Пять рассерженных жён

— Даня, ты-то страдать постеснялся бы. Ведь ты же безбожно лупил этого кота. Вот зачем ты это делал? Теперь небось совесть тебя мучает.

— Нет, не мучает, — признался Даня. — Я лупил его потому, что хотел ему только добра. Я хотел сделать из него человека. И он уже начал превращаться, у него уже облез хвост и…

— Кот умер на пути к полному своему превращению, — заключила, рыдая, Тамарка.

Я представила безобидного кота в роли человека, этого милягу, обжору и соню…

«Все же вовремя он умер, — подумала я, — так и не дожив до всех человеческих качеств — тщеславия, зависти, мстительности, подлости, ревности и ненависти — формы любви.»

Следовательно не так уж и страшна эта трагическая история — история гибели моего знакомого кота.