Пылай, огонь (Сборник)

— Опустите занавес! Закройте окно!

Чевиот подчинился. Два человека застыли по обе стороны стола, наблюдая за каждым движением друг друга. Вулкан первым проявил готовность к переговорам.

— Каковы ваши условия, мистер Чевиот?

— Вы их слышали. Брошь с алмазами и рубинами, а также ваша бухгалтерская книга, где против описания каждого предмета стоит имя клиента. За это мы оставим вас в покое.

— Мда... — пробормотал своим низким голосом Вулкан. — Должен признаться, я законопослушный гражданин. И кроме того, ключ все равно у вас.

— Ключ?

— На колечке с ключами, которое вы так ловко стащили у меня, короткий подходит ко всем ящикам моего письменного стола. Слева находится моя коллекция драгоценностей, к сожалению, они валяются там как попало.

В двух верхних ящиках справа вся моя бухгалтерия. Вот и все.

От сигары Вулкана, лежавшей на самом краю стола, уже пошел резкий запах тлеющего дерева. Словно подчеркивая свою полную независимость, он сдвинулся с места и пошел вдоль стола. К дверям? Да. Но он даже не смотрел в сторону дверей. Миновав большой шкаф китайского лака, он повернулся лицом к Чевиоту.

Тот, сделав движение вправо, обогнул игорный стол с другого конца и остановился около письменного. Краем глаза он поглядывал из-за плеча, не выпуская Вулкана из виду. Вулкан стоял, опираясь на середину стола, поставив бокал и положив сигару на тот его конец, который теперь стал дальним для Чевиота, он равнодушно изучал колесо рулетки.

Вынужденный отвести глаза, Чевиот вставил маленький ключ в замочную скважину верхнего ящика справа. Ключ легко повернулся, и он выдвинул ящик.

По крайней мере, в этом Вулкан ему не соврал. Внутри лежали четыре гроссбуха. Огромные, в переплетах из толстого картона, на верхних крышках которых были белые наклейки с аккуратно выведенными датами: 1823—1824 годы.

Гроссбухи были столь велики, что ему придется вытаскивать их один за другим, класть на стол и рассматривать, прежде чем он найдет то, что ему нужно. Ему придется...

«Не позволяйте ему заходить к вам со спины! Не позволяйте ему...»

Подошвой Чевиот отодвинул в сторону кресло, чтобы на всякий случай обеспечить себе полную свободу действий. По возможности незаметно вытащил часы, полированная серебряная крышка которых должна была сыграть для него роль зеркала, и аккуратно повесил их на задней стенке ящика.

Он успеет заметить любое движение у себя за спиной.

Затем он вытащил первый гроссбух и разложил перед собой на столе, не спуская глаз с полированной поверхности часов. Второй гроссбух был почему-то датирован 1822—1823 годами. Он выволок и его и бросил на стол.

Внизу лежала бухгалтерская книга за 1828—1829 годы.

Вот она!

Чевиот не успел заметить стремительное перемещение Вулкана влево у себя за спиной. Он не успел заметить, как тот схватил серебряный набалдашник тяжелой трости черного дерева, изогнутой подобно посоху.

Но он увидел, как в полированной крышке часов мелькнул какой-то черный предмет. Он успел заметить алмазный блеск на взметнувшейся руке Вулкана. И в ту долю секунды, когда трость должна была опуститься ему на голову, Чевиот успел отпрыгнуть вправо.

Он успел уберечь голову и даже плечо и руку, хотя...

Сорванные с места часы остались болтаться на цепочке, которую каким-то чудом удержала гильотинка для сигар в другом кармане жилета Чевиота.

Удар, который должен был прийтись ему по затылку, лишь скользнул по густым волосам и пришелся по плечу и руке, которой он прикрылся.

Ему пришлось несладко. Он почувствовал оглушающую силу удара, и от затопившей его волны боли помутилось в глазах.

Он услышал рычание Вулкана, когда трость врезалась в зеленую кожу стола, едва не вывернув ему кисть. Произошло то, о чем Чевиот все время мечтал. Хотя скула его опухла и в ней пульсировала боль, руки и ноги не изменили ему.

Схватив легкую гнутую трость — во всем мире она употреблялась только слепыми — он обежал вокруг стола и остановился за колесом рулетки. Затем расчистил себе поле действия, смахнув со стола пустой бокал и потухшую сигару.

Оскалившись, Вулкан повернулся к нему. Держа в руках тяжелую трость, он двигался легкими кошачьими шагами, меряя глазами разделявшее их пространство стола.

Сдавленным шепотом они обменялись несколькими репликами.

— Если вы только притронетесь к портьере... — это был шепот Вулкана.

— Я не притронусь. Пока вы не прикоснетесь к дверям.

— Значит, лицом к лицу?

— Да!

В ту же секунду Вулкан сделал выпад через стол, метя в голову Чевиота.

Чевиот даже не пытался парировать его легкой тростью, поскольку та только бы разлетелась в щепки. Вместо этого он отпрыгнул в сторону. Гнутый посох, описав широкий полукруг, с треском врезался в дальний край стола. В красном дереве осталась глубокая вмятина. Оранжевый абажур лампы подпрыгнул и задребезжал, а китайская статуэтка качнулась.

Но Вулкан, лишь на мгновение потерявший равновесие, снова был в боевой стойке. Чевиот мог лишь с молчаливой издевкой наблюдать за ним. Столкнувшись с такой мощью и стремительностью действий, он не рисковал применить захват из арсенала джиу-джитсу, пока...

Пока он не выведет Вулкана из себя и тот не потеряет равновесия.

Вулкан ждал, слегка перемещаясь из стороны в сторону. Чевиот занял позицию у края стола, не спуская с него глаз.

Вулкан снова промахнулся, сделав размашистый выпад, отчего улыбка Чевиота стала еще шире.

Вулкан медленно отодвинулся от стола. Столь же неторопливо он сдвинулся влево, пока перед ним не оказалась одна из китайских статуэток. Один глаз у него не видит, припомнил Чевиот, он может ошибиться в оценке дистанции.

Вулкан тоже понял это, что вызвало у него приступ ярости. Он сделал еще шаг назад. Чевиот же, напротив, прижался к краю стола и даже слегка перегнулся над ним.

Вулкан мощным движением развернулся на месте и кинулся вперед. Слишком поздно он увидел, куда придется его удар, но уже не мог остановить замаха. Вся мощь его пришлась на улыбающуюся Венеру с рассыпавшимися по плечам черными волосами. Китайская статуэтка разлетелась на мелкие осколки, когда трость врезалась в стол.

По-прежнему никто не проронил ни слова. Вулкан застыл на месте, и его единственный глаз расширился от ужаса. Его бледное лицо стало еще бледнее. Словно пораженный столбняком, он прошептал единственные слова, полные искренних человеческих чувств, которые Чевиоту довелось от него услышать.

— Кэти, — сказал он. — Моя бедная Кэти.

И тут же ярость снова охватила его. Кровь бросилась ему в лицо, и лишь скулы остались такими же бледными. Он кинулся к столу, перегнулся через него, но Чевиот внимательно следил за его движениями. Видя перед собой ненавистное лицо противника, Вулкан размахнулся, желая нанести сокрушительный удар, — и потерял равновесие.