Пятая могила по ту сторону света

– Это что, шутка?

– В смысле? – Он меня озадачил по самую макушку. А потом я вспомнила, что Ким собиралась наложить на себя руки. Я бросилась к окну и заглянула в дом. – Нет. Нет, нет, нет, нет, нет. Мы же договорились!

Я помчалась обратно к двери, которая оказалась незапертой, и буквально ввалилась в помещение, смахивавшее на лабораторию обанкротившейся фармацевтической корпорации. В доме было совершенно пусто. Я бегала из комнаты в комнату, надеясь найти хоть какие-то признаки того, что здесь жила Ким. Ничего. Полный ноль.

– Чарли! – позвал из гостиной дядя Боб.

Я поспешила к нему и уставилась на стену, на которой висел конверт. На нем черным маркером было написано мое имя. Содрав его со стены, я заглянула внутрь. Там ничего не было, кроме чека на десять миллионов долларов в пользу города Альбукерке. Никаких имен. Ни единого намека, кто выписал чек. Внезапно я поняла, как себя чувствует мама Ангела, месяц за месяцем получая анонимные чеки. Вот только я знала, кем подписан чек у меня в руках.

Меня парализовало от шока.

– Как срочно вам нужен дом?

Я повернулась к мужчине в дверях.

– Простите?

– Я подумал, раз вы внутри, значит, ищете дом.

Дядя Боб показал ему значок:

– Нам надо знать, куда делся предыдущий жилец.

Похлопав себя по карманам, я поняла, что удостоверение частного детектива оставила дома. Поэтому покопалась в сумке и показала водительское.

– И как конкретно ему это удалось.

Я ведь только вчера была здесь! И все было прибрано, опрятно и безупречно, как и сама Ким. А теперь никаких признаков того, что она вообще здесь жила.

Мужчина поморгал, а потом сказал:

– Ну, надеюсь, сейчас он в раю. Благодаря сердечному приступу, как мне сказали.

Пришла моя очередь по-дурацки моргать. Я подошла к новому знакомому:

– Он? В этом доме много лет жила Ким Миллар. Высокая. С темно-рыжими волосами. Болезненно худая.

Он задумчиво потер пальцами рот.

– Что ж, судя по описанию, она великолепна, но здесь никогда не жила. Почти десять лет здесь обитал Старик Джонсон.

– И ваши сотрудники успели все отсюда вынести за двенадцать часов?

– Нет, мэм, - хихикнул мой собеседник. – Мистер Джонсон умер две недели назад. На прошлой неделе его родственники вывезли все вещи.

Дядя Боб вытащил блокнот.

– Мне нужны имена и адрес его родных.

Мужчина опять потер рот:

– Не уверен, что у меня есть такая информация, но я посмотрю.

– Посмотрите.

Менеджер кивнул и вышел на улицу.

– Как я понимаю, он врет? – спросил Диби.

– И не краснеет. Представить не могу, сколько Рейес ему заплатил.

– Думаешь, его рук дело?

– Не думаю – точно знаю. У них с Ким самая глубокая и крепкая связь, какую я в жизни видела. Но кто мог вынести все из дома и вылизать его до блеска посреди ночи? Тем более ночью Рейес был со мной.

И тут меня осенило. Лучший друг – Амадор Санчес. Вот, блин, кто. Однако упомянуть о нем перед Диби я не могла. Ни к чему тащить Амадора в участок. Наверняка он будет все отрицать, и у него окажется непоколебимое алиби.

– Я могу прислать сюда пару патрульных потолковать с другими арендаторами. Получим кое-какие свидетельства со слов очевидцев и, может быть, парочку более или менее сносных описаний внешности.

– Не думаю, что от этого будет толк. Разве что докажем прокурору, что я не спятила и не врала. Она исчезла, Диби. Если Рейес хотел, чтобы она исчезла, то никто ее не найдет.

Само собой, никакого адреса менеджер нам не дал. Поэтому мы вернулись в джип дяди Боба и, пождав хвосты, двинулись обратно в участок.

– Хана моему договору с прокурором.

Диби помахал у меня под носом чеком:

– Думаю, это свое дело сделает. И тот факт, что ты знаешь, кто наш серийный убийца. Такую зацепку мы ни за какие коврижки не упустим.

– Думаешь, меня не арестуют за пособничество?

– Думаю, им есть чем заняться и без того, чтобы открывать дело на самого лучшего и успешного консультанта.

Мне немного полегчало. Как будто я была воздушным шариком, который надули слишком сильно, а потом спустили воздух, но не весь.

– А ты бы и правда меня арестовал, не расскажи я о поджигателе?

– Сию же секунду.

Из моего шарика мигом вышел весь воздух с характерным шипением.

– Но ты не переживай, - добавил Диби. – Было бы надо, я бы собственную мать арестовал.

– Ты бы арестовал бабушку?! – Мне опять полегчало, хотя бабушку я никогда не видела. Бабушки и дедушки с обеих сторон умерли еще до моего рождения. У меня оставался только отец мачехи, но и тот умер, когда мне было четыре.

На этот раз мы отправились прямиком в кабинет окружного прокурора. Весь день у него был расписан поминутно, и мы надеялись перехватить его до того, как он уйдет на обед. Нам это удалось, и цирковая программа началась заново. Прокурор пыхтел и упирался, пока дядя Боб не всучил ему чек. Странно было видеть, как кусок бумажки заставил его сбавить обороты.

Прокурор вызвал капитана и своего помощника и дал им имя Ким. Но ничего не сказал о ее связи с Рейесом. Потому что за это его могли бы привлечь к ответственности. Кроме того, Ким доказала свою бесконечную находчивость. Кто еще мог бы спалить два жилых здания, семь домов, дряхлый гараж и бункер и заставить копов недоуменно потирать тыковки? Я восхищалась преданностью Ким, ее неутомимой решимостью во что бы то ни стало защитить Рейеса. Да что там! Я ее обожала. Даже больше, чем могла себе признаться.

Глава 16

Я не жду, что все само поплывет мне в руки.

Разложите это где-нибудь по полочкам и дайте мне адрес.

Надпись на футболке

Первым делом, оказавшись в Развалюхе, я опять позвонила Джемме. Теперь, когда не нужно было думать о поджогах, можно было заняться другими проблемами. То бишь серийным убийцей. Джемма не отвечала ни на сотовый, ни на телефон в офисе, поэтому я попробовала отследить ее по GPS. Вот только сигнала не было. Скорее всего у нее сидел пациент, и она вырубила телефон. Но я начинала серьезно волноваться. Если убийца тот, кто я думаю, то Джемма могла оказаться в беде уже потому, что она блондинка. Я оставила очередное сообщение. К счастью, у моей сестры с головой все в порядке, и находчивости ей не занимать. К тому же у нее нет татуировок. Николетта говорила, у жертвы татушка с цифрой «восемь», которая, как ни странно, очень и очень похожа на знак бесконечности.