Пять семей. Взлет, падение и возрождение самых могущественных мафиозных империй Америки

21 сентября 1964 года ДеКавальканте объяснил Джозефу Зикарелли, солдату Бонанно, почему всесильная Комиссия отвергла попытку Маглиокко, при поддержке Бонанно, стать боссом. «Комиссия вошла туда и взяла семью под контроль. Когда Профачи умер, боссом стал Джо Маглиокко. Его сразу же выгнали. «Кто ты такой, черт побери, чтобы управлять боргатой? И синьор Бонанно это знает. Когда у нас начались проблемы, они сразу же пришли. «Вы принадлежите Комиссии, пока не разберетесь с этим».

Конкурирующие крестные отцы Бонанно полагались на Комиссию как на основу силы и структуры мафии и возмущались его неповиновением и новыми экспансионистскими планами. Магаддино, беседуя с одним из своих солдат в Буффало о планах Бонанно без одобрения Комиссии контролировать Калифорнию и Канаду, сказал: «Даже Святой Дух не может прийти на мою территорию без разрешения».

Иерархия семьи Дженовезе также выстроилась против Бонанно. Во время прослушки ФБР в сентябре 1964 года Томас «Томми Райан» Эболи, капо, сказал брату Вито Дженовезе Майклу, что Бонанно создает раскол, который может уничтожить мафию или сделать ее такой же разобщенной, как другие этнические банды. «Если хоть один член сможет оспорить приказ Комиссии, вы можете попрощаться с Коза Ностра, потому что Комиссия — это опора Коза Ностра. Это будет похоже на ирландские мафии, которые дерутся между собой, а они [итальянцы] будут устраивать войны между бандами, как это было много лет назад». В Чикаго жучок ФБР услышал решение Сэма Джанканы по поводу отказа Бонанно предстать перед комиссией. «Не посылайте ему больше сообщений. Убейте его!»

У дона Пеппино Бонанно была еще одна проблема. Он был единственным крупным мафиози, которому угрожали законопроекты по борьбе с организованной преступностью, проведенные через Конгресс Робертом Кеннеди до его ухода с поста генерального прокурора. Большое жюри, созванное Робертом М. Моргентау, агрессивным прокурором США на Манхэттене, вызвало Бонанно на допрос. Вечером 20 октября 1964 года, за день до того, как он должен был дать показания или столкнуться с возможным тюремным заключением за неуважение к суду, Бонанно ужинал с тремя своими адвокатами на Манхэттене. После этого он и адвокат Уильям Пауэр Мэлони отправились на такси в многоквартирный дом Мэлони на углу Парк-авеню и 36-й улицы, где он собирался провести ночь. Было уже за полночь, и шел дождь. Бонанно вышел из такси, чтобы оплатить проезд, когда, как он позже утверждал, его схватили двое крепких мужчин, предупредивших: «Пойдем, Джо, ты нужен моему боссу», и затолкали его в заднюю часть ожидавшей машины. Мэлони рассказал полиции, что когда он подбежал, чтобы вмешаться, и закричал на двух мужчин, один из них сделал предупредительный выстрел, чтобы отпугнуть его. В своей автобиографии, опубликованной два десятилетия спустя, Бонанно утверждал, что его похищение было совершено людьми, работавшими на его двоюродного брата Стефано Магаддино. Его заставили скрючиться на полу машины и отвезли на ферму в сельской местности на севере штата Нью-Йорк, где кузен предупредил его, что он попал в немилость, поскольку Комиссия посчитала его жаждущим власти. Рассказ Бонанно был расплывчатым. Он сказал, что похитители держали его шесть недель, затем по его просьбе отвезли в Техас и отпустили невредимым. Оказавшись на свободе, он отрастил бороду, чтобы скрыть свою внешность, и провел последующие девятнадцать месяцев в убежищах в Тусоне и Нью-Йорке.

Что на самом деле произошло с Бонанно во время его исчезновения, остается загадкой. Ясно лишь то, что в мае 1966 года он без предупреждения появился вместе со своим адвокатом в здании федерального суда на Фоли-сквер в Манхэттене и вкратце объяснил, что был похищен два года назад. Его длительная задержка с получением повестки привела к обвинительному заключению за неявку в суд присяжных. Он оспаривал законность обвинения в течение пяти лет, пока обвинение не было снято.

С той ночи, когда адвокат Бонанно заявил о его пропаже, нью-йоркские и федеральные следователи сомневались в том, что он был похищен. Полиция не смогла подтвердить слова Малони о том, что был произведен предупредительный выстрел; на месте преступления не было найдено ни одной гильзы. Более того, поскольку Бонанно был вовлечен в назревающее смертельное противостояние с Гамбино и Луккезе, для него, находящегося в опасности босса, было нехарактерно и безрассудно разгуливать по городу без сопровождения телохранителей. Детектив Салерно узнал, что после исчезновения, благодаря электронному подслушиванию, быстро выяснилось, что он жив. «Когда убивают кого-то важного, мафиози называют его la bon anima, добрая душа», — заметил Салерно. Никто из близких Бонанно не говорил о нем так; скорее, они говорили: «Этот сукин сын свалил и оставил нас здесь одних»».

Через два дня после инцидента на Парк-авеню агенты ФБР, подслушивавшие водопроводчика Сэма ДеКавальканте из Нью-Джерси, получили подсказку, что Бонанно инсценировал похищение. Обсуждая Бонанно с одним из своих лейтенантов, Фрэнком Маджури, ДеКавальканте сказал, что нью-йоркские боссы были озадачены и ничего не знали об исчезновении. «Тогда, должно быть, это сделал он», — ответил Маджури, подкрепляя предположение, что похищение было инсценировкой.

По мнению большинства следователей, у Бонанно было две веские причины уехать из Нью-Йорка: он хотел получить время для заключения перемирия или мирного договора со своими врагами в Комиссии и опасался обвинительного заключения большого жюри Морген-Тау. Во время его отсутствия Гамбино и Луккезе с удовольствием разжигали смуту в семье Бонанно, подстрекая диссидентов выступить против суррогатного руководства Билла Бонанно. Сын вызывал недовольство старожилов семьи, которые считали, что он не заслужил шпоры проверенного лидера. Пока Бонанно отсутствовал, в конфликте за контроль над боргатой было несколько жертв. Сражения были названы «банановой войной». Неожиданное появление старшего Бонанно в мае 1966 года, вероятно, было вызвано попыткой устроить засаду на его сына пятью месяцами ранее. Явившись на ночную встречу в Бруклине, Билл и его телохранители были встречены градом выстрелов. Никто не пострадал, но было произведено не менее двадцати выстрелов, а полиция обнаружила семь пистолетов, выброшенных на тротуар.

Вскоре после возвращения в Нью-Йорк Бонанно, тридцать пять лет бывший несгибаемым боссом, признал свое поражение. Даже один из его ближайших лейтенантов, Гаспар «Гаспарино» ДиГрегорио, шафер на его свадьбе и религиозный крестный отец Билла Бонанно, переметнулся на сторону внутренней оппозиции против него. Бонанно перегнул палку в своем столкновении с Комиссией, и она разгромила его, сохранив за собой прерогативу утверждать выбор боссов и право определять права на расширение. В результате сделки с Комиссией наказанному Бонанно было позволено отречься от престола и мирно уйти в отставку с поста главы банды, которая когда-то была самой могущественной мафиозной организацией в стране. Он продал свой роскошный дом в Хемпстеде, Лонг-Айленд, и 14-комнатный фермерский дом недалеко от Миддлтауна, Нью-Йорк. Оборвав все связи с Нью-Йорком, он отправился в Тусон, где по состоянию здоровья жил с начала 1940-х годов. Несмотря на то что на Востоке с ним было покончено как с величественным крестным отцом, дон Пеппино продолжал вместе с сыновьями промышлять мелким рэкетом в Аризоне и Калифорнии. Последний из первоначальных членов Комиссии, он начал готовить свои мемуары — документ, который приведет к далеко идущим осложнениям для него самого и других мафиози.

Жажда власти чуть не стоила Бонанно жизни. Спустя годы после этого эпизода Ральф Салерно узнал, что Комиссия после долгих споров дала Бонанно «добро», поскольку он был одним из отцов-основателей мафии и пообещал никогда больше не вмешиваться в дела мафии в Нью-Йорке или других центрах власти Козы Ностра. Если бы он осмелился вернуться в Нью-Йорк, ему бы автоматически грозил смертный приговор. Салерно и другие следователи полагали, что крестные отцы Комиссии также понимали, что убийство одного из них станет прецедентом, который поставит под угрозу их самих.

В конце 1960-х годов, когда короткая и незначительная «банановая война» закончилась, а вмешательство правоохранительных органов почти не вызывало опасений, лидеры мафии могли спокойно заниматься своими делами. Агенты ФБР или местные детективы иногда следили за ними и приставали к ним, но целенаправленных усилий по разрушению их организаций больше не предпринималось. В целях поддержания связей с общественностью полицейские управления крупных мафиозных городов, таких как Нью-Йорк, Чикаго и Филадельфия, периодически вступали в борьбу с ними — как правило, перед выборами окружного прокурора или шерифа или после возмутительного убийства или междоусобной войны, оставившей на улицах слишком много трупов, чтобы остаться незамеченной. Это были временные перерывы.

Иногда, однако, случался промах, непредвиденный, неосторожный промах мафии. Например, в четверг днем 22 сентября 1966 года тринадцать мужчин собрались вокруг банкетного стола в частной столовой La Stella, скромного итальянского ресторана в нью-йоркском районе Куинс. Мужчины среднего и пожилого возраста шутили и разговаривали, потягивая коктейли, в ожидании первого блюда. Не успели они отведать изысканное блюдо, как в ресторан ворвались полицейские в штатском и арестовали их всех. Все обедавшие были боссами мафии и чиновниками иерархии.

Аресты стали результатом рутинной слежки детективов из разведывательного отдела полиции Салерно за высокопоставленным консильери Дженовезе Майком Мирандой. Они проследили за Мирандой до ресторана La Stella, и, оказавшись там, зоркие полицейские были поражены, увидев, как гордость американской мафии прибыла отдельно и вошла в ресторан. Перепуганные полицейские сообщили своему начальству, что наткнулись на что-то крупное и нуждаются в помощи. Когда прибыло подкрепление, люди в штатском вошли в ресторан. Ни одного из мафиози не было видно. Заметив лестницу, полицейские спустились в укромный обеденный зал на нижнем этаже, где группа расположилась на обед. «Не двигаться, — приказал детектив. — Оставайтесь на своих местах». Затем люди в штатском собрали имена раздосадованных обедающих. Среди них были Карло Гамбино, его подчиненный Аниелло Деллакроче, Джо Коломбо, Томми Эболи, исполняющий обязанности босса Вито Дженовезе, Карлос Марчелло из Нового Орлеана, Санто Трафиканте из Флориды, различные приспешники и, очевидно, хозяин заведения Майк Миранда.

Не зная, какие обвинения предъявить этой дюжине мафиози, наблюдательный детектив предложил старую стандартную жалобу на домогательства: общение с известными преступниками — друг с другом. Тринадцать заключенных, как и всех подозреваемых в совершении преступлений, в наручниках доставили в полицейский участок, где их заставили позорно раздеться до нижнего белья для личного досмотра. Как у обычных воров и грабителей, у них сняли отпечатки пальцев и сфотографировали для картотеки преступников.