Пьяная вишня

Звонки от мамы всегда одинаковые. Ругает постоянно. Будто не она когда-то говорила – “Смотри Вера, упустишь такого парня, он ведь будущий врач. Неплохо бы в семье врача иметь?“ А теперь вот, наоборот всё перекрутила.

И снова пустота. Телевизор, диван. Несколько раз Вера смотрела на недопитую бутылку коньяка. Сразу вспоминался неожиданный гость из бара и Вера, чтобы снова не влипнуть в какую-нибудь новую историю, старалась бутылку спрятать поглубже в шкафу. С глаз долой.

Чем дальше, тем грустнее всё рисовалось. Перспектива найти работу казалась призрачной. Вера понимала, никуда её не возьмут, если только уборщицей или…в общем, всё очень грустно.

Покопалась в памяти, кто из знакомых мог бы посодействовать. Достала старую записную книжку, где телефоны ещё городские записывала. Открыла блокнот на первой странице, сразу, окруженное звездочками, нарисованными блестящей пастой, имя. Если по-хорошему, Вера должна была вспомнить его первое из первых, но почему-то не вспомнила.

Астахова Лариса – жирным шрифтом – лучшая подруга.

Вера кинулась к телефону и быстро набрала номер.

– Алё, кто это, алё?! Сделай потише музыку! Да подожди ты Мурзик, я ничего не слышу! Алё говорите! Та ити её мать, Мурзик, ты видишь я разговариваю!

В первые мгновения Вера решила, что не туда попала, но высокие нотки Ларискиного голоса трудно было с кем-то спутать. Учительница в младших классах, она разговаривала так, что дети всегда слышали её с первого раза и конечно же ходили по струночке. Она – добрая учительница, только очень громогласная. То, что она кричала в трубку не было удивительно, но было удивительно, что именно она кричала.

– Мурзик, мне так не удобно повернись! Да, черт подери, какого ты делаешь, я тебе сказала боком, а ты как!

– Алло Лариса? – неуверенно проговорила Вера.

– Кто это? Говорите громче, я вас не слышу!

– Лариса это я, – не успела она договорить, как услышала на том конце провода трёхэтажную матерную брань.

Потом всё затихло и снова:

– Алё! Алё! Ку-ку!

– Лариса это – я!

– Верка, ты что ли, мать её, каким ветром, сколько зим! Вспомнила, значит подругу! А я тебе говорила – ты ещё обо мне вспомнишь! Ну, рассказывай, чего там у тебя стряслось. Просто так ведь не позвонила бы, а? Нет, не позвонила. Я же тебя как облупленную знаю. Когда всё хорошо – так Лариска, зачем тебе Лариска. Как прижучил видать тебя твой Боренька, ты обо мне и вспомнила, правильно?

– Боря меня бросил, – заныла Вера, – ушел к молодой медсестре.

– Ааа, вот так вот! А я знала, я знала, что так будет, я говорила!

Вера совсем расслабилась и стала плакать в трубку:

– А теперь, какая разница? Я совершенно одна, даже Дашка не хочет со мной быть.

– Так Полякокова, а ну не ныть. Мурзик собирайся, поедем её спасать!

– Какой Мурзик, – проплакала в трубку Вера, – кот что ли, ты кота завела?

– Ты с дуба упала? Я же не старая дева, чтобы котов заводить. Мурзик это Марат – мой любовник.

– Что? – не поняла Вера.

– Что слышала! Короче, через полчаса мы с Мурзиком у тебя.

Потом гудки. Вера смотрела на трубку как на собеседника, и словно запоминая Ларискины слова, повторила:

– Они с Мурзиком – у меня.

Глава 5

И правда, прошло не больше получаса, когда в дверь стали не только звонить, но и стучать, руками и по всей вероятности, ногами.

– Полякова открывай! – послышалось за дверью.

Чтобы не напугать соседей громкими звуками, Вера поспешила в прихожую, поскорее открыла дверь.

Картина, которая предстала перед взором в другое время повергла бы в шок или состояние близкое к нему, но в свете обстоятельств Вера лишь приоткрыла рот и выдавила:

– Ларис…ка.

Что-то высокое, яркое пронеслось мимо, а вслед за этим ворвался аромат дорогого парфюма и пивной душок. Это неизвестное пока существо уже из кухни закричало:

– Рассол есть! У меня сушняк, у Маратика тоже! Дай водички!

При этих словах в проёме показался парень лет двадцати пяти, возможно он был младше, а может и старше. По его щуплому телосложению и улыбчивому лицу с явными признаками народов Азии сложно было точно сказать, какой у него возраст. Улыбаясь и кланяясь, он вошел в квартиру и остановился в прихожей.

– Привэт, – скромно сказал Марат.

– Проходите, – недоверчиво глянула Вера.

В ответ на приглашение, из кухни послышался стук шкафов. Лариска, а это – что-то, что влетело, была именно Лариска, закричала:

– У тебя в холодильнике мышь повесилась! Если бы я знала, что всё настолько плохо, пожрать бы чего-нибудь прихватила! Придётся заказать пиццу!

Лариса, с разочарованным лицом вышла в прихожую и тут уже Вере удалось её рассмотреть.

Годы берут своё. Сколько Вере с Ларисой? Только тридцать три. Считай ещё девочки. Вера точно не чувствовала себя тётей. Но в момент, когда увидела Лариску во всей красе, прямо перед собой, что-то неизбежное промелькнула в голове. Про скоротечность времени и приближающуюся старость. Произошло это не от того, что Лариска выглядела плохо, вовсе нет. Скорее, оттого что весь её вид будто показывал, как будет выглядеть женщина, если сильно растолстеет, приклеит ресницы, накачает губы, нарастит волосы, наденет тигровое пальто, лакированные ботфорты на высоченных каблуках. В общем, полный набор атрибутов молодящейся ночной бабочки.

Такого Вера никак не могла ожидать. Её Лариска, простая, прямолинейная, староста класса, а потом элегантная учительница, стала похожа на монстра в женском обличии, или на участницу какого-то шоу в ночном клубе определённой направленности.

– Лариса, – неуверенно протянула Вера, – ты же учительница?

Она смотрела и не верила глазам.

– Была учительница. Была! Теперь я и горничная, и медсестра, и госпожа…в одном лице, – она масляно глянула на спутника, – теперь у меня есть Маратик.

– Но что же случилось? Почему…

– А, не спрашивай, потом расскажу, долгая история. Кстати, это мой Маратик, – Лариса потянула парня за куртку и он снова улыбнулся обаятельной, азиатской улыбкой.

– Он, плохо говорит по-русски, так что если хочешь ему что-то сказать, объясняй на пальцах или рисуй. Я конечно учу его, но мы так много времени проводим в постели, это сильно мешает учёбе. Зато у него куча бабла. Вишь, какие наряды мне покупает, – она повернулась вокруг себя и только теперь Вера заметила, всё во что одета Лариска на самом деле штучный товар и явно стоит немалых денег.

– Там поприличнее ничего не было?

– Так Полякова, давай не будем обсуждать мой новый стиль, я не за тем сюда тащилась через весь город. Мы приехали – тебя спасать.

– Ну, проходите, что же мы стоим. Проходите. Я сейчас чай сделаю.

– А покрепче чего-то есть, чай как-то несерьёзно.

– Есть коньяк, – вспомнила Вера.

– О, самое – то, к обеду. Тащи.

– Но…

– Давай, давай, не жлобись.

Пришлось подчиняться.

И вот, они втроём расположились за столиком в кухне, перед ними три пиццы и недопитая Верой бутылка армянского коньяка.