Пять минут между жизнью и смертью

– Нет, нет, ничего не надо, я щас…

Она поровнее села на скамейке, задышала открытым ртом, несколько раз с силой зажмурила и распахнула глаза. И страшно и смешно, но всякий раз, как глаза ее раскрывались, взгляд натыкался прежде всего на Наташкино новенькое дорогое колечко.

Вот у кого проблем нет и быть не может, вдруг с ненавистью подумала Александра. Всегда нарядно одета, всегда при деньгах. Вниманием мужчин не обделена, и каких мужчин. Сначала Сетин. Потом престарелый дядечка, теперь снова кто-то. Если она и сотворила что-то противозаконное, то уж точно не из-за денег, а из мести скорее.

Она не простила Сетину, что он предпочел ей – такой необыкновенной – замухрышку-коротышку Валерку. Стопроцентно не простила. И мстить теперь собирается. Если уже не начала. И одним из орудий в ее руках является она – Александра.

Бедная она, бедная! Она из-за своей доверчивости, лености или глупости, пойди разберись, обворована своей же бухгалтершей, сдохнуть бы, сдохнуть этой суке сладкоречивой! И благодаря ей она теперь нищая! И без денег, которые у нее могут появиться, обрати на нее снова свой взор Сетин, она пропадет!

Прощай, любимый! Прощай, милый, нежный, славный, любящий стоять перед ней на коленях и целовать ей руки! Не будет больше у них уютных семейных вечеров, и завтраков за одним столом у них не будет. Когда он сделал ей предложение, она и не думала рассматривать его всерьез. Мезальянс же! А сейчас… Сейчас все пропало! Все рухнуло! Не открутиться, не отшутиться…

И придется теперь делать так, как велит Наташка.

А она велит?

– Тебе почти ничего не надо делать, дорогая, – улыбнулась Наташа, поправляя воротник на ее кофте и будто невзначай обнажая ее шею. – Ай-ай-ай, милая, как нехорошо! Ты же большая девочка, чтобы позволять себе ходить с синяками на шее. А что скажет Виталик, когда увидит это?

– Когда он увидит, все уже пройдет, – вяло отмахнулась от нее Александра, пожелав тут же про себя, чтобы синяк этот оставался на ее шее вечно, как свидетельство того, что она была когда-то по-настоящему и бескорыстно счастлива. Была ведь, только сейчас поняла это, когда все теряла. – Ведь это произойдет еще не скоро, так?

– А вот тут ты ошибаешься, дорогая.

Наташа встала со скамейки, поправила платье, снова покрутила колечко на пальце. Нетерпеливо подергала ее за руку, поднимая.

– Нам нельзя, чтобы сейчас с Сетиным рядом оказался кто-то еще, понимаешь? – зашептала она ей жарко в самое ухо. – Ему сейчас нелегко. А утешительниц вокруг пруд пруди. Ты первой должна оказаться с ним рядом.

– А как?.. Как я могу?! Просто приду к нему и скажу здрасьте?! – с горечью воскликнула Александра, стараясь идти в ногу с Наташей. – Так же нельзя. Он может удивиться. Неприятно удивиться, между прочим. Мы же думали, что все это произойдет само собой, при какой-то случайной встрече. И…

– А ты приди к нему и поплачь, – вдруг посоветовала Наташа, коротко рассмеявшись неожиданному сообщению на мобильный. Сунула его быстренько в сумочку и повторила: – Поплачь. Просто поплачь!

– Поплакать?! То есть?!

– Какая же ты непонятливая, – усмехнулась Наташа, теснее прижимаясь к ее боку и шепча: – Явись к нему и расскажи все, что с тобой случилось.

– Это ты о кредитах?

– Конечно! Расскажи, что тебя обворовала твоя бухгалтерша. Ты по неведению или по нежеланию влезать в бухгалтерию доверилась ей, она тебя и обворовала. А сама скрылась за границей. И теперь ты в полной ж… То есть я хотела сказать, что теперь ты в долговой яме и тебя могут даже в тюрьму посадить.

– Да ты что?! Разве за это сажают?! – И у Саши снова потемнело в глазах. Если бы не надежный локоток Наташи, точно упала бы.

– Сажают, дорогая, за все, – заметила та. – Ему ли не знать.

– И думаешь, он проникнется? И поможет мне?

– Деньгами? Вот тут не могу дать никаких гарантий. – Наташа задумалась, наморщив лоб, тут же спохватилась, исправила мимику, постучав кончиками пальцев по лбу. – Но поселить он тебя у себя просто обязан.

– Как это?! – ахнула Саша. – Поселить? А как же Валера?! Как она на это посмотрит?!

– Ей некогда смотреть, – недобро хмыкнула Наташа и снова глянула на нее пустым пугающим взглядом. – Ее там нет. И неизвестно, где она вообще. Может, в бегах?

– Почему в бегах?

В голове болезненно стучало, темнота в глазах сменилась радужным разноцветьем, она ничего вообще не воспринимала сейчас. Нет, понимала, конечно, не дурочка же вовсе, что ее все сильнее затягивают во что-то нехорошее, что она уже увязла в какой-то гадости…

Ах, почему не доверилась тому детективу, что приходил к ней сегодня? Он бы помог. У него глаза хорошие, понимающие. Он не смотрит так, как Наташка. И когда только она так научилась смотреть на людей, непонятно.

– Почему в бегах, Наташ? – И Саша потолкала ее в бок локотком. – Почему ты думаешь, что Валера может быть в бегах?

– А Машку кто убил? И где убили-то, прямо в кухне нашей милой Валерочки! Может, она и убила. Кому еще-то? И за что, главное?

– А за что Валерке ее убивать? Маша ей была не соперница.

– Машка была мастером шантажа, если ты забыла.

Наташа напомнила историю своего водворения в сетинский дом. Маша тогда так старалась раздобыть компромат на соперницу, что узнала даже имя ее первого мальчика в средней школе. Могла, слов нет, могла покопать глубоко.

– Думаешь, она что-то узнала о Валере? Но ведь она…

– Непогрешимая, я это помню. – Наташа отстранилась, освобождая локоток от Сашиных пальцев и снова расправляя платье. – Видимо, теперь ее непогрешимость под вопросом, раз она так резво исчезла из сетинского дома и убила Машу.

– Так прямо и она? – усомнилась Александра, заворачивая шею в объемный воротник кофты.

– Время покажет, дорогая. Время покажет. – Наташа глянула на часы, снова не забыв покрутить колечко на пальце, нарочно, что ли, ее внимание привлекала, чтобы позлить. – А теперь тебе просто необходимо как можно скорее поселиться в доме Виталика.

– Хорошо, – покорно кивнула Александра. – А если он не захочет? Скажет, ну… Что даст мне эти деньги, но ступай подальше. Что тогда?

– У тебя есть козырь в рукаве, милая. – Наташа повернулась к ней и взяла ее за подбородок, снова заглядывая ей в самую душу ледяными глазищами. – Скажи, что после смерти Маши и исчезновения Валерии ты просто опасаешься за свою жизнь.

– Как это? – У нее опять начало путаться все в голове от холода, сквозившего из Наташкиных глаз.

– А… А скажи-ка ему вот что…