Пятая Сила

И это помогло удержаться на ногах. Теплая волна пришла изнутри, и тьма перед глазами отступила.

– Тихо, тихо, - услышал он голос Нетара. – Не деритесь, вы не в Башне. Спокойно. Ну-ка сядьте… выпейте.

Его усадили куда-то, что-то твердое ткнулось в губы, оказалось, что это край стакана. Саадан глотнул, закашлялся, дернулся, пролив половину…

– Все… уже все. Простите… - он дернул головой.

– Все? – Нетар хмыкнул. – Ну, все так все. Живы?

– Д-да…

– Вы, юноша, меня своими фокусами до сердечного приступа доведете, - ворчливо заявил Нетар, усаживаясь верхом на стул напротив. – Предупреждать же надо. Стоял себе, стоял и вдруг – на тебе, чисто красна девица, в обморок решил упасть. Что это вас, картинка, что ли, так впечатлила?

– Н-нет…

– Сидите, не вставайте. Или вы не здоровы еще? А руки-то какие ледяные…

– Я…

– Помолчите. Пейте до конца.

Секунды капали медленно и тягуче – как отвар в стакане. Пряная горечь во рту медленно таяла, оставляя легкое послевкусие. Все вокруг плыло по кругу, как заколдованное – одно за другим, одно за другим.

– Ну что, легче?

– Да.

Пальцы все еще дрожали, но он сумел поставить на стол пустой стакан. А потом взглянул в глаза Нетару и проговорил - так твердо, как смог:

– Я… согласен… на ваше предложение.

* * *

Это оказалось тяжелой работой – то, что прежде Саадан считал игрой, что казалось таким же естественным, как жить, как дышать. То, что давали раньше преподаватели Академии, виделось теперь детской игрой в сравнении с настоящим искусством. Нетар оказался очень жестким и требовательным учителем; вместе с тем, надо отдать ему должное, он всегда прекращал занятия, если видел, что Саадану по-настоящему плохо.

Они правили стойку и жесты, дыхание и постановку пальцев. Нетар показывал редкие, мало используемые заклятия – как боевые, так и бытовые, походные, парадные… а еще – «те, что нравятся дамам», - объяснил, ухмыляясь, Нетар. Какие-то из них нельзя было изучать днем, а только ночью – и на четыре месяца Саадану пришлось забыть о том, что лучшее время суток – утро.

И вместе с тем Нетар учил его многим вещам, вроде бы для мага не обязательным. Фехтовать и стрелять из лука. Ездить верхом. Гранить драгоценные камни и предсказывать погоду – без всякой магии, по цвету заката, полету ласточек над землей или купанию воробьев в луже.

Главное искусство мага, - любил повторять Нетар, - в том, чтобы обойтись без магии там, где это возможно. Стихии не любят, когда их тревожат по пустякам. Если ты не можешь разжечь огонь с помощью огнива – какой ты, в бездну, Огненный? Если ты боишься ветра, ты не сможешь чувствовать Воздух.

И они пускали кораблики в лужах наравне с дворовыми ребятишками, не обращая внимания на мокрые ноги. Летом поднимали над крышей воздушного змея. Саадану порой казалось, что готовят его не в маги, а в кухарки – теперь он умел готовить и на походном костре, и в кухне, да так, что удостоился однажды одобрительного ворчания старой поварихи. С рук не сходила корка мозолей. Вечерами сил хватало ровно на то, чтобы доползти до постели и упасть – почти замертво. И это было хорошо. Это помогало не думать. Забыть. Мысли о доме приходили, конечно, но Саадан научился отгонять их – там, дома, его все равно никто не ждал. Думать о Тале – чужой жене – Саадан себе запретил.

Порой его удивляло, что Нетар ни разу не расспросил его о Камнях – а ведь должен был, любого мага заинтересуют такие вещи. В первый же день Нетар вполне серьезно посоветовал убирать их на время занятий – и юноша ни разу не нарушил запрета. Надо – значит, так надо. Мешочек с Камнями лежал в его комнате вполне себе открыто, и ответить Саадан мог на любые вопросы – в конце концов, это была его гордость, но вот поди ж ты. Порой Саадану становилось даже обидно – неужели вовсе никчемную штуку они тогда придумали?

Примерно через год Саадан решился рассказать Нетару о том, что такое Камни. Маг, против ожидания, и тогда не задал ни одного вопроса. Только задумчиво потер щеку и опять посоветовал убрать их подальше, сказав при этом:

– Не время еще.

Подходил к концу второй год его обучения, когда однажды вечером Нетар вместо обычного «На сегодня достаточно» сказал непривычно серьезно:

Завтра мы уезжаем. Приготовь лучшее платье и позаботься о лошади.

Надолго? – слегка удивленно спросил юноша.

Не было ничего необычного в словах «мы уезжаем»; хорошо, что завтра, а не через четверть часа. Но лучшее платье – зачем?

Дней на десять, наверное, - коротко ответил Нетар. – Не думаю, что больше.

Саадан кивнул и посмотрел вопросительно: что-то еще?

Можешь идти… нет, постой. Вот что, мальчик, - он положил руку юноше на плечо и тихо сказал: - Сокровища свои оставь дома, понятно? Да не здесь, а где-нибудь… чтоб только ты один знал.

Саадан подобрался, почуяв опасность. Но Нетар неожиданно усмехнулся:

– В столице ушлых много. А мне бы не хотелось, чтобы ты расстроился.

Дорога их лежала на юго-восток. Саадан с любопытством смотрел по сторонам, узнавая смутно знакомые места. Почти четыре года назад он мотался здесь, избегая больших дорог и людных деревень, скрывая лицо. Теперь он ехал верхом и открыто, мог позволить себе как следует разглядеть эту страну, бывшую к нему столь неласковой.

А она оказалась на удивление прекрасной, эта суровая северная земля. Зеленые равнины лугов то и дело прерывались сизо-серыми горными склонами – здесь было мало пахотных земель. Изрезанные бухтами берега напоминали рваное одеяло; крики чаек напоминали о близости моря. Оно было всюду - в дыхании влажных ветров, залетавших вглубь страны, в соли на губах, волосах, одежде, в неизменном запахе рыбы и водорослей. И люди здесь были под стать этой скалистой земле под серым, мало видящим солнце небом – хмурые и неприветливые, но гордые и честные.

Впрочем, последнее мнение Саадану пришлось изменить, едва они достигли столиц. Каменный, почти без зелени, город показался юноше скопищем попрошаек и обманщиков. Они въезжали в столицу «с черного хода», как выразился Нетар, и Саадан вдоволь нагляделся на придавленные нищетой домишки, на толпы калек – настоящих и мнимых – на улицах, на кучи мусора, в которых рылись полуголые лохматые ребятишки. Дважды он порывался кинуть им монетку, и оба раза его удерживал Нетар, объяснивший, что калеки эти – ненастоящие, как ненастоящие их язвы и увечья, и многие живут куда лучше, чем даже ремесленники средней руки.

Впрочем, - добавил маг тут же, - не все. Большинство действительно бедны – но все же не так, как хотят показаться.

Ближе к центру улицы стали чище. Поднялись и расправились дома, мостовая покрылась брусчаткой, на лицах людей не было уже печати порока или отчаяния. Видимый издалека шпиль ратуши с развевающимся на нем королевским флагом показался им в свете вдруг проглянувшего солнца неожиданно красивым. Саадан крутил головой по сторонам, удивлялся вычурной каменной кладке – и невольно сравнивал эту столицу с той, другой, далекой, оставшейся в прошлом. Деревянное кружево наличников, милые, певучие голоса, запах свежего хлеба на улицах, ворох золотой листвы под ногами, леса вокруг города, леса, леса… Там он знал каждый уголок, там не было такого количества грязи, там… там…