Пять ложек меда родительской любви. Просто о сложных вопросах воспитания

Если мать не выдерживает, то она:

• либо дает ребенку желаемое («Ладно, на, только замолчи уже»);

• либо наказывает, срывается («Ты ужасно себя ведешь, будешь так себя вести, не включу мультики больше никогда»);

• либо отрицает чувства, бежит от них («Ну посмотри, как все хорошо, все же отлично у нас, чего ты плачешь?»).

В таком случае ребенок получает следующий опыт: с его чувствами справиться нельзя, они разрушительны. При этом опыта контейнирования он не приобретает и живет с убеждением, что в нем есть нечто такое, чего нельзя вынести, что-то тяжелое, плохое и деструктивное.

Потакание не доказательство любви. Настоящее подтверждение любви – способность матери вынести ненависть ребенка, направленную на нее.

Чтобы это сделать, родителю важно обладать ресурсами собственной психики, терпением и пониманием того, как развивается детская психика.

Представьте, что у ребенка в этот момент родитель не такой, как описано выше, а такой, которому сложно справляться со своими негативными чувствами, который постоянно раздражен и сам не может успокоиться. Что этот родитель будет делать? Ему трудно справиться с собой, с собственным возбуждением, а здесь еще и возбуждение ребенка, с которым надо что-то делать. Тогда это просто невыносимо, такой родитель ощущает себя переполненным, пытается срочно унять чувства малыша, избавиться от них. Не взять их, «переварить» и вернуть в другом виде (для этого нет места и ресурса), а просто заткнуть его. И он кричит: «Замолчи, хватит!» Он пугает: «Если не прекратишь, я…» Он манипулирует: «Из-за тебя голова разболелась!» Этот родитель делает так не потому, что желает ребенку зла, а потому, что у него нет ресурса справиться с этим другим способом.

Забота о собственном ресурсе – первая задача родителя.

Об этом мы еще поговорим дальше.

Что происходит, если малыш не получает опыта «переваривания» своих эмоций (особенно тяжелых, когда он раздражен, напуган, ему стыдно или тревожно, когда он злится)? Ребенок начинает считать себя плохим, неправильным, а свои эмоции невыносимыми. И он не может научиться воспринимать их как нормальные реакции на окружающие стимулы, он прячет их, боится, отрицает. Эти эмоции для ребенка опасны, они мешают ему в будущем научиться понимать и принимать себя, а также других людей. Он находится в постоянном напряжении и дисгармонии с собой. Если его возбуждение не сменяется успокоением (он же не научился этого делать), то это приведет не только к эмоциональным нарушениям, но и к соматическим (телесным) проблемам: трудностям с дыханием, сбоями в гормональной и иммунной системах и так далее.

Прежде чем мы продолжим говорить про контейнирование, давайте обратимся к вашим чувствам. Возможно, к этому моменту прочтения книги у вас стали закрадываться, а может быть, и основательно поселились в голове и давно там жужжат, словно назойливые мухи, мысли, что вы сделали что-то не так со своим ребенком, что вы могли упустить какой-то важный момент и теперь ощущаете вину за его вероятные страдания. Хочу вас предостеречь от подобных переживаний. Во-первых, вина уместна там, где есть злой умысел. Уверена, вы не желали зла своим детям и делали все возможное, чтобы, напротив, дать им лучшее. Во-вторых, мы не биороботы и не можем поступать всегда правильно. В-третьих, существует понятие ответственности: это когда мы понимаем, что именно сделали не так, не виним себя за случившееся, а радуемся тому, что нам удалось осознать, что именно не так, и, следовательно, есть шанс многое исправить.

Необходимо донести еще одну важную мысль. Даже у серьезной психологической травмы часто есть оборотная сторона, плюсы, выгоды, некая компенсация. То, что делает нас особенными, уникальными личностями, и то, из чего можно извлечь выгоду. Например, ребенок, эмоции которого совсем не контейнировали и которого даже в какой-то момент попросту бросили, вырастает гиперответственным, самостоятельным. Он многого может достигнуть в жизни благодаря тому, что с ним произошло. Это закалило его. Если он осознает свой прошлый опыт, отгорюет его, примет и не будет вытеснять и отрицать («Мои родители сделали из меня человека, все было правильно»), то у него есть шанс не только выйти на новый уровень контакта с другими людьми, стать человечнее, но и сохранить все то, что досталось ему благодаря травме, однако уже сознавая и свои боли, и свои сильные стороны.

В этой книге мы поговорим о том, что делать, если все возможные ошибки допущены, как говорить об этом с детьми и что и как можно исправить.

Вернемся к контейнированию. Насколько эффективным оно будет, зависит от того, по какому типу мать будет выстраивать связь с ребенком, то есть какой контейнер она собой представляет.

Три вида контейнирования и их последствия

1. Гибкая связь. Мама – надежный контейнер (как описано выше). Ребенок не боится своих чувств, умеет их переживать, у него не возникает ощущения непереносимости. Он знает, что все эмоции нормальны, и потихоньку учится выражать их экологичнее, лучше справляться с последствиями.

2. Ригидная (твердая, неподатливая) связь. Мама поощряет ребенка сдерживать эмоции. Она выглядит холодной, рассудительной и контролирующей. Не одобряются отрицательные эмоции, положительные тоже. Не приветствуется, например, слишком бурная радость: «Не смейся много, потом плакать будешь». Чувства скорее заглушаются, приуменьшаются, обесцениваются: «Невелика беда», «Ну да, у всех так», «Подумаешь, дружить с тобой не хочет, ну и ладно» и так далее.

Ребенок ощущает себя непонятым, со своими «неправильными» чувствами. Чем старше он становится, тем меньше пытается довериться матери. Он знает, что в этот контейнер как вольется, так и выльется. Ребенок перегружен своими чувствами и ответственностью за самоконтроль. В силу возраста он этого еще не может, но к нему предъявляются требования: «Ты должен это уметь». И он очень старается. Он становится не по годам рассудительным, у него могут появиться ритуалы и навязчивые явления.

Взрослея, такой ребенок вполне может обзавестись обсессивно-компульсивным расстройством, навязчивыми явлениями. Он может страдать от трудоголизма, переедания, игромании, гонки за достижениями. Ему трудно справляться с сильными чувствами. Ребенок либо выглядит, словно его ничего не трогает, либо слишком бурно реагирует ни с того ни с сего на незначительные события. Он плохо чувствует себя, не понимает, например, когда пора остановиться, не ощущает усталости или перегруженности, у него плохой контакт с собственным телом.

3. Хрупкая связь. Здесь можно выделить два образа матери.

• Очень чувствительная, хрупкая, женщина-ребенок. У нее болит голова, желудок, спина, и вообще с ней надо быть осторожнее. Она тихая и выглядит теплой, даже эмпатичной.

• Женщина со слабой нервной системой. Если разойдется, не остановить. Она может порой бить посуду / рвать на себе волосы / пытаться выйти в окно.

Оба типа совсем не выносят своих эмоций и эмоций ребенка, пытаются их заглушить, приуменьшить, отвлечь малыша от переживаний. Эти мамы в совершенстве владеют техникой успокоения (только она не контейнирует эмоции, а приуменьшает их, вытесняет и отвлекает ребенка): «Ну что ты, все хорошо, всё в порядке, и совсем уже не болит, а вот смотри у меня здесь какая штука интересная…»

Ребенок чувствует, что у него внутри находится нечто огромное, страшное, опасное. Это нельзя никому показывать, иначе случится беда. При этом ему становится тревожно, словно внутри у него бомба замедленного действия: одно неверное решение – и как рванет! Все события в жизни, отклонение от плана, неожиданности воспринимаются как трагедия. При этом ребенку ни в коем случае нельзя демонстрировать свои проблемы близким, иначе он их травмирует. Конечно, в итоге у него повышенное чувство вины, он не уверен в себе, у него низкая самооценка. Чтобы избавиться от вины (через самонаказание), он становится склонен к бессознательному саморазрушительному поведению.

Вырастая, такой ребенок берет на себя заботу о матери. Если что-то случилось, он предпочитает ей не сообщать, чтобы не расстраивать («У мамы сердце / слабое здоровье / давление»). Он чувствует себя довольно одиноко. У него ощущение, что никто его не вынесет, не поймет, что он обречен носить в себе свою опасную уникальность, что другие люди словно с иной планеты, у него нет с ними контакта. Саморазрушительное поведение становится привычкой. Человек наказывает себя всю жизнь разными способами. Вокруг него люди, которые его используют, его жизнь тяжела и наполнена испытаниями, с ним все время случаются неприятности. Его жизненными девизами становятся: «Я как-нибудь потерплю», «Да мне самому ничего и не надо».