Пять баксов для доктора Брауна. Книга вторая

Что же касается вранья, то миссис Маллоу всегда говорила: «прощен тот, кто исправляется». Удобно, утешительно и, наконец, в самом деле, когда-нибудь станет правдой. У Д.Э. же существовал (и, кажется, по сей день никуда не делся) личный кодекс честности: врать можно кому угодно, только не себе. Себе — только чистую правду: жулик — значит, жулик.

— Ладно, — сказал Джейк, помолчав. — Как ты считаешь, что расстроит ее меньше: то, что ты — прохвост или то, что ты, возможно, умер?

— Мы, — ответил на это Дюк. — Мы оба прохвосты. Или мы оба, возможно, покойники. А всего вернее, что мы оба — где-нибудь у берегов Новой Зеландии. Или Таити. Долго идет письмо.

С этими победными словами Дюк лег спать. Но уснуть не удалось. Он думал, думал, вздыхал, вертелся в кровати с боку на бок, и решил будить компаньона. Джейк просыпаться не хотел, бубнил и отбрыкивался, и Дюк засел читать газетные объявления: вслух, с зажатым носом.

Получилось из этого вот что:

— Это даже и не обман почти, — опять заявил М.Р. — Гимнастика укрепляете здоровье? Укрепляет. Ну, значит, и жизненную силу она тоже укрепляет. Мы с вами, сэр, можно сказать, полезное дело делаем. Ну, передрали мы «Преподавание гимнастики». Но ведь своими словами! А про бег в той твоей книге вообще ни слова не было!

Д.Э. охотно согласился: не напоминать же чувствительному компаньону насчет «совершенно бесплатно» и «только почтовые расходы». Тем более, что сам он собирался в типографию — заказывать еще партию брошюр, спешил, волновался и вообще, был слегка не в себе. Была среда, девять часов утра. Это была уже вторая среда, когда Д.Э. торопился именно в это время. Он набросил пиджак, надел шляпу, открыл дверь и попятился.

На пороге стояла особа неопределенной внешности, неопределенного возраста, завернутая до подбородка в нечто шуршащее, фиолетовое и в вуали до самых плеч.

— Мне нужна миссис Джулия Дей, — сказала особа. — Я хочу получить назад свои деньги.

И она швырнула в него брошюрой. Д.Э. Саммерс брошюру поймал.

— Простите? — поднял бровь он.

— Кто-кто вам нужен? — переспросил М.Р. Маллоу.

— Джулия Дей, — раздельно повторила визитерша. — Мне нужна Джулия Дей.

Двое джентльменов недоуменное переглянулись.

— Сожалею, мэм, — сказал Джейк.

— Мисс, — отрезала особа в вуали.

— Сожалею, мисс, но здесь нет никакой… э-э-э… как вы сказали? Вы, наверное, ошиблись.

— Я никогда не ошибаюсь. Мне нужна Джулия Дей.

— Но ее здесь нет, — опять сказал Джейк.

— Но она мне нужна!

— Э-э, — встрял Дюк. — Ты иди, иди, а то опоздаешь. Так вот, мадемуазель. Может быть, я могу пригласить вас на чашку кофе? Чтобы, так сказать, компенсировать ваше огорчение.

Д.Э. как ветром сдуло. Он выбежал на улицу, остановил экипаж и умчался. Когда он вернулся — около шести часов вечера, на двери висела записка:

«Джулия Дей съехала»

Лицо компаньона было серым, глаза запали и вокруг них образовались круги.

— Четырнадцать, — сказал он коротко.

Д.Э., по виду которого можно было предположить, что он парит примерно в футе высоты над ковриком с узорами из роз, опустился на стул.

— И со всеми, — поинтересовался он, — ты пил кофе?

— Нет, — пояснил Дюк. — Кофе я пил только с Эйлин. Мы пошли к Бруно. Потом вернулись. Она с полчаса, как ушла.

— Какая отзывчивая Эйлин! — порадовался Джейк.

— Да, — сказал Дюк, который сегодня был лаконичен, как никогда, — только пока мы тут отбивались от поклонниц и объясняли, что мисс Эйлин Пикок с Тридцать Седьмой улицы, двести шестнадцать, совсем не Джулия Дей, и никогда ею не станет, заходила Милли.

— Милли? — Джейк наморщил лоб.

— В том-то и дело, что Милли! — Дюк закрыл лицо руками и застонал. — Если бы это была мисс Поуп, я бы только рад был! Все пропало, все! Это была единственная любовь моей жизни!

— А как же, ты говорил, та тоненькая мисс, как там ее…

Джейк пощелкал пальцами.

— Маделин, — подсказал компаньон. — Это было заблуждение. И вообще, она меня бросила. Но самое ужасное, что теперь их не то три, не то четыре!

— Не то три, не то четыре? — поразился Джейк. — Ты еще и не знаешь?

— Нет, — сказал Дюк и убрал с лица руки. — Понятия не имею. Потому что Эйлин завтра уезжает с семьей в Бостон и вернется только через неделю.

— Господи Боже. Сколько ей лет?

— Двадцать!

— Ты с ума сошел. Уехала — и уехала. На что тебе этот богомол?

— Эйлин не богомол!

— Ну хорошо, не богомол. Кузнечик.

Дюк швырнул в компаньона книгой и сел.

— У нее тонкие черты, — сказал он. — Как на полотнах голландских живописцев.

Д.Э. выразил лицом..

— Она нежная! — пояснил Дюк.

— Что-то миссис Маллоу, — Джейк намазывал на хлеб масло, — по-моему, перестаралась с твоим образованием. Она же совсем бесцветная. Прозрачная почти. Просто какая-то молодая креветка!

Д.Э. успел вовремя укрыться за спинкой стула, туфель компаньона просвистел над его головой и ударился о дверь. Дверь начала открываться.

— Джулии Дей здесь нет! — хором закричали двое джентльменов.

Глава тридцать четвертая Профессиональный подход

Д.Э. был рожден гением. Безумие с провалом Джулии Дей продолжалось еще ровно двое суток: столько времени понадобилось, чтобы изготовить латунную табличку: «Д.Э. Самммерс, М.Р. Маллоу, похоронные агенты» и прибить ее к двери. Между тем, письма от барышень, мечтающих обрести семейное счастье продолжали приходить. Желающих восстановить утраченный любовный пыл тоже было достаточно. Компаньоны сшили по костюму у приличного портного, Дюк стал бриться в парикмахерской и душиться одеколоном «Итальянская фиалка», двадцать пять центов унция. Некоторый конфуз, правда, случился со скорбящими родственниками одного усопшего, появившимися на пороге, но сын похоронного церемониймейстера, невзирая на не совсем подходящий к случаю вид обоих агентов, не уронил лица: он подробнейшим образом расспросил, как и что, рекомендовал не экономить на святом и заказывать дуб или ясень, обсуждал обстановку для семейного фото пост-мортем, лично съездил измерить покойного, взял адрес, и затем отнес заказ в ближайшую похоронную контору, где получил небольшую сумму от хозяина и отпечаток грязной подошвы сзади своего серого пиджака от тамошнего агента.

Как-то после завтрака М.Р. Маллоу долго молчал, глядя в газету, которую держал в руках.

— Тьфу, — сказал он. — Свято место пусто не бывает. Вот слушай:

— И пошлый же у вас псевдоним, сэр, — отозвался Д.Э., стоя у зеркала с гребнем в руках.

В этом положении он провел утро до завтрака, после него и, кажется, намеревался провести так весь день.

— Это не я! — вскричал М.Р., впиваясь зверским взглядом в спину рослого компаньона. — Ну и что, что во мне столько же! Дело не в этом!