Пять миллионов неприятностей

– К вам домой, – коротко сказала я.

– Но почему не той дорогой? А если он нападет на нас? Вы сумеете с ним справиться?

Леля задавала вопросы взахлеб, даже не дожидаясь ответов на них, и я сочла лишним отвечать на них, только процедила:

– Сидите тихо и предоставьте мне действовать самой, тогда все будет хорошо, ладно?

Леля неуверенно кивнула, но подчинилась. Я видела, что «Ауди» следует за нами и не собирается где-то останавливаться или сворачивать. Поэтому я довела машину до одной из узких улиц, въехала туда, специально застряв подольше на светофоре, и, подождав, когда «Ауди» приблизится, резко развернула машину и тут же затормозила. Быстро выйдя из нее, я подошла к «Ауди».

– Добрый вечер, прекрасная погода, – скороговоркой проговорила я, внимательно разглядывая водителя.

Номер «Ауди» я уже не просто запомнила, а на всякий случай записала в блокнот, еще сидя в «Фольксвагене».

– Можно полюбопытствовать, чем мы обязаны вашему столь пристальному вниманию к нашим скромным персонам? – почти весело полюбопытствовала я.

Мужчина явно не ожидал ничего подобного. Он внимательно смотрел на меня, что-то выжидая и соображая. Наконец он выдавил из себя улыбку.

– А почему вы решили, что я обращаю на вас свое внимание? – удивленно спросил он.

– Бросьте! – резко оборвала его я. – Вы преследуете мою подругу уже не первый день. Думаю, будет лучше, если вы сразу скажете, что вам нужно. Не стоит морочить друг другу головы! В противном случае мы имеем право сдать вас в милицию и написать заявление о том, что вы нас преследуете. Оно вам надо? Может, лучше прямо озвучить свои интересы? – И я будто бы невзначай показала край кобуры.

Мужчина не задрожал от страха из-за моих угроз, хотя мне было видно, что ситуация его раздражает. Он явно был раздосадован, что дело приняло такой оборот. Однако он сделал над собой усилие и снова заставил себя улыбнуться.

– Ну зачем же сразу в милицию? – миролюбиво проговорил он. – Собственно, за что? Я просто хотел познакомиться с вашей подругой.

– Нестандартные, однако же, у вас методы, – усмехнулась я.

– Ну уж извините, какие есть, – с притворным вздохом развел он руками.

– Почему вы к ней прямо не подошли?

– Я несколько застенчив, – склонил он голову, и в уголках его глаз я увидела притаившуюся насмешку.

– А зачем вам с ней знакомиться? – сощурилась я.

– Просто она мне очень нравится! – выпалил он, глядя на меня с вызовом. – Это преступление?

– Нет, не преступление, пока вы держите свои чувства при себе.

– Ну, извините, контролировать мои эмоции не в ваших силах, – засмеялся он.

– Зачем вы лжете? – в упор посмотрела я на него. – Перепугали человека до смерти, а еще говорите, что она вам нравится.

– Простите, ради бога! – Он приложил руки к груди. – У меня и в мыслях не было никого пугать.

– Вот и давайте оставим это, хорошо? Вы не приближаетесь к моей подруге, а мы не пишем на вас заявление.

Его, однако, не так-то просто оказалось сбить с толку.

– Простите, а что вы можете мне предъявить? – произнес он задумчиво. – Я ничего противозаконного не совершил. Я даже не приближался к вашей подруге. Или она утверждает иное?

Я молчала, так как мне нечего было возразить. Собственно, я и не рассчитывала, что он скажет мне правду. Моей целью было выяснить, что он вообще скажет и как себя поведет.

– Я сожалею, что заставил вашу подругу волноваться, – продолжал он тем временем. – Можете успокоить ее и сказать, что никакая опасность с моей стороны ей не грозит. Но если она сама захочет пообщаться со мной, пусть позвонит по этому номеру. – И он протянул мне листок бумаги с цифрами, причем последнюю фразу мужчина произнес очень многозначительным тоном. И окинул меня при этом долгим взглядом.

Я сунула листок в карман.

– На ваши документы можно взглянуть? – спросила я, уже предвидя ответ.

– К сожалению, я не взял их с собой, – улыбаясь уже увереннее, произнес мужчина. – А теперь простите и всего доброго, мне пора.

И он, вывернув руль, поехал в обратном направлении. Я бегом вернулась в машину.

– Ну что? – пискнула Леля, едва я села за руль.

– Потом поговорим, – пробормотала я, также разворачивая машину. – Вам знаком этот телефон?

Леля, прищурившись, посмотрела на листок, который дал мне незнакомец.

– Нет, – уверенно произнесла она.

– На всякий случай, уточните в вашей телефонной книжке, – посоветовала я, и Леля достала свой сотовый.

– А куда мы едем? – спросила она.

– За ним, – коротко ответила я.

– Зачем?! – Она снова перепугалась.

– Чтобы убедиться, соврал он или нет. Хотя я и так уверена, что соврал, – со вздохом поведала я ей.

– Так что он говорил-то? – вцепилась она в мою руку.

Я решительно выдернула ее и вкратце пересказала Леле наш разговор.

– И еще он сказал, что вы можете позвонить ему сами, если захотите, – завершила я, поворачиваясь к Леле. – Что это значит?

– Не знаю! – быстро произнесла она.

– Леля, я думаю, он не зря произнес эту фразу. Если вы что-то скрываете от меня, лучше признаться, иначе защищать вас непонятно от кого и отчего мне будет гораздо труднее, – предупредила я.

– Но он же все объяснил! – пытаясь убедить, кажется, скорее себя, чем меня, заговорила Леля. – Он же сказал, что я ему просто понравилась!

На ее щеках появился слабый румянец.

– Вы и в самом деле такая наивная дурочка или притворяетесь? – устало спросила я.

Леля обиженно замолчала и уставилась в окно.

«Ну и молчи! – подумала я. – Завтра же я закончу свою работу, и можешь тешить себя надеждами, питающими разве что юношей!»

Я молча выдернула у Лели из рук листок с номером сотового телефона. Под ним значилось лишь имя – Кирилл. Я не была уверена, что это имя настоящее, но записку решила оставить у себя – для надежности.

Черную «Ауди» я практически не теряла из виду, а вот Кирилл или как его там на самом деле, кажется, недооценил меня. Он совершенно не следил за тем, что происходит вокруг, сосредоточив все внимание на дороге. Он не только не видел моего «Фольксвагена» – в этом не было ничего удивительного, нас учили следить за объектом так, чтобы не оказаться замеченным, – он даже не пытался определить, преследуют его или нет. И это еще раз убеждало меня в том, что никакой он не профессионал. И его цели из-за этого становились еще менее понятными. Я не люблю игры вслепую.