Пять шансов из тысячи
Шрифт:
Артефакторы, шагающие следом, выкладывались не меньше – четверо, увешанные всякой высокотехнологической хренью с ног до головы и охраняемые воинами с ростовыми щитами, рулили динамической защитой, на миг снимая ее перед каждым залпом и оперативно восстанавливая плетение после него. Еще трое сканировали окрестности на предмет выявления долговременных огневых точек и других им подобных сюрпризов. Тем не менее, у этих, последних, все получалось где-то на четверку. С минусом. Скажем, секунде на двадцать второй атаки, когда «девочки по вызову» подошли к канувшему в Лету участку внешней стены, защитные амулеты, так и не обнаруженные ими, засадили в силовое поле шесть солидных ледяных копий. На сорок первой провалившийся участок автобана чуть было не насадил на заостренные колья арбалетчика и одно разумника. А на сто двадцать шестой сильнейшая световая вспышка ослепила мечников авангарда.
Впрочем,
Кусты, деревья, парковые беседки – все, что оказывалось у них на пути, превращалось в присыпанный инеем пепел и втаптывалось в заледеневшую землю подошвами солдатских сапог. Я наблюдал за всем этим с профессиональным интересом, а ап-Ивер – с явно выраженным охренением.
Причина последнего выяснилась на седьмой минуте, когда стихийники ЧВК превратили в пепел первую группу защитников замка, пытавшуюся их остановить – оценив «тротиловый эквивалент» взрыва, отправившего на небеса четырех магов со «свитой», Умник повернулся ко мне и ошалело захлопал ресницами:
– Ты представляешь, во что им обходится эта атака?!
Я отрицательно помотал головой и тут же отметил в блокноте точное время срабатывания очередного заклинания.
– Макс, они УЖЕ опустошили больше шестидесяти накопителей!!!
Я пожал плечами:
– И че с того? Накопители предоставляются заказчиком…
– Человек, способный оплатить такое количество энергии, просто обязан уметь считать деньги! – возмущенно воскликнул маг. – А в этом замке не может быть ничего, способного оправдать такие затраты!
– Нет… – согласился я. – Но люди Утаса ап-Эзеллара об этом пока еще не догадываются…
Фрайт аж поперхнулся:
– Постой-постой, так ты знаешь, кто исполнитель и кто заказчик?!
– Естественно! Исполнитель – вышеупомянутый Утас ап-Эзеллар, гордо называющий себя и свой отряд Неудержимыми. Заказчик – та-Эуш ап-Гоцер, честно заслуживший прозвище Упрямец, единственный ныне живущий представитель некогда славного рода, верно служившего Владыкам Равенстира на протяжении четырех веков…
Маг Разума ушел в себя. Секунд эдак на двадцать. Потом сфокусировал на мне взгляд, отдающий легким безумием, и попытался закосить под Сивиллу Кумскую: [73]
– А ведь Упрямец [74] вам этого не простит!
– Мы-то тут при чем? – удивился я. – Человек, «раскопавший» информацию о том, что заказ на устранение та-Эуша проходил через гильдию Эдэ-Кейр, служит роду ап-Гоцер более двадцати лет. Агент, раздобывший ошибочные данные о «совершенно точных» планах та-Девера, тоже. Цепочки передачи дезинформации качественно оборваны. А у нас в гильдии о причинах, побудивших та-Эуша устроить эту маленькую победоносную войну, знает всего четыре человека. Включая тебя и меня…
73
Сивилла Кумская – знаменитая античная пророчица.
74
Упрямец – прозвище та-Эуша ап-Гоцера.
– Хм… – задумчиво хмыкнул ап-Ивер. – Получается, что когда Упрямец возьмет замок и поймет, что та-Девера там нет, он решит, что тот либо откуда-то узнал о планируемой атаке, либо просто поменял свои планы?
– Угу…
– Тогда он здорово разозлится, сожжет все, что еще не сожжено, расплатится с наемниками и потратит остатки своего состояния на поиск еще одной возможности отомстить…
– Угу… – снова поддакнул я.
– А та-Девер, узнав имя виновника нападения на его замок, потеряет всякое желание покидать лейстиварское поместье!
– Не только: узнав, кто виноват в нападении на замок, он, скорее всего, поостережется принимать гостей. Ибо любой из их слуг может оказаться человеком та-Эуша…
– Так вот почему ты был так спокоен?! – наконец, прозрел Фрайт.
– А с чего мне было дергаться? Прежде чем что-то делать, я думаю. А еще никуда не тороплюсь: как говорят в моем мире, месть – это блюдо, которое надо подавать холодным.
– Мда-а-а… А я, дурень, убеждал тебя в том, что ты та-Деверу не соперник! – покаянно пробормотал маг.
– Ну-у-у… есть как минимум два способа сесть голым задом на риигаша… [75] – ухмыльнулся
я.– Н-не понял?
– Если риигаш – лысый. Или задница чужая…
Глава 15
Ольга Фролова
…Минут через сорок после начала утренней тренировки Ольга пришла к выводу, что заявление о том, что на адаптацию к новым возможностям организма ей потребуется от силы трое суток, наглое вранье: тело, вроде бы измененное по местному минимуму, напрочь отказывалось повиноваться. Нет, самые элементарные удары и передвижения делались с грехом пополам, а вот те, что посложнее, не получались вообще. В результате вместо запланированной отработки Сэпай [76] и Курурунфа, [77] обычно великолепно выключавших мозги, ей пришлось сосредотачиваться даже не на Гэкисай-Ичи или Гэкисай-Ни, [78] а на Санчине! [79]
75
Риигаш – небольшой зверек, покрытый ядовитыми колючками. Ближайший равенстирский аналог земного ежа.
76
Сэпай – «Восемнадцать рук», одна из высших ката Годзю-рю.
77
Курурунфа – «Летящая волна», одна из высших ката Годзю-рю.
78
Гэкисай-Ичи и Гэкисай-Ни – «Сокрушение» или «Разрушение», начальные ката Годзю-рю.
79
Санчин – «Три битвы», одна из основных ката Годзю-рю, которое можно назвать медитацией в движении.
Первые несколько повторений этой ката, выполненные вполсилы, чуть было не заставили ее опустить руки: «неправильные» реакции тела заставляли терять равновесие чуть ли не на каждом переходе, при малейшем напряжении руки начинали трястись, как у паралитика, а попытки правильно дышать вызывали приступы головокружения. Однако с течением времени негативные эффекты «тюнинга» постепенно начали сходить на «нет», и повторению к тридцатому девушка вдруг почувствовала, что ее плохое настроение куда-то испарилось, а понимание «Трех битв» словно шагнуло на следующий уровень. Что изменилось? Да буквально все! Несмотря на предельное напряжение мышц всего тела, переходы вдруг начали получаться невероятно плавными и интуитивно правильными; каждая остановка в стойке дарила ощущение незыблемости и в то же время готовности к «взрыву», а удары и блоки стали дышать такой же неудержимой мощью, как у самых известных из виденных ею мастеров!
«Карате школы Годзю-рю начинается и заканчивается ката Санчин…» – вспомнила [80] она в какой-то момент и, невесть в который раз за утро заставив себя не думать о Максе, попробовала сделать Сайфа. Угу, как бы не так – на первом же переходе тело, враз забыв переполнявшее его ощущение мощи, снова качнулось в сторону. Да так сильно, что девушка лишь чудом удержалась от падения.
«Спешка хороша при ловле блох…» – мысленно процитировала она одну из любимых присказок Вересаева и, не удержавшись, скользнула к окну. Зря: ни во дворе, ни на дорожке, ведущей к центральной аллее поместья, снайпера не оказалось.
80
Эта фраза приписывается Мияги Тёдзюну (1888–1953), основателю школы Годзю-рю и одному из сильнейших мастеров Окинавы ХХ в.
«Он ушел только за информацией!» – в очередной раз напомнила себе она и в очередной раз почувствовала, как обрывается сердце: у та-Девера ап-Биертена было настолько много врагов, что он просто обязан был превратить окрестности родового замка в одну огромную ловушку для непрошеных гостей.
«Хватит паниковать, дура!» – краем глаза увидев в зеркале свое побледневшее лицо, мысленно воскликнула Фролова, вернулась в исходную позицию и медленно, с полной концентрацией на движении, повторила неполучающееся перемещение. В этот раз ее тоже качнуло, но заметно слабее. Зато следующая серия движений – сброс захвата за кисть, блок от возможного удара и уракен-учи – вышибли из головы посторонние мысли и вновь позволили почувствовать новые ощущения.