Пятая правда

– Не хотелось тебя огорчать, Миша, – сморщив лоб, засмущался мой старший брат – Но ходят упорные слухи, что Ксюша уже два дня гуляет по набережной с твоим лучшим другом Димоном. А всего лишь час назад я видел самолично, как они прогуливаются по Адмиральскому бульвару.

– Как это прогуливаются? – едва выдавил я из себя, не в силах проглотить возникший в горле комок.

– Как? А очень даже просто, – растолковал мне брат. – Фланируют, не спеша и беззаботно, иногда под ручку, а иногда и в обнимочку.

Я застыл словно Перуном поражённый, и потребовалось не менее четверти часа, чтобы я, наконец-то, обмяк и мало-мальски начал пошевеливаться. И тут меня охватила неудержимая, звериная ярость. Я готов был своими руками удавить и Ксюшу, и Димона, и его коварную маму. И хотя брат отчаянно цеплялся за меня, но я шутя ускользнул из его рук и рванул прямиком к дому Димона. К сожалению, мне удалось там застать лишь только его хитрозадую и злонамеренную родительницу.

Увидав меня на пороге, она слегка побледнела и маленькими шажочками попятилась назад.

– Мишенька! Мальчик! Ты даже не представляешь, насколько я рада, что ты уже на ногах! – принялась она заговаривать мне зубы. – Да это просто чудо, что ты так быстро оправился и исцелился! Как видно, моё лечение здорово тебе помогло!

– Так вот как Вы, уважаемая Светлана Сергеевна, держите своё слово! – заскрежетал я зубами. В слово «уважаемая» я вложил всю желчь и сарказм, на которые был только способен. – Ведь Вы мне пообещали, что неназойливо успокоите Ксюшу и отправите её назад домой! А как Вы можете объяснить, что всего полтора часа назад Вашего сына и мою невесту видели в обнимочку на Адмиральском бульваре?!

– Успокойся, Миша! – обиженно надула губы матушка Хряка. – Давай-ка лучше пройдем в мой кабинет и без излишних эмоций во всём разберёмся.

Она провела меня в кабинет, усадила в уютное кресло и принесла из кухни поднос с гранённым стаканом и тремя пол-литровыми бутылками «Буратино». Очевидно, в её глазах я был до сих пор тем прыщавым мальчиком, которого можно задобрить безградусной газировочкой.

– Выпей водички и послушай, что я тебе скажу. В нашем городе не найдётся ни единого человека, который имел бы наглость утверждать, что я не держу моего слова. И мне было очень больно и обидно услышать это голословное обвинение именно от тебя. Как я и обещала в двадцать ноль-ноль мы с Димой стояли у колоннады Комсомольского парка. Твоей подружки всё ещё не было, и мы прождали там около получаса прежде чем она, наконец-то, соизволила появиться. У меня не было ни времени, ни желания распекать её за опоздание, поэтому я сразу же перешла к делу. Когда я подошла и представилась, Ксения не на шутку испугалась и чуть было не дала дёру. Пришлось её успокоить, а затем без утайки рассказать о твоём падении с мотоцикла. Само собой разумеется, что из-за полученных травм, ты не в состоянии прийти на свидание. Я даже предложила отвезти её прямо к тебе, чтобы она удостоверилась в моей искренности. Но твоя невеста испуганно заявила, что от вида твоих ран она может запросто грохнуться в обморок. Но и домой возвращаться ей боязно, так как по дороге сюда к ней трижды цеплялись нетрезвые малолетки. Тут она пристально посмотрела на Диму и высказала своё вполне разумное предложение:

– Этот молодой человек на вид физически крепок и вполне в состоянии за себя постоять. А не мог бы он провести меня домой, чтобы при надобности оградить от распоясавшихся хулиганов?

– Так что же Вы просто не отвезли её на служебной машине домой?! – вскипел я, как перегретый тульский самовар.

– Да мы и так потеряли массу драгоценного времени на ожидание Ксении и на бессмысленные разговоры! – резко отреагировала Светлана Сергеевна. – А у меня дома лежал без сознания травмированный пациент, состояние которого могло ухудшиться в любую минуту. Я ведь давала клятву Гиппократа и в первую очередь должна была позаботиться о больном, а не о совершенно здоровых молодых людях. Дима – здравомыслящий и ответственный молодой человек и мог без проблем отвести твою девушку к месту её обитания.

– Так как же Вы тогда объясните, что прошло больше двух суток, а он до сих пор её туда не довёл?! – бурно вознегодовал я. – А не пора ли Вам позвонить в милицию и поинтересоваться, куда же подевался Ваш блудный сын?!

Тут послышался звук открываемой входной двери и радостный голосочек моего бывшего друга:

– Милая мамочка! Я уже вернулся! Ты даже не представляешь, что я тебе сейчас расскажу!

– Какая удача! – возрадовался я, вскакивая с кресла и разминая мои кулаки. – Как говориться, на ловца и зверь бежит! Сейчас мы узнаем истину прямо из первоисточника!

С ловкостью Тарзана я выпрыгнул в прихожую и увидел Димона, неуклюже стряхивающего со ступней новенькие замшевые штиблеты. Попервоначалу я его даже не распознал. Хряк был непривычно коротко подстрижен и разодет как после приёма у английской королевы. Узрев меня, он стал намного-намного белей, чем больничный халат его миленькой, родненькой мамочки. И хотя Димон был на голову выше меня и на пуд тяжелей, он ссутулился и скукожился, как нашкодивший сорванец. Наверное, я выглядел пострашнее Отелло, заставшего в спальне молодую супругу с любовником.

– Ух ты! Кого я вижу?! Да неужто это ты, мой истинный, преданный друг! – взревел я и этому рёву позавидовал бы доисторический пещерный медведь. – Вот теперь я и уяснил вразумительно, кто он такой – настоящий и преданный друг! Это та сволочь, которая, ради своих шкурнических интересов, предаст тебя при первом же удобном случае! Ты почто, змей подколодный, у своего лучшего друга невесту увёл?!

Но пока я раздумывал, долбануть ли Димона в рыло, или засандалить ногой в яйца, благоприятная возможность была навеки упущена.

– Теперь это не твоя невеста, теперь это невеста моего сына, – услышал я за спиной бесстрастный, холодный голос Светланы Сергеевны. И эти ледяные, убийственные слова, казалось, в одно мгновение отобрали все мои силы. Мои руки безвольно обвисли словно обрубленные лианы, а мускулы стали обмякшими и неуправляемыми. Однако я знал точно, что через минуту-другую неодолимая ярость вскипит во мне с новой неистовой силой.

Я медленно обернулся и увидел решительно настроенную матушку Хряка с зажатой бутылкой «Буратино» в руке. У меня не было ни малейшего сомнения, что если б я полез в драку, то она тут же огрела б меня этой бутылкой по «котелку». А я предпочёл бы иметь дело с деревянным Буратино, а не с его жидким аналогом в толстостенной стеклянной бутылке.

– Из-за этой дурацкой истории, что началась с твоего падения с мотоцикла, пострадали и ты, и мой сын, и я за компанию, – невозмутимо продолжала увещевать меня Светлана Сергеевна. – И не сочти мои слова за насмешку, но ты даже не представляешь насколько дёшево тебе подфартило отделаться. Давай всё же вернёмся в мой кабинет и расставим всё по своим местам в этом нелепом, абсурдном недоразумении.

И она потащила меня за собой в кабинет, не выпуская из рук миротворческую бутылочку газировочки. А наложивший в штаны Димон на безопасном расстоянии уморительно засеменил за нами. Мы уселись в уютные кресла, и Светлана Сергеевна кивнула своему побледневшему будто вершина Эльбруса чаду:

– Изложи нам, Дмитрий, в общих чертах, что с тобою в тот злополучный вечер случилось.

Димон заегозил так, будто каялся директору школы о своих детских проделках и дебильных проказах:

– Поверь мне, Миша, я здесь абсолютно не причём! Меня силком втянули в эту грязную и предательскую историю! Мы ведь дружим с тобой уже более девяти лет, и я разве хоть раз тебя подводил?!

– Я как-нибудь на досуге составлю список всех эпизодов, омрачивших наши дружеские взаимоотношения, – зловеще проурчал я.