Пятнадцать тысяч монет

— Уважаемый брат, — снова обратился к нему мужчина, — если бы вы сменили гнев на милость, то мы могли бы найти уединенное место и я рассказал бы вам все, как есть. Но если вы будете сердиться, я не посмею сказать вам ни единого слова.

Сюй Синь последовал за мужчиной в безлюдный переулок. По лицу незнакомца было видно, что ему очень трудно говорить, и он никак не мог начать.

— Меня зовут Сюй Синь, человек я простой, — начал тогда сам Сюй Синь. — Если ты хочешь что-то сказать, говори все, я не помешаю.

Только после такого приглашения мужчина осмелился задать вопрос.

— Кто эта женщина, которую я видел с вами?

— Моя жена, — ответил Сюй Синь.

— Сколько же лет вы женаты?

— Уже три года.

— А не из Чжэнчжоу ли она родом и не зовут ли ее Ван Цзинь-ну? — продолжал расспрашивать мужчина.

— Откуда вы это знаете? — изумился Сюй Синь.

— Эта женщина — моя жена, — сказал мужчина. — В огне войны и пожаров мы потеряли друг друга, и, видимо, она каким-то образом попала к вам.

От этого неожиданного известия Сюй Синю стало не по себе, и он подробно рассказал о том, как он сам потерял в Юйчэне жену и как встретил затем эту женщину на постоялом дворе в Суйяне.

— Она показалась мне тогда совсем одинокой, ей не на кого было опереться, и мне стало ее очень жалко, — закончил Сюй Синь. — Я ведь не знал, что это ваша жена. Что ж теперь делать?

— Не расстраивайтесь, — сказал мужчина. — Я женат на другой, и о моем прежнем супружеском союзе можно больше не говорить. Жаль только, что мы с нею расстались среди настоящего столпотворения и не успели ни слова сказать на прощание. Если бы я смог ненадолго встретиться с ней и рассказать ей о пережитых страданиях, у меня в душе не осталось бы никакой горечи.

Сюй Синь очень сочувствовал ему и сказал:

— Люди, бывшие близкими, должны хорошо понимать друг друга, так почему бы вам с ней не объясниться? Завтра я буду ждать вас у себя дома. Раз вы уже снова женаты, приходите, пожалуйста, вместе с женой — вот мы и познакомимся семьями, да и соседи не будут так любопытствовать.

Мужчина очень обрадовался и стал благодарить Сюй Синя. Прощаясь, Сюй Синь спросил, как его зовут.

— Я Лю Цзюнь-цин из Чжэнчжоу, — ответил тот.

В ту же ночь, не откладывая, Сюй Синь рассказал обо всем, что услышал, жене. Цзинь-ну вспомнила любовь и верность первого мужа и потихоньку всплакнула. Всю ночь она не могла сомкнуть глаз. На следующий день, едва они успели привести себя в порядок, пришел Лю Цзюнь-цин с женой. Сюй Синь вышел навстречу гостям, но когда он увидел жену Цзюнь-цина, оба они — и он и она — вздрогнули от неожиданности и горько заплакали. А надо вам сказать, что нынешней женой Цзюнь-цина оказалась прежняя жена Сюй Синя. После того как они потеряли друг друга в Юйчэне, она долго искала своего мужа, но не могла найти, и тогда вместе с какой-то старухой отправилась в Цзянькан. Там она продала головную булавку и серьги и на вырученные деньги сняла комнату и поселилась в ней. Прошло три месяца, но никаких известий о муже не было. Старуха стала внушать госпоже Цуй, что, быть может, та до конца своей жизни ничего не узнает о муже, и стала сватать ее за Лю Цзюнь-цина. Кто бы подумал, что сегодня всем им выпадет такая удача — вновь встретиться. Поистине, это счастливое совпадение было ниспослано небом!

Оба мужчины бросились к своим старым женам, и те тоже признали прежних мужей, обнялись с ними и заплакали. Сюй Синь и Лю Цзюнь-цин побратались, и Сюй Синь угостил названного брата вином. К вечеру они обменялись женами и зажили по-прежнему. С этих пор их семейные узы никогда уже больше не разрывались. Все это случилось совсем как в стихах:

Муж взял себе другую жену, Жена нашла нового мужа. По правде сказать, подобный обмен Никому из них не был нужен. Когда же велением неба Пути их снова скрестились — Радость наполнила их сердца, Улыбкой лицо озарилось.

Рассказанная нами история называется «Брачные узы». То, что описано в ней, случилось в Цзянькане в третий год Цзяньянь.^{157}

В ту пору была распространена и другая история, которая называлась «Половинки зеркала снова соединились». И хотя рассказ в ней ведется не очень искусно, однако эта история, повествующая о верности мужа и целомудрии жены, своей поучительностью во много раз превосходит первую. Поистине ведь:

Лишь понятные людям слова Разнесет по дорогам молва. Лишь разумная речь мудреца Путь отыщет в людские сердца.

Рассказывают, что в четвертый год правления императора Гаоцзуна под девизом Цзяньянь^{158} один чиновник родом из местности, что на запад от Заставы, по имени Фэн Чжун-и, получил назначение в Фучжоу на должность налогового инспектора. В то время эта область еще весьма процветала. Чжун-и взял с собой семью и отправился к месту службы. «С одной стороны, — рассуждал он, — город Фучжоу — столица юго-восточного края, который лежит между горами и морем, и места там богатые и населенные, а с другой — здесь, на центральной равнине, столько всяких неприятных дел, что лучше вовремя уйти подобру-поздорову».

Они тронулись в путь в том же году, когда было получено назначение, а весной следующего года проезжали через Цзяньчжоу.^{159} В «Описании земли»^{160} написано, что Цзяньчжоу с его лазурными морями и красными горами — лучшее место на юго-востоке. Но путешественники попади сюда в такую пору, о которой говорится в следующих двух фразах древнего изречения:

Вот третий месяц — словно из парчи, Цветы в Лояне. Но мне не повезло — я опоздал С весною на свиданье.

Понятия «война» и «голод» исстари связаны между собой. Когда чжурчжэни переправились через реку, они жестоко разрушили и западную, и восточную части провинции Чжэцзян. Хотя на юго-востоке и не было войн и пожаров, но на долю этого края выпал голодный год. Вот какая судьба!

Рассказывают, что в тот год, когда в Цзяньчжоу был голод, доу^{161} риса стоил там тысячу монет и народ бедствовал. То было время, когда государство нуждалось в надежной армии. А армию нужно было обеспечить и провиантом, и жалованьем. Местные власти только о том и думали, как бы побыстрее собрать налоги, где уж им было побеспокоиться о том, что народ обнищал и все запасы иссякли. Известно ведь: самая искусная хозяйка не сварит похлебки, если нет риса. Людям нечем было вносить налоги — у них не осталось ни денег, ни продуктов, но власти наказывали недоимщиков плетью и силой отбирали последнее. Крестьяне не могли больше терпеть; один за другим они шли в горы и собирались там в разбойничьи шайки. Известно: змея без головы не поползет — и вот у разбойников появился предводитель. Имя этого человека было Фань Жу-вэй, а прозвали его «Соломенной головой». Он был справедлив и крепко держал свое слово: вызволял людей из воды и огня.

Он вел за собой целую лавину разбойников — их собралось больше ста тысяч. Вот как они действовали:

Поджигали мы дома, когда ветер дул сильней. Когда не было луны, убивали мы людей. Если хлеба не хватало — голодали вместе. Если мясо добывали — так делили честно.

Правительственные войска не в состоянии были им противостоять и терпели поражение за поражением. Фань Жу-вэй овладел городом Цзяньчжоу и провозгласил себя главнокомандующим; его воины рассыпались на все четыре стороны и начали грабить. Люди из рода Фань наделили себя высокими титулами и встали во главе крестьян.

В ту пору в роду Жу-вэя был двадцатитрехлетний молодой человек по имени Фань Си-чжоу. Он с детства научился чувствовать себя в воде совершенно свободно и мог погружаться на морское дно на трое-четверо суток, а потому его и прозвали Фань «Вьюн». Сначала он хотел стать чиновником, но заслуг и славы на этом пути не добился. А тут вышло так, что его привлек к себе Фань Жу-вэй. Си-чжоу ни за что бы не согласился добровольно вступить в разбойничью шайку. Но разбойники грозились для острастки отрубить ему голову при всем народе. Си-чжоу слишком любил жизнь, и ему ничего не оставалось, как покориться. Но и оказавшись в разбойничьем отряде, Фань Си-чжоу старался всячески помогать людям и никогда не участвовал в грабежах. Видя, что Си-чжоу труслив и не склонен отличаться в их обычных делах, разбойники стали называть его не просто Фань «Вьюн», а Фань «Слепой Вьюн», подчеркивая этим его непригодность к делу.