Пятиозерье
Шрифт:
Задача оказалась непростой, тем более что наследственность не предрасполагала: мать — простая учительница, тонущая в беспросветном болоте тетрадок, диктантов и сочинений; отец — добрый, мягкий, всегда и всем готовый помочь пролетарий, но медленно спивающийся.
Ленка с младшей группы детского сада отличалась редкой целеустремленностью и умением добиваться своего. Она запоем читала — книги исключительно умные, детективы и фантастика были исключены по определению; она ворвалась в околобогемную тусовку, настойчиво заводя знакомства с непризнанными поэтами и рок-музыкантами (порой доводилось
Выбранный путь требовал высшего образования — и она пошла в педагогический по языку и литературе, абсолютно не разбираясь в точных науках и обоснованно побаиваясь поступления в университет, на гуманитарные факультеты...
В итоге цель оказалась достигнута — среди своих многочисленных знакомых Ленка слыла интеллектуальной особой, способной рассуждать о Кафке и Борхесе, и дочитавшей известного любителя наркотических полетов во сне и наяву Кастанеду аж до пятого, а то и до шестого тома...
Что удивительно — вся эта суета не помешала ей рано выйти замуж и родить дочку. Впрочем, муж спустя три года куда-то задевался, оставив на память о себе лишь фамилию, ныне носимую Ленкой. О наличии же дочери (в основном проводившей время с бабушкой) иные Ленкины друзья-приятели и не догадывались.
Знакомство с людьми по-настоящему талантливыми у Ленки почему-то не затягивалось. Например, она никому не показывала автограф известного поэта (действительно поэта, а не попавшего в струю рифмоплета). Это было прощальное двустишие, посвященное ей, Астраханцевой:
Так хочется прослыть интеллигентной...Но хромосомы выдают, мешают гены...Не бог весть какая поэзия, — маэстро, сочиняя сей шедевр, был, сказать по правде, уже изрядно пьян. Но Ленка листок с неровными строчками, датой и подписью не выбрасывала — чем черт не шутит, вдруг когда-нибудь — после смерти — произведут из известных в гении и начнут продавать на аукционах всякую ерунду: кресло, продавленное гениальным задом; навевавшие вдохновение домашние тапочки; и такие вот, спьяну щедро рассеянные по многочисленным знакомым мятые бумажки...
Подобно прочим околобогемным завсегдатаям, случалось ей порой мелькнуть и на экране — в массовке, фоном для заезжей или местной знаменитости. Но в последний раз теледеятели увековечили Ленку по иному поводу. И это оказалась самая неудачная съемка в ее жизни.
Астраханцеву увидел человек, раздающий все долги.
Долг Ленке он считал одним из главных.
05 августа, 09:41, ДОЛ «Варяг», медпункт
Нина Викторовна, врач «Варяга», отработала всю жизнь в системе школьного здравоохранения. Тридцать лет борьбы с юными симулянтами весьма закаляют характер и нервы, но она не смогла сдержать возмущения.
— Да что же это твориться? Совсем свихнулся от жадности... Как я могу принять ребенка без карточки, без справки о прививках?! А если проверка от райздрава? Что тогда?
Тирада была обращена не к белоголовому мальчику, скорее к отсутствующему Горловому. Тамерлан и не слушал. Он внимательно рассматривал
шкаф, набитый медицинскими карточками детей и сотрудников.— Сними футболку, я тебя хоть осмотрю, — сказала Нина Викторовна другим тоном.
Тамерлан взглянул на нее, словно не понимал, о чем речь. Протянул руку к шкафу. Сказал:
— Здесь — истории болезней детей? А здесь — сотрудников? Надо просмотреть. Все. Сейчас. Заприте дверь.
Удивиться Нина Викторовна не успела...
Встала и двинулась к двери механической походкой робота. Лязгнул засов.
05 августа, 09:52, ДОЛ «Варяг», кабинет Горлового
Совещания у начальника лагеря всегда отличались занудностью.
Лучше бы Горловой просто зачитал вслух этот патриотический циркуляр, думала Света. Чем вот так пересказывать своими словами... И до чего же он упивается канцелярскими оборотами...
Света пододвинула к сидевшему рядом Лешке листок, на котором маршировал смешной пузатенький чертик, держащий наперевес винтовку с примкнутым штыком — кривым, как турецкий ятаган. Мордочкой чертик-патриот крайне напоминал физрука ДОЛ «Варяг», то есть Лешу Закревского.
Он (Леша, не чертик) немедленно разулыбался и быстрыми штрихами стал пририсовывать другого бесенка — : тощего, с встрепанной шевелюрой, целящегося в неведомого противника из огромной пробирки...
— Далее. Светлана Игоревна! — Горловой легонько стукнул карандашом по блокноту. Света выпрямилась на стуле и торопливо перевернула разрисованный чертиками листок.
— Вам необходимо составить список книг по военно-патриотической тематике и заказать их согласно этого списка, — Горловому чем-то понравились последние слова и он со вкусом повторил их еще раз, — ... согласно этого списка через коллектор.
— Но... — Света замялась. — Я не представляю, что должно войти в подобный список...
— Гм... — Начальник лагеря задумчиво полистал циркуляр. Он и сам не особо представлял, что скрывается под этим полузабытым термином: военно-патриотические книги. — Алексей Юрьевич, может быть вы, как человек служивший и даже, гм-м, воевавший, подскажете Светлане Игоревне?
— Так точно! — Лешка выкатил грудь и расправил плечи, изобразив лицом плакатного отличника боевой и политической подготовки, только в глазах мелькнули веселые искорки. — Записывай, Света. — И стал размеренно диктовать, как будто зачитывал список использованной литературы: — Первое: «Начальная военная подготовка», Учебник для 9-10 классов, «Учпедгиз», 1984 год. Второе: «Устав гарнизонной и караульной службы», «Военгиз», 1969 год. Третье: Цыгулев А.А. «Как распознать вражеские самолеты?», Воениздат НКО СССР, 1942 год. Четвертое: «Наставление по стрелковому...»
— Прекратите, Алексей, — прервала его СВ, до сих пор молчавшая. Если бы у навеки замороженной трески вдруг прорезался голос, она наверняка говорила бы похожим тоном. — У меня сохранилась старая методичка по военно-патриотическому воспитанию, там есть все необходимое...
Горловой неодобрительно глянул на Лешу и резюмировал:
— Вот и отлично. С книжками вы, Светлана Игоревна, разберетесь... Теперь перейдем к главному. Необходимо провести в лагере игру «Зарница»...