Пять историй

– Мне никогда не нравилась твоя Настя.

– А отчего она должна нравиться тебе, ведь она – моя жена, а не твоя.

Ник приподнимает Челлентановские брови:

– Ты, Ромка, того?

Понятно, – Настя жена Романа. Понятно? Как бы не так! Ася – чья была? А Маша? Но – святое! Не гуманно (мнение родителей) напоминать об ерунде. Оба активные атеисты, но заповедь о второй щеке.

Когда Роман отдельно от родных, к нему возвращаются друзья. С Костей Дяковым говорят о том, как много дряни. Например, по телевизору в роли нормальных больные, выдают пошлости. Одна бабка-калека (так говорит Дяков, и это коробит Романа) открыто насаждает разврат, мол, это толерантность. Вернуть бы мораль, как в советское время! Коммунист Дяков во фракции, его кабинет в здании Думы на Охотном ряду. Денежная фирма обанкротилась, у Романа не лучшие времена, а тут нужен технарь. Денег немного, зато почёт.

Дома радует больную маму: будет думать в Думе! А мама не рада:

– Ты забыл о брате, Роман!

Брат делает политическую карьеру (удивительно, но факт!!) на «Светлячке» (название предприятия). Ник – лидер «Движения за права…» Вот кому работать в Думе!

Припарковав машину в Георгиевском переулке, идут в застеклённый холл, через кабину металлоискателя. Двое братьев Андреяновых.

Аудиенция удалась. Ника знакомит Роман с молодым коммунистом Дяковым, сам оглядывает будущее место работы.

Работает. Им довольны. И непонятный звонок Дякова. Их кабинеты в пяти метрах.

– Вот, – Костя поворачивает монитор.

На экране какой-то кворум. К трибуне идёт Ник. Тонкий твёрдый голосок. Ругает коммунистов, хвалит оппозицию. Да он и на «Светлячке» именно таким был деятелем! Зря Роман не уточнил направление деятельности протеже. Не менее откровенно, чем упомянутая «калека-бабка», глаголет о «свободных интимных отношениях». Не между полами. Тут и так дальше некуда, «однополыми людьми, как это принято на Западе»! Роман горит от стыда. Как тогда с квартирой. Уйдя из Думы, думает дома.

– Твои родители, имея одного больного ребёнка, и второго делали больным, – вывод Лизы.

– …и сделали.

– Думаю, нет. Но ответь на такой вопрос: отчего ты добрый?

– Ник! Забота о нём.

– Не правильный ответ. Инвалид тут не причём. Твоя доброта тебе дана от Бога, как и другие твои таланты. Напротив, не было бы Ника, ты был бы успешней, защита докторской могла быть не на этой неделе, а девять лет назад.

Вот так говорит Лиза успешная.

Вернулся Роман к науке, но платят мало. Он в пятиэтажке. Полчища тараканов имеют план заселить и его отремонтированную квартиру. Дойдя до меловой черты дезинфицирующего средства, будто споткнувшись, удирают, не входя. И в его жизни черта, которую не переходит.

Лиза уговаривает переселиться к ней. Кстати, дом близко от больницы, в переулке на той стороне Садового Кольца. «Упал, очнулся, Склиф…»

– Ты его боишься? – Лиза психолог.

– Да.

– Эффект собаки. Пёс большой, хозяин против него хлипковат, но считает себя маленьким щенком. Ты любил его в детстве?

– Нет.

– Не правильный ответ. Ты любишь всех. А этого, тем более. Ты – ценный кадр, Роман Денисович. Ты не способен ненавидеть.

– Вечная мука: «Ромик, будь с Николлино». «Куда ты, а Ник?» Свободы глоток, когда они с мамой в Евпатории. Меня не берут: на двоих детей денег нет.

Убегает он играть в компании ребят. Но иногда не убежать. «А ты скоро вернёшься?» – тоскливый взгляд Ника.

– Иногда его взгляд отравлял мне игру.

– Не удалось тебе убежать от него. Когда же ты прекратил убегать?

Об этом он помнит всегда.

…Ученик Ромка Андреянов рисует портрет учительницы литературы… голой. Кто-то вырывает из рук, и картинка идёт по рукам.

Роман, не только в точных науках молодец. Играет на гитаре. Бойко говорит на английском. Не удивительно для богатенького ребёнка из английской или музыкальной школ. Но удивительно для бедняка с Московской окраины. Рисует на пять. По черчению призы: «Золотая линейка», «Серебряный циркуль».

Конец ознакомительного фрагмента.