Пять минут до расплаты

«Н-да, и в юные годы Тимоша не отличался тихим нравом», – отметил про себя Гуров.

Далее шли чисто информативные факты: закончил среднюю школу с серебряной медалью! – вот тебе и хулиган; в тот же год поступил в областном центре в педагогический институт на отделение иностранных языков. А вот запахло уже не детской комнатой милиции. По окончании первого курса Тим привлекался к суду в качестве свидетеля по делу об изнасиловании гражданки Е. Солнцевой. Некто А. Зелепукин получил по данному делу одиннадцать лет строго режима. А Тиму Зеленскому и М. Зельдину суд вынес частное определение. Кстати, это был, вероятно, тот самый Зельдин, о котором поминала бывшая жена Тима. И его фамилия вместе с фамилией Зелепукина звучала и в предыдущем абзаце, где рассказывалось о детских шалостях Тима. Они втроем как раз и представляли состав группы, занимавшейся избиением своих сверстников. Школьная дружба продолжилась.

Через год зафиксирована очередная шалость – угон автомобиля. Тим с сокурсником Н. Радченко и сопровождавшими их особами женского пола К. Царевой и С. Зинченко, находясь в пьяном виде, вскрыли «шестерку», перемкнув провода замка зажигания, завели ее, покатались по городу и бросили. Радченко, как организатор угона, осужден на условный срок; Зеленский же отделался очередным частным определением.

После третьего курса Тимофей перевелся в Москву в Институт иностранных языков. Все правильно, как раз в тот год папа стал народным избранником и засел в Думе. Студенческие годы в столице прошли без «неоднократных хулиганских действий», как указывалось в деле малолетнего Тимоши. Или он притих и взялся за ум, во что верилось с трудом, или папа принимал все возможное, чтобы шалости его отпрыска не всплывали на свет.

За два года официально зафиксировано лишь одно происшествие – драка в кафе в составе группы. Правда, и здесь Зеленский-младший проходил по делу свидетелем. Студенты того же иняза Михаил Корзарин и Алексей Акиншин, вероятно, отдыхавшие с ним в кафе, заработали административные наказания, надо полагать – штрафы, так как пресловутые пятнадцать суток к тому времени уже были отменены. Вероятнее всего, и здесь сработало влияние знаменитого папаши, и беспощадный меч незрячей Фемиды очередной раз просвистел мимо шеи любимого сынишки.

Институт Тим окончил с красным дипломом. Гуров вспомнил определение, данное убитому режиссером Нюсей-Кацнельсоном: «талантливая бездарь». С таким ярлыком вполне можно было согласиться. Серебряная школьная медаль, красный диплом института иностранных языков, многообещающее начало карьеры на телевидении как-то плавно и очень естественно перешли в совсем иное измерение теневого зарабатывания денег на поприще думского лоббизма и весьма причудливых отношений с гражданами, очень похожими на таджикских наркобаронов. И все это на фоне пьяных оргий, откровенного жизненного цинизма с различными причудами, если к таковым, к примеру, можно отнести натуральный садизм в отношении собственной жены.

Гуров перелистнул страницы, пытаясь отыскать тот случай, о котором рассказывал помощник Дмитрий. Однако согласно официальным документам, а точнее – их отсутствию, осенний период три года назад для Тима Зеленского прошел без каких-либо серьезных конфликтов с правоохранительными структурами. Зафиксированное превышение скорости с последующим штрафом в 0,5 МРОТа, совершенное им в начале ноября, к таковым не относилось. Видимо, папа тогда не только вытащил сына из райотдела милиции, но и позаботился, чтобы протоколы были уничтожены. Соответственно, смутные ожидания Гурова, что он обнаружит в одном из абзацев, посвященных происшествию трехгодичной давности, фамилию пресловутой Белки, рассыпались.

Фамилии, имена, даты… Гуров вчитывался в них и его все больше охватывала злость. Он злился на убитого Зеленского, по которому давно плакала если не тюрьма, то уж психушка точно, на его отца, прикрывавшего негодяя сына, на генерала Орлова, который подсунул ему это гнусное дело, на себя – из-за того, что топчется и не может сойти с места. Выходило, как пел Владимир Семенович Высоцкий: «И дело, в общем, не в гусях, а все неладно…»

Температура кипения, по законам физики для определенного вещества всегда постоянная, для Гурова была плавающей. В настоящий момент она росла, подбираясь к высшей точке, и была готова включить цепную реакцию, яростно выплеснув наружу накопившееся раздражение. Однако этого не случилось – благодаря мобильнику, который неожиданно проснулся и запел «Оду к радости», на которую недавно запрограммировал звонок Гуров.

Выявился пропащий Веселов. Капитан радостно сообщил, что он только что записался в фитнес-клуб «Грация» и в настоящее время ждет тренера, чтобы уточнить расписание занятий. И если Лев Иванович хочет тоже заняться здоровьем и фигурой, то может к нему присоединиться. И чем скорее, тем лучше, так как тренер прибудет минут через двадцать. Очумевший от такого хамского предложения, явившегося последней каплей в кипящем котле раздражения, Гуров широко открыл рот, чтобы излить на голову капитана все, что он думает по поводу своей фигуры и особенно будущего состояния здоровья капитана, но не успел. Веселов как бы между прочим добавил, что фамилия тренера Растегин и зовут его Сергей.

Лев Иванович понял, что Веселова в данный момент совсем не интересует ни своя, ни тем более чужая фигура. А звонит он сейчас с телефона из приемной этого самого фитнес-клуба, куда скоро должен прибыть Растегин, по чьей просьбе «черный копатель» Астафьев загнал «наган» пресловутой Белке. И еще, вероятно, кто-то находится рядом, так как напрямую капитан говорить не может.

Гуров, солидно и громко прокашлявшись, милостиво согласился подъехать, посмотреть, что там за заведение, и переговорить с тренером. Веселов в ответ продиктовал адрес клуба и сказал, что будет ждать приезда Льва Ивановича, а если и у Крячко появится желание – то и его. Подобная конспирация немного удивила Гурова, но он рассудил, что Веселову на месте виднее, как себя вести.

Крячко как раз закончил оформлять свидетельские показания подполковника в отставке Диденко. Гуров быстро распрощался и с ветераном, и с участковым, дав строгое указание старлею доставить Петра Федоровича в целости и сохранности до дверей его квартиры. За ними еще не захлопнулась дверь, как Лев Иванович уже натягивал на плечи куртку, жестко пресекая поползновения Крячко включить электрочайник с целью испить кофейку после трудов праведных. Под его ворчание они скорым шагом добрались до машины и погнали в район Мневников, где и располагался пресловутый фитнес-клуб «Грация».

Глава 15

Двадцать минут от Петровки до Мневников, да еще в конце рабочего дня, когда народ после трудов праведных спешит к теплому камельку, срок, конечно, нереальный. Выбравшись из всех возможных пробок и поплутав по кварталу, через тридцать пять минут они подъехали к выкрашенной светло-серой краской металлической двери, ведущей в подвал девятиэтажного дома. Над ней висела вывеска, на которой красными буквами горела надпись: «Фитнес-клуб «Грация».

Справа и слева от названия были нарисованы смеющиеся мужчина и женщина. Он играл рельефом мышц, она же отличалась высокой грудью и более чем тонкой талией. При виде столь преувеличенной хрупкости возникал естественный анатомический вопрос, как на таком ограниченном пространстве у дамы могут расположиться печень, почки, желудок, кишки и прочие селезенки. А уж «холмы Венеры», как когда-то изящно и манерно говорили о женских прелестях, почему-то немедленно наводили на мысли о силиконе.

Правда, Гурова сейчас волновали другие заботы, и вопросы хотелось задавать совершенно иные. Выйдя из «Пежо», скромно затерявшегося в длинном строю «Крузеров», «Роверов» и «Чероки», они с Крячко спустились по ступенькам к двери, оказавшейся закрытой. Лев Иванович нажал на кнопку звонка и держал ее, пока из динамика, находившегося за часто и неровно просверленными отверстиями в металле, не послышался ленивый мужской голос, незатейливо вопросивший:

– Чего надо?

Гуров пояснил, обращаясь к дыркам двери, что в фитнес-клубе сейчас находится их коллега, который пригласил их записаться в эту кузницу красоты и здоровья. Динамик неопределенно гукнул ответ что-то не очень понятное, а может, просто послал их подальше, однако автоматический замок щелкнул, разрешая прибывшим пройти внутрь.