Пять баксов для доктора Брауна

– Джентльменам угодно поздороваться с проводником? – поинтересовалась она вполголоса. – Нет? Тогда чего же вы ждете? Марш под диван!

«Марш» под диван был совершен в одно мгновение: оба юркнули туда и затаились, как мышки (если уместно говорить о мышках такого размера, конечно).

– Да-да? – громко сказала миссис Фокс, и перед глазами двух джентльменов опустился дорожный плед в бежевую клетку.

Прошуршали юбки. Щелкнул замок.

– Все в порядке, мадам? – голос проводника звучал ой как подозрительно. – Я заметил, что вы вышли на заднюю площадку.

– Здесь так душно, что у меня разболелась голова! – голос миссис Фокс звучал тоже ничего себе: капризно, требовательно и содержал толику той звонкости, что намекает на более или менее явное желание закатить скандал.

– Прошу прощения, мадам, – откашлялся проводник, – выходить на площадку на ходу поезда не разрешается.

– Мне очень жаль, – сказала миссис Фокс уже гораздо более мягко. – Я этого не знала. Дверь была незаперта, и я решила поэтому, что могу выйти, подышать воздухом. У меня, действительно, очень болит голова.

– Гм, – только и сказал проводник. – Пожалуйста, больше так не делайте.

– Ни за что! – теперь голос миссис Фокс сделался еще и кокетливым.

Проводник откашлялся и послышался звук захлопнувшейся двери.

Компаньонам был виден только край траурных юбок и носки дамских ботинок – узкие, квадратные. Они переместились немного вправо и там остановились. Дама вполголоса напевала свою ариетку.

– Ну что же, молодые люди, полагаю, нам будет удобнее беседовать, если вы присядете.

Искатели приключений выбрались из убежища и устроились на мягком диване, обитом бархатом винного цвета.

Вуаль мешала рассмотреть лицо дамы. Кружевную вставку блузки от глухого стоячего воротника до низкого выреза жакета украшало неимоверное количество атласных бантиков. Между краем глухого длинного рукава и муаровой перчатки выглядывал кружевной манжет. Искатели приключений пытались принять непринужденный вид, не сводя глаз со своей неожиданной попутчицы.

Дама тем временем открыла саквояж, стоявший на одном из кресел, который был такого же размера, что и саквояж мистера Маллоу, но только новый и дорогой. Тонкий гибкий стан пассажирки напоминал ласку.

– Если джентльменам почему-либо неудобно, можем прекрасно обойтись инкогнито, – как ни в чем ни бывало сказала она. – Мое имя – миссис Фокс.

Компаньоны кивнули. Следовало представиться и подать руку, но как это сделать, если дама, стоя к вам спиной, роется в саквояже?

– Но как? – потрясенно спросил Джейк. – Как вы...

– Оказалась на задней площадке? – миссис Фокс немного отодвинула вуаль.

Миссис Фокс:

Взгляд темно-карих, почти черных глаз, был острым, черты красивого, несколько неправильного лица тонкие, тоже чуточку острые. Особенно в этом смысле отличался подбородок, выглядевший крупнее и костлявей, чем могла бы пожелать красивая женщина, но это ее почти не портило. Особенно, если обратить внимание на пикантную родинку у края ярких, нервных губ.

– Ваши маневры, как легко догадаться, если проявить некоторую внимательность, были прекрасно видны в окно.

Кивком острого подбородка она указала на занавешенное бархатной занавеской окно салона.

– Ну да, – кивнул Джейк. – Но неужели там, правда, было незаперто?

Тонкие темные брови дамы возмущенно взлетели.

– Вы хотите сказать, что это я ее открыла?

– Э... – Джейк даже покраснел от своей неуклюжести. – Н-нет.

– Бывают случаи везения, – наставительно сказала пассажирка, – которые с первого взгляда кажутся неправдоподобными. Разве вам не случалось с ними сталкиваться?

Искатель приключений был вынужден признаться, что такие случаи бывали, хотя и досадно редко. При этом он подумал, что парочка последних как раз и относится к самому недавнему времени.

А миссис Фокс продолжала:

– Не ценить свою удачу – большой грех, молодой человек. Это во-первых. А во-вторых, – тут она выпрямилась, – кофе! Я как раз собиралась выпить чашечку кофе. Вы ведь не откажетесь составить мне компанию?

– Вы очень добры, – слегка нахмурился Дюк, – но ведь проводник. А нас трое.

– Проводник? – поразилась дама. – Зачем нам нужен проводник? Разве они могут приготовить хороший кофе?

Она расстегнула ремни саквояжа.

– Я повторю: варить настоящий кофе – целое искусство, в котором люди, а особенно проводники поезда, как правило, ничего не понимают!

Произнеся этот патетический монолог, дама достала из саквояжа картонную коробку, мелко расписанную розами, вынула из нее маленький серебряный поднос удлиненной формы и водрузила на стол. Затем поставила на поднос миниатюрный блестящий кувшин. Затем – какую-то маленькую, тоже серебряную, штучку, больше всего напоминавшую солонку, на которую наступил слон.

– Э-э, – протянул Джейк, глядя на все эти приготовления.

– Ой! – хлопнул ресницами его компаньон, и оба хором спросили:

– А что это?

– Это?

Миссис Фокс налила в «солонку» из прозрачного пузырька, достала спички и над отверстиями вспыхнул голубоватый огонь. Затем аккуратно извлекла из коробки совсем уже странные предметы: блестящую металлическую подставку о трех кривых звериных лапах, которую тут же водрузила поверх спиртовки; довольно большую шарообразную колбу, в которую налила из графина воду, и поставила колбу на подставку.

– Подарок одного... друга семьи. Кофейная машина Нейпера, – со всей приличной скромностью произнесла, наконец, она. – Был когда-то такой шотландский инженер, который...

Дюк хлопнул себя по лбу.

– Вспомнил! «Корона Дерби»! – воскликнул он.

Миссис Фокс улыбнулась – вежливо и удивленно, – и жестом дала понять, чтобы он продолжал. Достала еще кофейную мельницу – тоже очень небольшую (и, добавим, очень изящную), большую жестянку с немецким названием и монахом на картинке, аккуратно насыпала оттуда кофе и принялась молоть. Делала она это весьма вдумчиво и даже, можно сказать, с упоением.

– Мой отец – физик, – объяснил Дюк, дождавшись вопросительного взгляда собеседницы. – И он рассказывал как-то про этого Нейпера, и про то, что тот отчего-то отказался патентовать свою машину...

– Да, вот это странно, – согласилась дама. – При том, что эти машины изготавливает кто угодно, и все называют его именем. – Но мы, боюсь, уже не узнаем причин этой не не вполне объяснимой скромности. В конце концов автор мог просто быть человеком эксцентричным.

– Ну да, – согласился Дюк. – Отец тоже так говорил. Тем более, что Нейперу и самому заказов хватало. Вон, одну «Корону Дерби» продали в шестьдесят третьем году...