Пятьдесят оттенков свободы

Наталия ясным звенящим голосом рассказывает о правилах безопасности на борту. На ней аккуратная синяя блузка с короткими рукавами и такого же цвета юбка-карандаш. Макияж безупречен — она на самом деле очень привлекательная. Мое подсознание вскидывает свою тонко выщипанную бровь.

— Ты как? В порядке? — многозначительно спрашивает Кейт. — Я имею в виду это историю с Хайдом.

Я киваю. Не хочу сейчас ни говорить, ни думать о Хайде, но у Кейт, похоже, другие планы.

— А что это вдруг на него нашло? — спрашивает она, в своей неподражаемой манере сразу беря быка за рога.

Тряхнув головой, отбрасывает волосы за спину, готовясь досконально изучить вопрос.

Кристиан холодно смотрит на нее и пожимает плечами.

— Я его уволил, — говорит он напрямик.

— О? За что? — Кейт склоняет голову набок: она в своей стихии.

— Он приставал ко мне, — бормочу я. Пытаюсь пнуть Кейт по ноге под столом, но промахиваюсь. Черт!

— Когда?

— Да уже давно.

— Ты не рассказывала, что он к тебе приставал! — шипит она.

Я примирительно пожимаю плечами.

— Конечно, можно понять его недовольство, вот только реакция больно уж острая, — продолжает Кейт, но теперь адресует свои вопросы Кристиану. — Он что, психически нестабилен? Что насчет той информации, которую нашли у него на вас, Греев?

Такой допрос с пристрастием мне совсем не нравится, но Кейт уже установила, что я ничего не знаю, поэтому расспрашивать меня не может. Неприятная мысль.

— Мы считаем, что тут есть связь с Детройтом, — мягко отвечает Кристиан. Слишком мягко. О нет, Кейт, оставь это пока.

— Хайд тоже из Детройта?

Кристиан кивает.

Самолет ускоряется, и я крепко сжимаю руку мужа. Он бросает на меня успокаивающий взгляд. Знает, как я ненавижу взлеты и посадки. Стискивает в ответ мою ладонь и большим пальцем поглаживает костяшки пальцев, успокаивая меня.

— А что ты знаешь о нем? — спрашивает Элиот, не обращая внимания, что мы несемся по взлетной полосе в маленьком самолетике, который вот-вот взлетит в небо, а также явно растущего раздражения Кристиана из-за расспросов Кейт. Та подается вперед, внимательно слушая.

— Это не для огласки, — говорит Кристиан непосредственно ей. Рот Кейт сжимается в чуть заметную тонкую линию. Я сглатываю. О черт.

— Мы знаем о нем мало, — продолжает Кристиан. — Его отец был убит в пьяной драке в баре. Мать спилась. Ребенком он переходил из одной приемной семьи в другую, попал в дурную компанию, которая занималась в основном грабежом машин. Провел некоторое время в колонии для несовершеннолетних. Потом его мать по какой-то программе для малообеспеченных вылечилась от алкоголизма, и Хайд полностью изменился. Выиграл стипендию в Принстон.

— В Принстон? — изумленно переспрашивает Кейт.

— Да. Он смышленый парень. — Кристиан пожимает плечами.

— Не такой уж смышленый, раз попался, — бормочет Элиот.

— Но ведь не мог же он провернуть все это в одиночку? — спрашивает Кейт.

Я чувствую, как напрягается Кристиан.

— Мы пока не знаем, — тихо говорит он. Черт. Возможно ли такое, что с ним кто-то работает?

Я поворачиваюсь и в ужасе смотрю на Кристиана. Он снова пожимает мою руку, но не смотрит в глаза. Самолет плавно поднимается в воздух, и у меня в животе появляется ужасное тянущее ощущение.

— Сколько ему лет? — спрашиваю я Кристиана, наклонившись так, что слышит только он. Как бы мне ни хотелось знать, что происходит, я не желаю поощрять расспросы Кейт. Знаю, что они раздражают Кристиана, и уверена, она у него в немилости после нашего «Кок-тейльгейта».

— Тридцать два. А что?

— Просто любопытно.

Кристиан напрягается.

— Хайд — неподходящий объект для твоего любопытства. Я очень рад, что его арестовали. — Это почти выговор, но я решаю не обращать внимания на его тон.

— А как ты думаешь, у него есть сообщники? — От мысли, что в события может быть замешан кто-то еще, мне становится нехорошо. Это означает, что еще ничего не закончено.

— Не знаю, — сдержанно отвечает Кристиан.

— Может быть, кто-то, у кого на тебя зуб? — предполагаю я. Проклятье, надеюсь, это не педофилка. — Например, Элена? — шепчу я. Сознаю, что произнесла ее имя вслух, но слышит только он. Бросаю встревоженный взгляд на Кейт, но она занята разговором с Элиотом, который, похоже, зол на нее. Хм-м-м.

— Тебе очень хочется демонизировать ее, да? — Кристиан закатывает глаза и недовольно качает головой. — Может, она и имеет на меня зуб, но ничего подобного не выкинула бы. — Он пригвождает меня твердым взглядом. — Давай не будем обсуждать ее. Знаю, она не является твоей любимой темой для разговора.

— А ты ее спрашивал? — шепчу я, не уверенная, что на самом деле хочу это знать.

— Ана, я не разговаривал с ней со своего дня рождения. Пожалуйста, оставь это. Я не хочу говорить о ней. — Он подносит мою руку к губам и легонько целует костяшки пальцев. Глаза его прожигают меня насквозь, и я понимаю, что сейчас не время продолжать расспросы.

— Найдите кроватку, — поддразнивает Элиот. — Ах да, вы уже нашли, но что-то давненько ею не пользовались. — Он ухмыляется.

Кристиан поднимает глаза и пригвождает Элиота холодным взглядом.

— Пошел к черту, Элиот, — беззлобно говорит он.

— А что я? Я просто говорю так, как оно есть. — Глаза Элиота вспыхивают весельем.

— Как будто ты знаешь, — сардонически бормочет Кристиан, вскидывая бровь.

Элиот ухмыляется, явно получая удовольствие от пикировки.

— Ты женился на своей первой подружке. — Он указывает на меня.

Черт. Куда он клонит? Я краснею.

— И кто меня в этом обвинит? — Кристиан снова целует мою руку.

— Только не я. — Элиот смеется и качает головой.

Я вспыхиваю, а Кейт шлепает Элиота по бедру.

— Прекрати! Не будь ослом, — ворчит она.

— Послушай свою подружку, — говорит Кристиан Элиоту, и его прежняя озабоченность, кажется, исчезает.

Мы набираем высоту, у меня откладывает уши. Напряжение в каюте рассеивается, самолет выравнивается. Кейт сверлит Элиота сердитым взглядом. Между ними что-то происходит, но что — я не уверена.