Пять лет спустя

В конце того же 1928 года в лабораториях арсенала ВМФ в Куре закипела работа. Теперь японцы хотя бы были уверены, что проблема в принципе решаема, оставалось "всего лишь" найти это решение — и они его нашли.

Японские инженеры не пытались изобретать велосипед, за основу ими был взят стандартный парогазовый двигатель Уайтхеда, который они и доводили для безопасного использования окислителя из чистого кислорода. Началась упорная борьба с теми самыми деталями, в которых "скрывается дьявол".

Через четыре года удалось освоить обогащённый кислородом воздух, а потом, спустя пару лет, и вовсе перейти на девяносто восьми процентный кислород.

За пять лет до начала Второй мировой войны японские кислородные торпеды были приняты на вооружение.

Императорский флот Японии, традиционно придававший большое значение торпедному оружию, сразу оценил оказавшиеся в их руках новые возможности. Если раньше торпеды считались оружием исключительно ближнего, и прежде всего ночного боя, то теперь появилась возможность эффективно применять их и в дневных эскадренных сражениях, причём на предельных дальностях артиллерийского огня главного калибра тяжёлых крейсеров. Ещё одним важным плюсом новых торпед была их малозаметность — благодаря отсутствию азота они почти не оставляли пенного следа на поверхности. Не говоря уже о мощной боевой части, позволяющей одним попаданием если и не потопить, то гарантированно вывести из строя практически любой корабль.

Всё это не могло не повлечь за собой серьёзных изменений в тактике применения торпедоносных сил.

Руководство Императорского флота предприняло все возможные усилия, чтобы сохранить в тайне качественный скачок в ТТХ своего нового оружия. Прежде всего, это касалось использования кислорода в качестве окислителя. Японцы полагали, что знание даже одного этого факта позволит потенциальным противникам вычислить всё остальное и, соответственно, разработать контрмеры. В технической документации, маркировке деталей, наставлениях по эксплуатации было запрещено даже само слово "кислород" — окислитель для новых торпед обтекаемо именовался дай-ни куки — "воздух № 2".

Поговорить с Сидзуо Ояги мне удалось только после прибытия в порт. Встречу с новозеландцами я решил провести в кают-компании крейсера "Рюдзин", оттого и решил прогуляться с японским инженером по причалу, чтобы нам никто не мешал поговорить, а заодно и не подслушивал.

— Ваше Сиятельство, — к моему удивлению, обратился ко мне японец на русском, довольно удачно выговорив слова обращения. Впрочем, на этом его языковые знания и закончились. Дальше мы беседовали на японском, — Я довольно неплохой инженер и поэтому, при любой возможности старался рассмотреть двигатели на русских дирижаблях. Как я понимаю, вам при помощи магии удаётся разогнать воздух до больших скоростей. Это так?

— Даже до сверхзвуковых, — подтвердил я, уже понимая, к чему именно меня инженер хочет подвести.

— А воду вы сможете разогнать, используя тот же принцип?

— Мы это уже делаем, и не один год.

— Дайте! Дайте мне такой двигатель и я сделаю для Японии лучшую в мире торпеду! — взмолился Сидзуо.

— Вы даже не хотите узнать, какие требования у меня будут к этому изделию? — усмехнулся я, так как мысль была не новой, и кое-что я уже сам прикидывал и изучал, пользуясь своим допуском в государственный архив, — А впрочем, сначала давайте-ка я вас послушаю. Как вы себе представляете новую торпеду?

— Она будет не хуже кусан-сики гёрай! — клятвенно прижал он кулак к груди.

— Не устраивает, — довольно равнодушно заметил я, — Мне нужна торпеда меньшего калибра, со скоростью более ста узлов и дальностью не менее двадцати морских миль. Да, и она должна быть с головкой самонаведения.

— Это невозможно!

— Вот как? Тогда подскажите, в каком месте я ошибаюсь. Гидрореактивная торпеда калибром в триста миллиметров. Скорость и дальность хода обеспечит техномагический движитель в связке с соответствующими накопителями. Систему акустических датчиков и магнитометрию я тоже беру на себя.

— Но сто узлов?!

— Ничего страшного. Поставите кавитационную головку. Знаете, что это такое?

Судя по широко распахнутым глазам слегка узкоглазого японца, он знал, иначе бы их так не таращил.

— Ничего не выйдет. Система наведения не сработает, — тут же сообщил мне Сидзуо, как только отошёл от первоначального шока, — Шумы от головки забьют все звуки вокруг.

— Вынесете на нос торпеды иглу, примерно в метр длиной. Остальное — не ваши проблемы.

— Тем не менее, я считаю, что наведение невозможно. По крайней мере, акустическое, — встал в позу японец, и мне это понравилось.

Было бы куда печальней, если бы он слепо принял на веру мои слова, а потом весь проект затянулся на долгие годы из-за несостоятельности первичных предпосылок.

— Узконаправленные акустические датчики и частотное разделение шумов, — вбросил я первое объяснение, но заметив, что собеседник меня не понял, решил его немного расширить, — В отличие от корабельных шумов, с их преобладанием звука в низкочастотном спектре, кавитационная головка создаёт шумы на куда более высоких частотах. Практически, они звучат, как шипенье. Мы можем все звуки головки и самой торпеды обрезать так, что гидроакустические датчики их даже не почувствуют. Для этого хватит нескольких холостых запусков торпеды, чтобы мои специалисты нарисовали карту вырезки шумов в нужных нам участках звукового спектра.

— Я правильно понимаю, что вы даёте мне двигатель и систему наведения, с возможностью управления торпедой? — как-то чуть подсдулся Сидзуо Ояги.

— Что-то ещё надо? — поинтересовался я, глядя, как лихо, и в то же время филигранно, маневрирует давно ожидаемый нами эсминец, готовясь швартоваться.

— Осталось узнать — зачем вам тогда нужен я, если все проблемы у вас, оказывается, уже решены? — вполне откровенно, хоть и без особой радости, поинтересовался инженер.

— На этот вопрос мне не сложно ответить. Эта торпеда, как основная, мной была задумана довольно давно. Но ни про противоторпеды, ни про подводную лодку я ещё не размышлял. Не желаешь в этом поучаствовать? — глянул я на японца, хотя это было абсолютно излишне.

Он и так мой. Фанатик торпед, которому ещё и в подводные лодки разрешили нос засунуть.

А у меня небольшая гора с плеч. Теперь появился, наконец, кто этими торпедами займётся.

— Ваше Сиятельство, новозеландцев куда доставить? — в рупор поинтересовался капитан с мостика причалившего эсминца.

Красавчик! Сам при параде, а уж как к причалу притёрся! Прямо с ходу развернулся и в сантиметры уложился! Даст же Бог таланта!

— Пусть в кают-компанию "Рюдзина" их проводят, — чуть громче него спокойно ответил я, усилив свой голос магией, — А ты иди, собирайся с вещами. Завтра со мной в Токио отправишься, — отрубив усиление, кивнул я Ояги, — Торпеды, они сами не изготовятся.

Прибыли новозеландцы, гости дорогие.

Уж сейчас я у вас узнаю, как это вы одной семьёй с двумя сотнями гектаров управляетесь…

Сами не заметите, плохиши, как мне все свои тайны выдадите.

Глава 16

Для женщины, а тем более, для Императрицы, крайне важно, чтобы сияла не только она, но и её супруг, а моё непреклонное: — "Хватит с них и обычного мундира", разбилось о требовательную мягкость Аю, как хрустальная ваза о гранитный пол. Правда, без особого шума.