Пять лет спустя

Отчего я столько внимания уделяю вроде простейшей ситуации?

Так с этим как раз всё понятно — связи.

Без них в России никуда. Самому мне некогда ими заниматься, а Дарья с Алёнкой ограничены своим кругом общения, в который не входят ни министры, ни большинство придворных чиновников.

Вот и посмотрим, будет ли толк от целительницы в этом непростом вопросе.

Стоит честно признаться, что с установлением связей у меня серьёзные проблемы. Если вся наша аристократия буквально спаяна меж собой родственными связями, то у меня такого подспорья нет. Разве, что тётушка выделилась.

Все знатные Семьи в России так или иначе связаны между собой. Успели за долгие послевоенные годы пережениться на дочерях, сыновьях и племянницах так, что у многих из аристократов двойные, а то и тройные фамилии.

У тех же Пушкиных только в Бархатной Книге внесено пять основных ветвей Рода. Там и Мусины-Пушкины, и Бобрищевы-Пушкины, а ещё Боярцевы, Шараповы и Кологривовы. Но и кроме них ветвей ещё немало. Я, хоть всех не знаю наизусть, но Шафериковы, Товаровы и Курчевы, у которых второй фамилией Пушкины значатся, мне частенько попадались на балах и званых вечерах.

Тройные фамилии, хоть и не приветствуются в Империи и требуют отдельного разрешения для их ношения и регистрации, но всё равно встречаются. Допустим, меня как-то раз познакомили с Иваном Яковлевичем Овчина-Телепнёв-Одоевским. А наиболее известным обладателем тройной фамилии, без сомнения является Константин Голенищев-Кутузов-Толстой. Больно уж яркие фамилии он собрал, жаль только сам ничем особым оказался не отмечен. Отдохнула природа на столь славном потомке.

Знаете, поневоле обратишь внимание, когда церемониймейстер на каком-нибудь балу одну за другой выкрикивает три фамилии, а в зал заходит лишь один человек. Поначалу ты теряешься, пытаясь отыскать взглядом двух других. Я так раза два или три так попадался, пока не привык.

— Тяжёлый денёк выдался, но вовсе неплохой, — чисто, чтобы поддержать разговор, заметил я, хотя при этом пялился на Дашкину задницу, весьма отчётливо обозначенную слегка влажным халатом, поднимаясь вслед за ней по лестнице на второй этаж к нашим спальням.

— Да, уж, — машинально кивнула она, перед тем, как уцепиться за перила, чтобы преодолеть пару последних ступеней, — Спокойной ночи.

— Не понял… Я, вообще-то, к тебе, а не к себе иду, — озадачил я её.

— Это ещё зачем? — резко обернулась Дашка, уже поднявшаяся на второй этаж, отчего её халат повёл себя вполне предсказуемо.

Ну, этак слегка распахнулся в некоторых местах, позволив мне наблюдать довольно приятные виды.

— Видишь ли в чём дело, дорогая, — довольно ловко обнял я жену, пользуясь нашей разницей в росте, — Сыновья у нас с тобой подросли, и не первый раз задают мне очень интересные вопросы. В том числе и собственной сестрёнкой интересуются. А у нас с тобой в этом вопросе ещё конь не валялся.

— Давай завтра. Сегодня у меня что-то голова вдруг разболелась, — нерешительно отозвалась жена, начав дышать чуть чаще.

— Голову я сейчас тебе подлечу. Не настолько я плохой маг, чтобы с такой мелочью не справиться, а завтра в больницу отвезу. Пусть тебя всю проверят, чтобы такого больше не было. Ты нужна всем нам здоровая и красивая, — положив руку чуть ниже талии, мягко направил я Дарью к дверям её спальни, заодно отвлекая её разговором.

— Но у меня сейчас опасные дни!

— Вот сыночки-то сестрёнке обрадуются, — затолкнул я её в двери спальни, — А то ведь ждут не дождутся. Алёнкина мелкая их так строит, что они ей порой уже не рады. О своей сестре мечтают.

Вот так, потихоньку — полегоньку, заговаривая зубы, я начал выполнять свой стратегический план.

Вся наша семейная жизнь состоит из взаимных соглашений и ограничений. Пусть не сразу, но они появляются. Реальные рано или поздно приживаются, а те, что с перебором, могут и до развода довести.

Как по мне, с Камышиным мои жёны слегка перебрали. Могли бы и оставить мне хоть какую-то иллюзию свободы. А то, если рассудить, то мне не позволяют того, что другим князьям запросто. И причина лишь в том, что в Камышине у меня дочки купца…

В том-то и беда, оказывается, что я не с балеринками или звёздами полусвета зажигаю. Не использую то, что уже под сотню раз использовалось до меня, но отчего-то всё ещё стоит значительных денег. Такие связи у аристократов за измену не считаются, более того, в светских салонах со смаком обсуждают, к кому и когда перешла та или иная звиздёнка.

Кому бы другому это можно было бы запросто объяснить и на пальцах, но я со своими жёнами, предпочитаю другой способ выяснения отношений.

Если коротко — то меньше слов, больше дела. Чем я сейчас и занимаюсь…

Глава 20

— "Ох, чую, что-то темнит эта парочка", — думал я про себя, допивая утренний кофе и поглядывая на Степана и Игоря Усольцева, которые заявились ко мне с утра пораньше и терпеливо дожидались, пока я закончу завтрак.

Что характерно, сами перекусить отказались и ограничились чаем.

Вид у обоих довольный, как у котов, дорвавшихся до крынки со сметаной, когда хозяйки нет дома.

— Ну, рассказывайте, что у вас произошло? — спросил я, поднимаясь из-за стола.

— Пойдём на крыльцо выйдем. Сейчас Игнат подъедет, — позвал меня Степан на улицу.

Ага. Они ещё и моего главного агрария умудрились к делу припрячь. Утро точно перестаёт быть томным.

Накинув куртку, так как по утрам уже становится свежо, я вышел вслед за своими друзьями на крыльцо.

Хм-м.

Игнат въехал через широко распахнутые ворота моего двора… На тракторе…

— О, никак юбилейный какой выпустили? Дайте-ка угадаю, неужели тысячный? — обрадовался я неказистому на вид колёсному тракторёнку, который бодро подъезжал тем временем к крыльцу.

Оба моих друга лишь фыркнули в ответ и уставились на меня во все глаза.

Что это они так смотрят и скалятся? Сделав шаг вперёд, чтобы не видеть их гадкие ухмылки, я лишь услышал у себя за спиной сопение, словно кто-то сдерживается, не желая нарушить утреннюю тишину бессовестным смехом.

А ведь действительно!

Тишина-то какая!

И трактор…

Вообще-то трактора ещё те тарахтелки и с тишиной у них всегда нелады. Тишина и работающий трактор — однозначно слова — антонимы.