Пять минут до любви

Я стояла под окнами его квартиры пасмурным осенним вечером. Накрапывал дождь. Когда я выходила из дома, этот противный маленький дождик только начал идти, я не взяла с собой зонтик. И оделась легко. Поэтому, дрожа, стояла под дождем, как самая последняя идиотка на земле. Дождь продолжал идти, действуя на нервы похуже надсадной зубной боли.

Я мокла под дождем, дрожа в легкой кофточке и джинсах. Рядом со мной стоял высокий светловолосый парень — и никакого внимания на меня не обращал. Он даже не смотрел в мою сторону. Было видно, что он кого-то ждал. Я оценила его беглым взглядом. Парень был высокий, светловолосый и довольно красивый. Выглядел очень нервозно. Не знаю, что стукнуло мне в голову (мне казалось, что все это делаю не я), но почему-то решилась к нему подойти. И подошла, нагло вскидывая уверенную в себе голову.

— Извините, вы не замерзли?

Он обернулся и в глазах его зажегся удивленный огонек. Он был славный, этот парень, но, по всей видимости, девушки к нему на улицах приставали не часто.

— Вроде нет. А что?

— Знаете, а я замерзла! Может, вы пригласите меня на чашечку кофе?

В его глазах появился интерес.

— Вы кого-то ждете?

— Я — нет. Поэтому я свободна. А вы… Впрочем, не буду спрашивать. Думаю, вы можете встретиться с той, кого вы ждете, потом. А пока — идемте пить кофе. В ближайший бар.

— А вы уверенны, что я смогу встретиться потом?

— Конечно. Неотложных дел не бывает. В крайнем случае скажете, что у вас проблемы на работе.

— Знаете, а вы забавная…

— Очень. Вы даже сами не представляете, насколько.

Я потянула его за рукав — за собой. Он покорно пошел за мной следом. Когда мы завернули за угол, я заглянула в его глаза:

— Может, обойдемся без кофе?

И мы пошли. Он понимающе улыбнулся — и мы пошли. Свернули в какой-то переулок. Что я делала? Зачем? Это была не я — мое отчаяние. Так добровольно срываются в пропасть — с головой. А может, это просто была завуалированная попытка самоубийства. Но мне действительно было все равно, что будет со мной. В тот вечер мне больше нечего было терять. Есть такая удивительная восточная мудрость — никогда не надо связываться с теми, кому нечего терять.

Мы подошли к низенькому двухэтажному дому, вошли вглубь двора. При дневном свете я ни за что не узнала бы этот дом, да я и не стала бы его узнавать — ни за что. Он жил на первом этаже, один, и, к огромному моему удивлению, в очень приличной квартире. Комната была одна — оклеенная моющимися обоями и обставленная дорогой мягкой мебелью. Чистота. Стенка, широкий мягкий диван, японский телевизор. Парень явно был не из бедных. Но на его материальное благополучие мне было наплевать. Мы вошли к нему в квартиру, он захлопнул за собой дверь, и прежде, чем успел что-то сказать, я впилась в его губы. Впилась со всей своей обреченностью — жадно и зло. Мне хотелось растерзать его губы, разорвать их в кровь, но точно так же, как я была яростной, точно так же он был сильным и опытным. Продолжая целоваться, не разжимая уже слитых губ, мы подползли к дивану и стали сбрасывать с себя одежду… Не закончив раздеваться, он достал из кармана брюк презерватив…

Между нами была не любовь, а ярость. Ярость, сминающая друг друга. С моим кошмаром я никогда не испытывала такой восторг. Моему кошмар было так далеко в вопросах секса до этого парня, как от Украины до Австралии. Случайное приключение оказалось чем-то невероятным… Когда я очнулась, было достаточно поздно. Я с глубочайшим удивлением вспомнила, что испытала не один оргазм… Говорят, дорога в ад вымощена благими намерениями. И это чистая правда. Уставшие, мы лежали на диване, обнявшись, и он произнес:

— Может, скажешь, как тебя зовут?

— Это не важно.

— Я понял. Но все — таки?

— Лена.

— Ты всегда так знакомишься?

Я удивилась:

— Но я с тобой вовсе не знакомлюсь!

— Теперь это называется так?

— Как?

— Ну, не знаю… У тебя просто замечательный способ не знакомства! Мне повезло. А что ты делала там, под тем домом? Я обратил внимания, что ты стояла там давно.

— Это не важно.

— Понял.

— А что делал ты?

— Ждал свою девушку. Но это нам не помешает. В постели она ничего не стоит, да и вообще идиотка. Я давно собирался ее бросить. Так сделаю это сейчас. Если хочешь, мы можем с тобой встречаться! Ты хочешь?

— Возможно.

— У тебя есть парень?

— Парня нет. Есть мужчина. Но это нам не помешает. В постели он ничего не стоит, да и вообще идиот. Я давно подумываю его бросить. Если хочешь, мы можем с тобой встречаться. Ты хочешь?

Он засмеялся и попытался меня поцеловать. Я отстранилась. Потом посмотрела на часы и встала с дивана. Он удивился:

— Ты куда?

— Мне нужно идти. Уже поздно.

— Я думал, ты останешься на всю ночь.

— Нет.

— Хорошо. Как хочешь. Ты дашь мне номер своего телефона?

— Не знаю.

— Пожалуйста! Я очень тебя прошу!

— Ладно, дам.

— Ты не обидишься, если я спрошу, сколько тебе лет?

— 20.

— Мне 28. А ты не спросишь, как меня зовут?

— Возможно, спрошу потом.

— А тебя не интересует, где я работаю?

— И где ты работаешь?

— В милиции.

— Чего??!!

— В милиции. Да ты успокойся! Все нормально! Менты тоже люди. Не бойся.

— А мне нечего бояться. Только… вот это сюрприз! Нашла с кем познакомиться!

— А что делаешь ты?

— Ничего. Учусь в университете. Я студентка.

Тем временем мы успели одеться. Он сказал:

— Я тебя отвезу.

— У тебя есть машина?

— Старые жигули. А что, не подходит?

— Наоборот, подходит. Даже очень. Хорошо, что отвезешь, я боюсь ходить ночью.

— Не бойся ничего. Ты под моей защитой!

— Ну спасибо!

— Пожалуйста, продиктуй мне номер своего телефона! Пожалуйста!

Мент, знающий такое вежливое слово! Определенно, в тот вечер меня ждали чудеса! Я продиктовала честный номер своего телефона. Его машина стояла возле подъезда. Старенькие жигули — копейка, действительно развалюха. Я боялась, что они развалятся по дороге. Мы подъехали к моему дому. Он поцеловал меня — очень нежно и мягко.

— Я тебе обязательно позвоню. Между прочим, меня зовут Эдик. Эдуард.

Я не ждала его звонка. Он мне не позвонил. Ни на следующей неделе, ни через месяц. Я не запомнила улицу и номер его дома — было слишком темно. И, разумеется, я не смогла бы найти его квартиру. Я радовалась, что он не позвонил. Думать о том, что произошло, было чересчур больно. Но постепенно боль прошла, осталось одно воспоминание, прозрачное, как старая, никому не нужная вуаль. Я продолжала иногда приходить к дому моего кошмара. Но через месяц я бы уже не узнала этого парня в лицо. Никогда не следует спать с первым встречным. Потому, что душ не отмоет, а время не спасет. В человеческом организме есть такая паршивая вещь, как память. Память — это сторож, стерегущий возле рая там, где когда-то был вход.

Не помню, в какой день, но я решила заявиться к моему кошмару на работу. Будь что будет. Как повезет.

По ночам — все по — прежнему рвалось, отражаясь его лицом. Так бывает. Это довольно странное и непонятное чувство. Ты просто просыпаешься однажды утром и понимаешь, что весь мир вокруг тебя прекратил существовать. Тобой движет редкостный автоматизм, а все окружающие тебя предметы и вещи принимают одну — единственную форму. В первое время я нырнула в собственную работу с головой. Я ныряла во все, происходящее в этом городе, словно в стоящее илистое болото. И выныривала, не понимая, что происходит. Я вытаскивала крупицы раздавленного ила и грязи. Я стала трудоголиком. Пользуясь словом и камерой как хирургическим скальпелем, я производила все операции без труда. Я стала трудоголиком и карьеристкой для того, чтобы видеть на телеэкране свое лицо, пусть хоть по местному каналу. Для чего? Чтобы он тоже увидел меня. Мне хотелось, чтобы он гордился мной. И еще — в работе я находило единственный отдых, единственное спасение. Работа позволяла окончательно не сойти с ума. И мирно дожидаться дня, в который (я жила ради того, чтобы так верить!) — он вернется.