

Но меня опережают.

Из политеха выходит белобрысый мажор, широко улыбаясь Полине. О чем-то говорит и открывает для нее дверцу своей тачки, приглашая сесть.

И она садится.

Моя девочка садится в тачку к этому щеглу и не оглядывается. Ей плевать, смотрю ли я, плевать на мою возможную, не самую адекватную, реакцию.

А вот пацан замечает меня. Закрыв за ней дверь, он обходит машину и растягивает рожу в самодовольной улыбке, говорящей о том, что сегодня он меня сделал.

Сегодня она выбрала его.

Глава 35. Полли

Три месяца спустя…

Вздрогнула от неожиданного звонка в дверь. Положила нож на разделочную доску рядом с капустой, которую крошила сейчас для борща.

Обтерла руки кухонным полотенцем и на ходу, приближаясь к входной двери, пыталась сообразить, кого могло принести посреди недели в обеденное время.

Мама обедает всегда в кондитерской, да и напробуется там всего за день столько, что вечером частенько отказывается от ужина.

Подошла к двери и немного её приоткрыла. Ровно настолько, чтобы увидеть нежданного гостя и по ситуации закрыть перед его носом дверь.

— Привет, красавица! — возглас Кости заставил меня немного подпрыгнуть на месте и почти закрыть перед его носом дверь.

— Напугал! — выдохнула я облегченно, положа руку на грудную клетку, где в бешенном ритме било сердце.

— Прости, — замялся парень. — Я думал, сюрприз выйдет приятным.

— Да, нет. Он приятный, просто, очень неожиданный.

— В знак своих извинений, дарю тебе вот это, — произнес Костя и достал из-за спины букет белых роз.

Опять белые? Это у него фетиш такой?

— Я же просила тебя, больше не делать мне подарков, — скрестила руки на груди, демонстрируя, что недовольна и цветы принимать не собираюсь.

— А я просил тебя не отказываться от моих подарков, — настойчиво ответил он, едва ли не топнув ногой. — Я хочу сделать тебя приятно. От тебя ничего не требуется в ответ, кроме улыбки.

— Так ничего или что-то, все-таки, нужно? — спросила я, сузив хитро глаза. — Я чую подвох.

— Хорошо, — улыбнулся он, опустив взгляд. — Всё это я делаю только ради того, чтобы ты улыбалась.

— Какой ты корыстный, однако, — покачала я головой, словно, делая выводы. — Всё с тобой ясно.

— Примешь? — протянул он снова букет, глядя на меня щенячьими глазами.

— Ты же не отстанешь, — вздохнула я и приняла его букет, прижав его к груди. — А ты чего без предупреждения?

— Чтобы ты не успела приготовить все ответы на мои вопросы, — ухмыльнулся он. Вернее, на один.

— И какой же? — спросила я с опаской, оперевшись плечом о дверной проем.

— Может, войдем в квартиру, а то тут не очень удобно говорить? — огляделся он, многозначительно указав взглядом на двери соседних квартир.

— Заходи, раз пришел.

Открыла дверь шире и пропустила Костю внутрь квартиры, где он предусмотрительно снял кроссовки уже у порога.

Хм, а я была уверена, что детишки богатеньких родителей ходят везде и всюду в обуви.

— Чем так вкусно пахнет? — спросил парень, с интересом разглядывая окружающую его обстановку.

Ни тебе арок, ни гипсовых статуй, к которым он, наверное, привык. Всё просто и скромно.

— Борщ готовлю. Будешь?

— Борщ? Сама? — еще немного и его глаза выпадут от удивления.

— Сама, — кивнула я и прошла в кухню. — Это плохо?

— Это почти фантастика! Чтобы девушка моего возраста сама готовила борщ, а не заказывала его из доставки!

— Чай, кофе? — предложила восхищенному парню, набирая в вазу воду для цветов.

— Чай, — ответил он и устроился за обеденным столом, опираясь о его столешницу локтями.

Снова с любопытством оглядел окружающую его обстановку, но, как ни странно, отвращения не выказал. Наоборот. Мне казалось, что он умиляется всеми этими маленькими корзиночками с цветами из бисера на столе, которые я плела еще в детстве. Цветные прихватки, стопка кухонных полотенец близ раковины, маленькая вазочка со сладостями к чаю — все это не прошло мимо его внимания. Его взгляд подмечал каждую деталь, но его реакция не заставляла чувствовать себя неловко или хоть сколько-нибудь приниженно перед ним.

— Держи, — поставила перед ним кружку с горячим чаем, которую он тут же обхватил обеими руками.

— Спасибо, — произнес Костя, и на секунду повисла неловкая пауза.

— Ну? — подтолкнула его к диалогу. — Какой у тебя ко мне вопрос?

— Ах, да, — опомнился парень и смущенно опустил глаза в кружку с черным чаем. — Почему ты мне не сказала, что перевелась на заочное? Я с родителями на месяц задержался в Европе. Ну, ты в курсе, в общем-то. Вернулся в политех, надеясь увидеть тебя там, а Аленка сказала, что ты с нами уже не учишься. Почему ты перевелась и ничего мне не сказала?

— Зачем тебе об этом знать? — повела я бровью и отвернулась к кастрюле, чтобы добавить в нее нашинкованную капусту. — Перевелась и перевелась. Значит, есть на то причины.

— Мы с тобой переписывались все это лето, и ты ни слова не сказала о своих планах. Я думал, что мы друзья.

Ополаскивая разделочную доску и нож, пыталась подобрать слова, чтобы не оскорбить его заботу своей черствостью.

Что я ему скажу? Что мои планы его не касаются? Грубо. Он мне не сделал ничего плохого, чтобы я с ним так обращалась. Более того, Костя стал единственным человеком, кроме мамы, от которого я чувствовала искреннюю поддержку, хоть он и находился на расстоянии.