Пять дней в Азкабане

Глава 2. День второй

Северус ещё долго лежал и не мог прийти в себя. Столько лет он не вспоминал об этом страшном дне. Не говоря уже о количестве лет, которое ему понадобилось, чтобы забыть этот ужас. Ведь это был первый, но к сожалению, не единственный раз, когда по его вине кто-то лишился жизни.

Северус наконец смог прийти в себя и попытался сесть. Затёкшие конечности тут же дали о себе знать. Северус принялся растирать ладони, которые моментально начали покалывать. Потом он, превозмогая тупую ноющую боль в суставах, всё-таки поднялся на ноги и сделал несколько нетвёрдых шагов по камере. Только тогда он заметил у двери жестяную кружку с водой и кусок хлеба, лежащий прямо на полу. Северус быстро подошёл к «завтраку» и схватил кружку, поднося ко рту. Ледяная вода скользнула в горло, обдавая ободранные связки приятным холодом. Северус пил очень жадно, проливая драгоценные капли себе на рубашку. Насытившись, он умылся остатками воды и хорошенько вымыл руки, смывая кровь от порезов и грязь. Хлеб он окинул брезгливым взглядом и так и оставил лежать на полу. Есть всё равно совершенно не хотелось.

Он сделал несколько кругов по камере, потягиваясь и разминая плечи и руки. Потом прислонился к стене и принялся тупо разглядывать камни под ногами. Стало неуютно. Северус чувствовал, что дементора в коридоре больше нет. Видимо, они «дежурили» у камер только по ночам. Но на душе всё равно было паршиво. И виной тому было не только пережитое во сне. Лишь теперь Северус понял, что по-настоящему в Азкабане нужно бояться не дементоров, а времени, которое может тянуться как плавленая резина и сводить с ума… У заключённых не было работы, как в других тюрьмах, они не выходили на прогулки, потому что остров не был предназначен для этого. Им оставалось лишь гнить в своих камерах, погружаясь в самые жуткие воспоминания каждую ночь и сходя с ума.

Северус тряхнул головой, чтобы отогнать от себя мрачные мысли. Потом посмотрел на кусок хлеба, одиноко лежащий на полу. Подумал немного, подошёл к двери, взял хлеб и прислонился плечом к стене возле окна, бессмысленно разглядывая горизонт. Его камера находилась довольно высоко над морем, поэтому лишь встав на цыпочки, ему едва удалось разглядеть полоску тёмно-синей воды. Он придвинулся вплотную к решётке и принялся отламывать кусочки от хлеба, выбрасывая их в окно. Краем глаза он заметил, как резко спикировала вниз чайка. Северус улыбнулся. Хоть одному живому существу будет прок от его заточения. За первой чайкой появилась и вторая. Северус бездумно кидал кусочки хлеба вниз и размышлял о том жутком дне.

***

Когда он очнулся от обморока, за окном была уже ночь. Он лежал в своей спальне, переодетый в пижаму. Возле кровати на стуле сидела мать, протирая ему лоб влажным мокрым полотенцем.

— Как ты? — с беспокойством спросила она, когда Северус открыл глаза.

— Где Дружок? — выдавил Северус, моментально вспомнив произошедшее сегодня.

— Милый, понимаешь… — начала мать и запнулась, потому что в этот момент в комнату вошёл отец.

— Проснулся? — спросил он. Голос был, как обычно, грубым, но Северус готов был поклясться, что в глазах отца мелькнуло что-то похожее на беспокойство.

— У него был глубокий обморок, Тобиас, — укоризненно отозвалась мать.

— Где Дружок? — упрямо повторил Северус, глядя уже на отца.

— Закопали, — серьёзно ответил тот и со вздохом присел на соседний стул.

Северус знал, что пёс мёртв, но ему почему-то было важно услышать ответ от отца. И он испытал даже что-то вроде благодарности к Тобиасу, который не стал юлить и врать или просто отмахиваться от вопроса. Кажется, впервые он говорил с сыном на равных.

— Почему вы это сделали? — пробормотал Северус, безуспешно пытаясь сдержать предательские слёзы.

— Он был опасен, — пожал плечами отец.

— Не был! — крикнул Северус и попытался вскочить с постели, но мать удержала его в полулежащем положении и поправила подушку.

— Успокойся, — мягко проговорила она.

— Он укусил тебя, — снова пожал плечами Тобиас.

— Он не нарочно. Он не хотел. Мы прыгали… и рука попала в пасть… он же извинился…

Северус умолк, отвернулся от отца и заплакал.

— У него могло быть бешенство, — невозмутимо ответил отец. — Да и вообще... Разве мы с матерью не говорили тебе, что нельзя якшаться с уличными животными? А? От них только грязь, зараза и куча проблем!

Северус упрямо молчал, глотая солёные слёзы. Мать вздохнула, встала и вышла из комнаты. Отец тоже поднялся на ноги, но, прежде чем выйти, обернулся и тихо проговорил:

— Я испугался сегодня. Очень испугался.

— Дружка? — сиплым голосом спросил Северус, поворачивая голову.

— За тебя испугался, дурень! — выплюнул отец и быстро вышел в коридор.

К Северусу снова зашла мать со стаканом в руках. Северус покорно выпил горьковатое зелье, разбавленное водой, не задавая лишних вопросов.

— Не переживай, — попыталась она приободрить сына. — Хочешь, мы купим тебе собаку? Настоящую собаку. Отец построит ей конуру. Хочешь?

— Я сам хотел сделать ему конуру, — дрогнувшим голосом отозвался Северус.

— Хочешь — сделаешь сам, — покладисто согласилась мать.

— Нет, — покачал головой Северус. — Не хочу. Я не хочу собаку.

— Можем взять кошку.

— И кошку не хочу, — также глухо отозвался он. — У меня вообще не будет животных. Никогда не будет! Они все умирают…

Мать только вздохнула, погладила сына по голове и вышла из комнаты, плотно затворив за собой дверь.

***

Анализируя сейчас всё произошедшее, Северус осознал, что именно в этот момент он почувствовал смертельный страх за тех, кто находится рядом с ним. Он понял, что из-за него может кто-то погибнуть, что он может стать причиной чьей-то смерти. И тогда он испугался. По-настоящему испугался. Конечно, ему не приходило в голову, что из-за него может умереть кто-то взрослый, кто сам может о себе позаботиться и себе помочь, но вот более слабые… животные или, например, дети.

Именно по этой причине у него никогда не было фамилиара. Перед отправлением в Хогвартс, мать много раз говорила ему о том, что он может взять с собой животное. Кошки, например, были не очень дорогими, даже для их семьи. Но Северус упорно отказывался, ссылаясь на то, что ему некогда будет ухаживать за кошкой, кормить и играть с ней, потому что как только его привезут в замок, он тут же зароется в библиотеке, забыв обо всём на свете. Мать, конечно, знала истинную причину его отказа, но никогда не заостряла на этом внимание.

И, как ни странно, по этой же причине Северус боялся детей. Нет, не своих однокурсников, а младенцев. Крохотных и беспомощных. Даже когда к ним как-то раз приехали погостить тётя Изобэл и дядя Хьюго, папин двоюродный брат, с маленьким годовалым сыном, Северус делал всё возможное, чтобы не оставаться с малышом наедине. А когда тётя Изобэл попросила подержать ребёнка на минуту, с паникой в глазах вылетел из комнаты на кухню.

Он всегда боялся чувствовать ответственность за жизнь других беспомощных существ. Потому что одна жизнь уже была у него в руках…