Пятая гора

Наместнику удалось успокоить народ насчет ассирийцев. Но ходили слухи о том, что это израильтянин навлек на Акбар гнев богов. Илия становился все более неугоден.

Настал день, когда мальчику вдовы стало совсем плохо.

Он уже не вставал и не узнавал приходивших к нему людей. Перед заходом солнца Илия и вдова опустились на колени рядом с постелью ребенка.

— Господи Всемогущий, ты отвратил стрелы воина и привел меня на эту землю. Спаси же этого ребенка! Он не сделал ничего плохого, неповинен в моих грехах и в грехах своих родителей, спаси его, Господи! Мальчик почти не шевелился, губы его были белы, глаза потухали.

— Молись своему Единому Богу! — просила женщина. — Только мать знает, когда душа ребенка покидает его тело. Илия хотел взять ее за руку, сказать, что она не одинока и что Всемогущий Господь обязательно услышит его. Он — пророк, он смирился со своей участью еще на берегу Хорафа, и сейчас рядом с ним ангелы. — У меня больше нет слез, — продолжала она. — Если у Него нет жалости, если Ему нужна чья-то жизнь, то попроси, чтобы Он забрал меня, а моему сыну позволил ходить по долине и улицам Акбара.

Илия изо всех сил старался сосредоточиться на молитве, но страдание матери было так велико, что, казалось, наполняло собой комнату и проникало сквозь стены и двери. Он коснулся тела мальчика: жара не было. Это был плохой знак.

В то утро в дом снова пришел жрец и наложил на грудь ребенка компрессы из трав. Уже две недели он приходил к больному мальчику. Женщины Акбара каждый день приносили рецепты известных с давних времен снадобий, чья целебная сила была проверена много раз. Каждый день они собирались у подножия Пятой Горы и приносили жертвы, чтобы душа мальчика не покинула его тело.

Один купец из Египта, ненадолго заехавший в Акбар, так проникся болезнью ребенка, что передал, не прося ничего взамен, очень дорогой красный порошок, который нужно было смешать с едой мальчика. По преданиям, сами боги передали рецепт этого порошка египетским врачевателям. Все это время Илия молился, не переставая.

Но ничто, абсолютно ничто не помогало.

— Я знаю, почему тебе разрешили здесь остаться, — снова заговорила вдова. После бессонных ночей ее голос становился все слабее. — Я знаю, что за твою голову мы получим вознаграждение: когда-нибудь тебя отправят в Израиль, а взамен мы получим золото. Если ты спасешь моего сына, то, клянусь Ваалом и богами Пятой Горы, тебя ни за что на свете не поймают. Я научу тебя, как выбраться из Акбара незамеченным, ведь мне известны старые, давно забытые дороги. Илия ничего не сказал. — Молись своему Единому Богу! — снова потребовала женщина. — Если Он спасет моего сына, то, клянусь, я отрекусь от Ваала и буду верить в Него. Скажи своему Богу, что я приютила тебя, когда ты нуждался в пристанище, я сделала все в точности, как Он велел.

Илия вновь помолился и воззвал всей душой к Богу. В тот самый миг мальчик вдруг шевельнулся. — Я хочу уйти отсюда, — сказал он слабым голосом.

Глаза у матери заблестели, она заплакала от радости. — Иди, мой мальчик. Пойдем, куда хочешь, делай, что тебе хочется.

Илия хотел было взять его на руки, но мальчик оттолкнул его руку.

— Я хочу уйти один, — сказал он.

Он медленно поднялся и пошел в другую комнату. Сделав несколько шагов, он вдруг упал на пол, словно пораженный молнией.

Илия и вдова бросились к нему: мальчик был мертв. Несколько мгновений они оба не проронили ни слова. Внезапно женщина разразилась истошными воплями:

— Да будут прокляты боги, прокляты те, кто забрал душу моего сына! Будь проклят этот человек, навлекший несчастье на мой дом! О, мой единственный сын! — кричала она. — Из-за того что я исполнила волю небес, дала приют чужеземцу, мой сын умер!

Соседи услышали стенания вдовы и увидели ее сына, лежащего на полу. Женщина продолжала кричать, набрасываясь с кулаками на израильского пророка. Тот, казалось, ничего не воспринимал и не пытался защищаться. Пока женщины старались утешить вдову, мужчины сразу же подхватили Илию под руки и повели к наместнику.

— Этот человек ненавистью отплатил за щедрость к нему. Он опутал злыми чарами дом вдовы, и ее сын умер. Выходит, мы даем пристанище тому, кого прокляли боги.

Израильтянин плакал, спрашивая себя:

— О Господь мой, зачем Ты решил покарать эту вдову, которая была добра ко мне? Раз Ты убил ее сына, значит, я не исполняю Твоих повелений и заслуживаю смерти. В тот же день был созван совет города Акбар во главе с наместником и жрецом. Илию привели на суд. — За любовь ты отплатил ненавистью. Поэтому я приговариваю тебя к смерти, — сказал наместник.

— Хотя его голова стоит мешка золота, мы не должны будить гнев богов Пятой Горы, — заговорил жрец. — И потом, никакое золото в мире не сможет вернуть покой в этот город. Илия опустил голову. Он заслуживает самых страшных мук, какие только возможны, ибо Господь покинул его.

— Ты поднимешься на Пятую Гору, — сказал жрец. — Будешь молить о прощении у разгневанных богов. Они ниспошлют пламя небес, чтобы убить тебя. Если они этого не сделают, значит, они хотят, чтобы правосудие свершилось нашими руками. Мы будем ожидать тебя на склоне горы и завтра же казним согласно обряду.

Илия хорошо представлял себе священную казнь: из груди вырывали сердце и отрубали голову. Согласно поверью, человек без сердца не может войти в рай.

— Почему Ты выбрал меня, Господи? — взывал он громко, хотя знал, что люди вокруг не поймут, какой выбор сделал для него Господь. — Разве Ты не видишь, что я не в силах исполнить Твою волю?

Ответа он не услышал.

Мужчины и женщины Акбара шли следом за воинами, которые вели израильтянина к Пятой Горе. Люди выкрикивали ругательства и бросали камни. Воины с большим трудом сдерживали ярость толпы. Спустя полчаса они подошли к подножию священной горы.

Воины остановились перед жертвенниками из камня, где люди обычно оставляли свои приношения и жертвы, просили и молились. Всем были известны рассказы о гигантах, живущих в этих местах, и все помнили о людях, нарушивших запрет и настигнутых пламенем небес. Путники, проходившие ночью по долине, уверяли, что слышали хохот богов и богинь, пирующих на вершине горы.

Никто не решался бросить вызов богам, даже если не верил этим легендам.

— Иди, — сказал воин, подталкивая Илию наконечником копья. — Тот, кто убил ребенка, заслуживает худшего из наказаний.

Илия ступил на запретную землю и стал подниматься в гору. Через некоторое время, когда до его слуха перестали доноситься вопли жителей Акбара, он сел на камень и заплакал. С того самого дня, когда его мастерская озарилась искрящимися звездочками, он приносил другим только несчастья.

В Израиле больше не поклонялись Единому Богу, поэтому культ финикийских богов должен был теперь окрепнуть. В первую же ночь у реки Хораф Илия решил, что Бог избрал его мучеником, как и многих других пророков. Вместо этого Господь послал ворона, кормившего его до тех пор, пока не высохла река Хораф. Почему именно ворона, предвестника несчастий, а не голубя или ангела? Неужели это лишь бред человека, который хочет скрыть свой страх или слишком долго пробыл на солнце? Теперь Илия ни в чем больше не был уверен: должно быть, Зло нашло свое орудие — и этим орудием был он. Зачем Бог велел ему идти в Акбар, вместо того, чтобы вернуться и расправиться с царицей, принесшей столько зла его народу?