Пятая волшебница

Верховный маг с торжественным видом повернулся к королю Николасу.

— Мой господин, — негромко произнес он, — настало время Парагона.

Николас перевел взгляд на мерцающий кроваво-красный камень, который носил на шее на протяжении тридцати лет. Потом посмотрел на свою любимую супругу Моргану. Наконец, с долгим вздохом грусти и решимости, он поднял Парагон вместе с цепью над головой. Тристан заметил, что в этот момент Камень начал утрачивать характерный для него блеск. Виг бережно принял Парагон от короля и поднял его на вытянутых вверх руках, показывая собравшимся.

В огромном зале воцарилось напряженное молчание.

— Вы видите перед собой Парагон Евтракии, — заговорил Верховный маг. — Именно он вселил в нас мужество и силу, без которых мы не смогли бы победить в Войне с волшебницами. И это он наделяет Синклит могуществом, чтобы мы помогали нашему монарху править людьми с мудростью и состраданием.

Словно загипнотизированный, принц не сводил взгляда с Вига, который опустил Камень в сосуд. Тристан заметил, что вода в нем сразу же начала терять свой цвет, а сам Парагон, напротив, засиял с почти прежней яркостью. Спустя несколько мгновений Камень испустил яркий луч света. Когда луч прикоснулся к забранному стеклом куполообразному своду зала, тот вспыхнул ослепительным алым светом.

Тристан знал, что произойдет дальше. Виг обратится к нему и начнет, строка за строкой, произносить традиционную клятву. Еще примерно два часа Парагон должен будет оставаться в воде. В это время члены королевской семьи обычно спускаются к гостям. Потом, когда Верховный маг объявит, что Камень готов перейти к новому хранителю, все вернутся на помост, Виг наденет Парагон на шею Тристана и провозгласит его королем, завершив, таким образом, ритуал. За этим последуют угощение и танцы, которые продлятся до рассвета.

Принц мельком бросил взгляд на подаренный матерью золотой медальон, на котором были выгравированы лев и палаш. Вскоре Парагон окажется здесь же, рядом с его сердцем.

Виг уже направился к Тристану. Тот вновь скользнул взглядом по сияющему личику Эвелин и лицам друзей-гвардейцев, глядевших на него со смешанным чувством грусти, радости и почтения. Больше он не будет для них человеком, с которым они делили трудности учебных занятий, понял Тристан. Верховный маг, повернувшись спиной к толпе, откашлялся, привлекая его внимание. Принц покорно повернулся к старику, и ему почудились слезы, затуманившие на миг глубокие аквамариновые глаза Вига. Справившись с волнением, маг начал произносить слова клятвы:

— Клянусь действовать и даже мыслить только в соответствии со своими принципами.

В огромном зале стало тихо, как в склепе.

— Клянусь действовать и даже мыслить только в соответствии со своими принципами, — повторил Тристан.

— Материальные блага — ничто, если речь идет о чести и долге, — продолжал Виг.

— Материальные блага — ничто, если речь идет о чести и долге.

— Клянусь защищать Парагон, чего бы… Клянусь защищать Парагон, чего бы… Клянусь защищать Парагон, чего бы…

В какой бы форме ни приходила беда, в первый момент весь мир начинает ужасающе медленно кружиться перед глазами человека, и слова, которые он слышит, будут всю жизнь эхом отзываться у него в голове как незабываемая, мучительная прелюдия надвигающейся катастрофы.

Позднее принц будет вспоминать, что ощутил первые признаки беспокойства, когда услышал звук бьющегося стекла. Он обвел взглядом зал, но ничего необычного не заметил. А потом на толпу полетели сверху осколки разноцветного стекла, некоторые из них впивались в лица и плечи собравшихся. Какая-то женщина истерично взвизгнула, и Виг медленно, очень медленно, точно во сне, повернулся в сторону зала.

Тристан поднял взгляд к забранному витражами разбитому куполу над головой и увидел нечто невообразимое.

Какое-то немыслимое создание упало — нет, влетело — в образовавшееся в потолке отверстие и устремилось вниз. Сложив кожистые крылья, оно вытащило из ножен кривой меч и обвело зал пылающим злобной ненавистью взглядом.

На мгновение создание замерло, потом одним огромным прыжком вскочило на помост, с невероятной скоростью взмахнуло мечом и одним ударом снесло Фредерику голову с плеч. Голова покатилась по помосту и упала с него на мраморный пол. Шайлиха дико закричала, бившая фонтаном кровь заливала ее платье. А сверху продолжали сыпаться все новые и новые крылатые твари, рубя всех подряд направо и налево.

Принц оттолкнул Верховного мага в сторону, выхватил нож и метнул его, даже не отдавая себе отчета в том, что делает. Нож вонзился в затылок одного из созданий прямо под блестящим шлемом с крылышками как раз в тот момент, когда оно набросилось на гвардейца. Тварь свалилась замертво.

Тристан кинулся к сестре, которая, охваченная ужасом, уже даже не кричала, а лишь широко открывала рот, дрожа всем телом; он обхватил ее руками и снова взглянул на то, что происходило в зале. То, что принц увидел, заставило его похолодеть. Туда уже опустились сотни ужасных тварей, чиня кровавую бойню. Некоторые вспрыгнули на помост и бросились к магам. Один из них уже занес свой меч над Слайком, однако принц остановил его, метнув второй нож, который вошел ужасному созданию прямо в прорезь шлема. Оно, завопив от боли, рухнуло на помост. Но нападавших было слишком много, а сквозь дыру в потолке продолжали влетать все новые и новые.

Внезапно Тристан почувствовал, что кто-то обхватил его сзади. Он развернулся, собираясь прикончить очередную тварь, но увидел перед собой Вига. Старик, напрягая всю силу легких, выкрикивал какие-то слова, в его глазах пылало почти безумное желание достучаться до сознания принца.

— Тристан! Ты и Шайлиха должны все время оставаться рядом со мной у алтаря! Ради всего, что вам дорого, не отходите от меня!

Крылатые твари между тем окружили магов. Первым пал Килиус, ему отрубили голову. Эглоф — спокойный, добродушный человек, знаток Манускрипта — вскочил, когда один из монстров ухватил его за одежду на груди, подтащил вверх и приставил меч к его подбородку. Виг по-прежнему держал принца за плечи, и прежде чем тот успел вырваться и прийти Эглофу на помощь, меч монстра, внезапно удлинившись, пронзил голову мага насквозь, разбрасывая по сторонам осколки кости.

Тристан перевел на Вига обезумевший взгляд. Старик по-прежнему, как одержимый, призывал принца и его сестру не отходить от него. «Почему маги не используют свою силу, чтобы защитить нас? — с безмолвной яростью подумал Тристан. И тут он вспомнил. — Ну конечно, Парагон… Камень в воде, и сейчас они бессильны».

Не раздумывая, принц сунул руку в сосуд, чтобы взять камень. Он надеялся, что, как только сделает это, сила вернется к магам. Однако не успел он коснуться Парагона, как Виг оттащил его в сторону. Маг кричал, что трогать камень ни в коем случае нельзя, а нужно немедленно подвести к нему Шайлиху. «Наверное, он сошел с ума, — в ужасе подумал Тристан, глядя в глаза старика. — Он что, не видит, что тут творится? Почему даже не пытается помочь нам?»

Вырвавшись из рук Вига, он увидел, что ужасная судьба постигла еще трех магов. Слайк лежал у подножия трона в луже собственной крови. Из его головы торчало что-то вроде жуткого колеса серебристого цвета с лезвиями по краю. Тело Тритиаса, второго по силе мага Синклита, наполовину свесилось с помоста, из его груди торчал кинжал. Мааддар храбро пытался защитить королевскую семью, но его со всех сторон окружали отвратительные крылатые убийцы. Принц один за другим метнул три ножа, и три твари упали замертво. Но прежде чем он успел метнуть следующий нож, воздух прорезал сверкающий серебряный диск. Едва не угодив принцу в голову, он перерезал Мааддара на уровне шеи, и по широкой дуге продолжил свой полет, вернувшись к одному из нападавших. Крылатый монстр в блестящем серебряном шлеме с крылышками поймал диск в полете — чувствовалось, что это для него дело привычное, — посмотрел на Тристана и…