Пятый квадрат
Шрифт:
– Трое? Трое солдат, возможно, срочников, без офицера, против… – Прежнее самообладание оставило Сергея Игоревича. Побагровев от злости, он швырнул на стол бланк телеграммы, на которой в правом верхнем углу значилось: «Сов. секретно в ед. экз.». – Вот, почитайте!
Сидевший за столом генерал Хлебников поправил на носу очки и с невозмутимым видом фаталиста принялся читать, выхватывая из содержимого самую суть:
…приказываю… требую… это не интересно. Стивенсон… ага… находящиеся с ним инструкторы Рой Бредбери и Марк Роумли… SAS и так далее, послужной список вот такой, – сделал он пространный жест руками, – Ангола, Сомали, Ирак, снова Ирак… В общем, всё понятно. Одним словом, господа офицеры, среди этих пятерых три многоопытных «таваристча», в прошлом офицеры разных там засекреченных спецслужб.
– Если Стивенсон не один, и таких, как он, ещё двое… – пожал плечами
– Ошибаешься! – одними уголками глаз улыбнулся генерал. – Чеченцы славянской наружности им очень нужны. Без них никак!
– В роли агнцев, – нарушив субординацию, закончил за генерала мысль полковник Черных. – После выполнения миссии их устранят и подбросят местным компетентным органам в качестве неопровержимого доказательства руки Москвы.
– Да, именно так, – подтвердил сделанные выводы Сергей Игоревич. – Теперь, когда вы знаете, кто противостоит вашим пацанам, вам понятна вся бесплодность этого так называемого преследования?
– Я бы не был так категоричен и не спешил делать далеко идущие выводы. – Полковник Черных положил указку на стоявший напротив карты стол. – Поживём – увидим!
– Что ж, ждите, – вынужденно разрешил Смоленцев. Впрочем, в их положении только и оставалось, что ждать.
Старший сержант Маркитанов
Они поднялись на высшую точку очередного хребта и теперь снова начали постепенно спускаться. Место, где они находились, было весьма примечательное. А как ему не быть таким, если на высоте семисот метров над уровнем моря то здесь, то там островками ярко-зелёной сочной зелени поднимался камыш? Казалось поразительным, что такой вид растений может существовать так далеко от рек и болот. Камыш – то по-простому, по-сельски, а по-книжному, по-научному правильнее его было бы назвать тростник. Но Димарик, даже зная об этом, упорно отказывался величать известную ему с детства кугу камышом, а камыш – каким-то не совсем родным словом «тростник».
«Даже в песне, – рассуждал он, – поётся: «Шумел камыш, деревья гнулись…» А то, что в ветер шумит именно камыш-тростник, а не какая-то куга, знал любой деревенский мальчишка. «Видимо, ботаник классифи-фици… одним словом, описавший эти растения, плохо был знаком с русскими народными названиями, – продолжал рассуждать старший сержант, – вот он и обозвал камыш тростником, а кугу камышом».
На эту тему Димарик мог размышлять ещё долго, но эти мысли отвлекали внимание, поэтому, поборов в себе философа, он полностью сосредоточился на преследовании противника.
«Сюда», – решил старший сержант, уверенно сворачивая с хребта, по которому они шли вниз, к руслу небольшой речушки. Преследование продолжалось второй час. Спецназовцам пока везло – уходившие, двигаясь всё время на север, даже и не пытались маскировать собственные следы – то здесь, то там во влажной почве виднелись отчетливые отпечатки рифлёных подошв их ботинок. Все кончилось буквально десять минут назад – отступающие боевики, будто разом вспомнив о маскировке, теперь как будто не шли, а парили по воздуху – ни одного отпечатка ног. Димарику с трудом удавалось выдерживать направление – то где-то виднелась ещё не успевшая подняться трава, то среди ветвей молодого орешника выделялась одна-другая неестественно изогнутая и ещё не выпрямившаяся до своего естественного состояния, то ещё что-то неуловимое заставляло его идти именно туда, куда он шёл. Но его выбор едва ли мог убедить в своей правильности остальных участников преследования. Двигаясь впереди всех, ведя свой маленький отряд, Маркитанов затылком чувствовал нарастающее за спиной недовольство. Впрочем, он и сам через раз не был уверен, что идёт правильно, что та отклонившаяся ветка изогнута именно рукой проходившего здесь недавно человека, а не склонилась под своей собственной тяжестью, что то пятно травы, казалось бы, примятое человеческой ступнёй, действительно примято. Будь у него время, иди он чуточку медленнее, старший сержант обязательно остановился бы и выяснил это, но он спешил. Чтобы наверстать упущенное время, следовало двигаться в два раза быстрее боевиков. И вот теперь оборванная петля ежевики подсказала ему совершенно неожиданное направление – боевикам оставалось идти совсем немного, но вместо того чтобы свернуть влево и прямиком выйти к нужному им селению, Стивенсон повёл свою группу вправо. Димарик повернул следом. Через минуту сзади послышались
всё ускоряющиеся шаги, и вскоре до старшего сержанта донёсся тихий, обеспокоенный голос Иванова:– Димон, мы идём не туда. «Чех» сказал, что остальные будут уходить к …но.
– Не мешай! – отмахнулся Маркитанов и, раздвинув ветви, полез в глубину кустарниковых зарослей.
– Димон, надо налево повернуть, немного пробежаться, а у села мы их и перехватим, – не унимался Иванов.
– Степан, вернись на своё место и не дёргайся! – огрызнулся старший сержант. Сейчас он менее чем когда-либо был настроен вступать в бесплодные споры.
– А, плевать! – Обиженный тем, что его не захотели выслушать, Иванов отстал и, переглянувшись с Васнецовым, досадливо махнул рукой: «Да и хрен с ним, пусть поступает, как хочет, но только потом не говорит, что его не предупреждали».
«Что эти «чехи» задумали? Орешник закончился, и Димарик оказался на краю небольшой полянки, северо-западной стороной почти сразу же обрывавшейся довольно крутым скатом. – Догадались о погоне? Решили обмануть, сделав крюк? Или решились на засаду? Засада… Тогда зачем скрывать следы? Куда уж проще… Нет, не засада… Скорее действительно крюк».
«Двигаемся дальше», – махнул рукой старший сержант, согнувшись как можно ниже, сорвался с места, преодолевая поляну, и, оказавшись на её краю, приметив сорванный каблуком клочок почвы, начал движение вниз. Здесь, на склоне, стало очевидно, что, свернув вправо, он не ошибся – спрятать следы на крутом спуске было сложно, и то здесь, то там в почву впечатывались каблуки и подошвы чужой обуви.
«Давай, давай! – оглядываясь назад, знаками торопил Димарик своих товарищей. – Ребята, давайте, давайте! Живее, живее!»
И те, вняв его просьбам, ускоряли шаг, при этом едва удерживаясь, чтобы не потерять равновесие и не полететь кубарем вниз. Каблуки и подошвы впивались во влажную почву, скользили, тонкие прутики росших на склоне сеянцев ломались, вырывались с корнем. Васнецов, в конце концов, поскользнулся и некоторое время просто ехал вниз, пока не сумел зацепиться рукой за какую-то коренюшку и остановить всё ускоряющееся скольжение. Маркитанов же последние метры преодолел несколькими гигантскими прыжками, и потому, вынужденный пробежать ещё десяток шагов, чтобы остановиться, он оторвался от остальных спускающихся и присел за толстым стволом бука, застыв в ожидании. Теперь, оказавшись под хребтом, на относительно ровном участке местности, Димарик рассчитывал увидеть, что следы преследуемых пойдут по дуге, всё время забирая влево, тем самым образуя полукруг и постепенно заворачивая к нужному бандитам селению. Но когда Иванов с Васнецовым наконец оказались рядом и разведчики двинулись вперёд, он понял, что этого не произошло. Боевики Стивенсона двигались почти по прямой. Вместо того чтобы приближаться к …но, они, наоборот, всё больше и больше удалялись от этого находящегося уже практически за спиной населённого пункта.
«Что за хрень?» Старшему сержанту Маркитанову, в прошлые командировки многократно бывшему в этих местах, действия боевиков казались совершенно необъяснимыми. Смысл всей этой ходьбы был бы хоть как-то понятен, если бы «чехи» имели излишек времени, но и тогда проще забиться куда-нибудь в кусты и ждать. А они все шли и шли, словно основная их задача – прежде чем выйти к окраинам селения, измотать самих себя.
«А если они уводят возможное преследование от кого-то более важного? От Стивенсона? Нет, – размышляя, Димарик неосознанно покачивал головой. – Если бы да, то тогда к чему маскировать собственные следы? Особенно если Стивенсон идёт в …но… Идет в …но…» Мысль, пришедшая в голову, оказалась до того проста, что было непонятно, как она не появилась раньше. Маркитанов застыл на месте, вытер рукавом выступивший на лбу пот и махнул рукой, подзывая к себе остальных спецназовцев.
– Они идут не в …но. – Жалея об отсутствии радиостанции дальней связи, старший сержант куснул нижнюю губу. – Они идут куда-то туда, – рука Димарика указала на северо-восток, – к …ю, …ни, в …кий. Куда-то туда. К …ю они днём не пойдут, там милицейский пост, в …кий – тоже. Значит, скорее всего к …ни или чуть правее, к …дою или в …ной. Если я прав, то мы легко можем их перехватить.
– Легко? – усмехнулся Иванов. – Да мы их вообще хрен догоним! У них форы часа полтора, а то и два!
– Степан, не ной! – осадил слишком пессимистично настроенного Иванова рассуждающий вслух Димарик. – Конечно, что «легко» – я загнул, но перехватить мы их должны. «Чехи» пойдут всё время вот так, по лесу. По прямой им здесь много короче, но пока подъемы, пока спуски. Мы же сейчас рванём на север, перейдём русло …ка и по его правому берегу рванём на восток.